Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

что данный корень относился не только к территории, но и к людям, которые, следовательно, даже в иноплеменном окружении сохранили свое самоназвание и самосознание. Исследование иранских генетиков на северо-западе страны показало наличие там в составе гаплогруппы R1a не только азиатской R1a-Z93, но и славянских R1a-M458 и R1a-M558, причем один из максимумов последней приходится именно на Поволжье.

Упоминание в Библии князя Роша при описании скифского нападения на Палестину заставляет предположить, что оказавшиеся на Древнем Востоке русы присоединились к вторгшейся в этот регион с севера новой волне ираноязычных кочевников. Однако после того, как мидяне свергли скифское владычество в Азии, большая часть русов оказалась вынуждена вернуться вместе со скифами в Северное Причерноморье. Другая их часть осталась с персами (дерусии Геродота) и, по всей видимости, была ими постепенно ассимилирована. Путь на север ушедших со скифами русов лежал через Кавказ, где впоследствии античные источники упоминают паррасиев и амадоков. Последнее прозвище на санскрите означало «сыроядцы» и отражало культовую практику поедания сырого мяса, близкую античному культу Диониса Омадия – Сыроядца. Именно это прозвище отмечает продвижение южной группы русов по Кавказу, северу Азиатской Сарматии, по Птолемею, и их приход в Среднее Приднепровье. Антропологические данные могильника Уллубаганалы показывают бόльшую близость оставившего его населения со скифами Приднестровья и Причерноморья, чем с другими северокавказскими популяциями той эпохи. То обстоятельство, что с VI в. н. э. какие-то русы начинают упоминаться на Кавказе, позволяет предположить, что это были потомки тех русов, которые вернулись в Европу со скифами. Что касается поселившихся в Среднем Приднепровье русов, то мы видим, что связанные с амадоками названия в труде Птолемея достаточно точно попадают на территорию Русской земли А.Н. Насонова. Следует ещё помнить об антропологической преемственности населения этого региона от скифской до древнерусской эпох. О том, что настоящим именем амадоков были русы, говорят приводимые Иорданом имена росомонов, совпадающие с названиями двух амадокских городов, один из которых отождествляется с Киевом. Косвенными доказательствами присутствия интересующего нас корня в Причерноморском регионе являются схолии к Аристотелю, упоминающие Скифов-Русь, и название города Русидава на Певтингеровой карте, составленной еще до вторжения готов.

Взаимоотношения готов и славян были сложнее, чем это традиционно представлялось. С одной стороны, имел место конфликт северных пришельцев с росомонами, в результате как готского, так и гуннского нашествий часть русов возвращается на свою волжскую прародину, где они создают именьковскую археологическую культуру. С другой стороны, ряд данных указывает на присутствие русов в составе готского войска. Наиболее логичным объяснением этому, согласующим письменные и археологические данные, является предположение, что часть русов, обитавших на рубеже эр между Вислой и Одером, была известна Птолемею под именем рутиклеев. Археологически им соответствовала оксывская культура, возникшая во II в. до н. э. и существовавшая до прихода туда готов. Скорее всего, появление русов в этом регионе было обусловлено тем, что по Висле с глубокой древности проходил «янтарный путь», связывавший Балтику и Средиземное море. Находки древнеримских монет свидетельствуют, что этот путь активно функционировал и в императорский период. Изыскания О.Н. Трубачева показали, что само название янтаря было заимствовано балтами у славян, а не наоборот, как предполагалось ранее. С приходом северных пришельцев в отдельных местах оксывская культура трансформируется в вельбарскую, которую ученые связывают с готами. Поскольку впоследствии носители этой культуры двинулись к Черному морю, можно предположить, что часть населения оксывской культуры готы также увлекли за собой на юг. Вполне возможно, что отзвуком этого процесса и стала «славяно-готская» легенда, записанная уже в XII в. попом Дуклянином. Именно в ней говорится и о Брусе-Прусе, и о приходе части славян на Балканы вместе с готами, и об основании потомком династии славянских правителей города Раусия. Из сочинения Константина Багрянородного мы узнаем, что основатель города был жупаном Тервунии, название которой сопоставимо с названием готов-тервингов, а его внук получает имя Фалимер, практически тождественное имени легендарного пятого готского короля Филимера. Кроме того, в достаточно раннем слое южнославянской топонимики нам встречаются названия, содержащие корень рас-/раус-, которые указывают на связь ее носителей с русами. Остготское предание сообщает, что русы не сразу подчинились Аттиле и что гунны смогли одолеть их только с готской помощью. Ряд данных позволяет предположить, что какая-то часть русов двинулась вместе с готами в Италию и это впоследствии отразилось в упоминании о пребывании в этой стране Ильи Муромца, встречающемся как в немецком, так и в русском эпосе.

Несомненный интерес представляет наиболее западная группа русов на Балтийском море. Насколько можно судить, древнейшая история племени варнов является одним из важнейших ключей для понимания происхождения варяжской Руси. Именно с этим племенем оказываются связаны древнейшие контакты славян и русов с другими народами этого региона. Наиболее ранним из них является контакт с кимврами, в ходе которого последние узнают как название мыса Русбей, так и славянское название замерзающей части Балтийского моря Моримарусы. Датируется он временем до I в. н. э., когда эти названия становятся известны Плинию Старшему. Древнейшим славяно-английским языковым и религиозным контактам, имевшим место до переселения последних в Британию в IV–V вв., соответствует вхождение варинов вместе с англиями в религиозный союз, отмеченный в 98 г. н. э. Тацитом. Впоследствии как еврейская «Книга Иосиппон» Х в., так и отечественная Повесть временных лет XII в. независимо друг от друга упоминают варяжскую Русь именно по соседству с англосаксами. Записанный в эпоху Карла Великого «Закон англов и варинов» не только в очередной раз указывает на тесные связи обоих племен, но и упоминает в качестве создателя части его статей Вулемара. Имя последнего мы можем сопоставить как с королем Прибалтийской Руси Олимаром у Саксона Грамматика, так и с третьим правителем ободритов Алимером мекленбургских генеалогий. Связи Прибалтийской Руси с балтийскими славянами, равно как и следы тесных контактов обеих групп русов с индоиранцами, были подробно рассмотрены в последней главе. Около 77 г. н. э. Плиний Старший пишет о вхождении варинов в племенной союз вандалов. Имевшиеся в ходе этого контакты объясняют неожиданное появление имени Рауса у вандальского короля II в., одинаковые принципы наследования верховной власти у вандалов, балтийских славян и в Древней Руси, а также позволяют понять причины устойчивой средневековой традиции отождествления славян и вандалов. Следует подчеркнуть, что сопоставление имени Рауса с балканским топонимом Раусий, а также с мидийским Раусаном, упомянутым в табличке из Нимруда 728 г. до н. э., и именами Rauzaka, Rauzazza в надписях Персеполя показывает, что эта переходная форма от Расы к Руси возникла у наших предков задолго до начала нашей эры. Примерно к середине VI в. относится сообщение Прокопия Кесарийского о королевстве варнов к северу от Истра на землях от северного Океана до