Сорока - Элизабет Дэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А она хороша, очень хороша», – мелькает в голове у Кейт.
Аннабель откидывается назад, как будто вот-вот упадет в обморок, но вовремя спохватывается и проверят, что упадет точно на диван. Женщина опирается на диванные подушки и прижимает тыльную сторону ладони ко лбу.
– Мама, пожалуйста, не надо так, – умоляет Джейк.
– Аннабель, не стоит так расстраиваться, – добавляет Крис.
Они не обращают внимания на Кейт. Она наклоняется к матери, чтобы та лучше расслышала ее слова.
– Я в своем уме, Аннабель, – срывающимся голосом говорит Кейт. – Как, черт возьми, ты можешь утверждать обратное?
Аннабель сжимает свое ожерелье, сильнее утыкаясь в диванные подушки, и пытается отвернуться от напряженного лица Кейт, давая всем понять, что опасна Кейт, а не она.
– Крис, – хнычет мать. – Помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что она собирается со мной сделать.
Внезапно раздается голос:
– Она вам ничего не сделает.
Аннабель вздрагивает и стремительно переводит взгляд в поисках источника голоса. Тень испуга пробегает по ее лицу. Кейт поворачивается и видит стоящую в дверях Марису.
– Что это значит? – спрашивает Кейт.
– Я сказала, что ты ничего не сделаешь с Аннабель, – повторяет Мариса. – Потому что я слышала ваш разговор.
Лицо девушки спокойно. За спиной горит свет, который подсвечивает ее волосы.
– На кухне, – объясняет Мариса. – Я четко слышала, что сказала тебе Аннабель.
Мать замирает.
– Я вышла в коридор. Там все слышно. Поэтому мы всегда закрываем дверь на кухню, не так ли, Аннабель? Ну и чтобы там не было сквозняка.
Голос Марисы спокойный и ясный, как у учительницы, уверенно объясняющей тему.
– И вы все это сказали, Аннабель, – продолжает она. – Простите, но это правда.
Мать молчит. Ожерелье переливается на свету.
– Вы сказали, что мы с Джейком сблизились и будем вместе с ребенком. Вы сказали, что ребенок мой, и я больше подхожу Джейку.
Аннабель издает низкий звук, нечто среднее между рычанием и всхлипом.
– Но истина в том, что Джейк приезжал сюда сам, потому что мне было стыдно за то, что я сделала с Кейт. Я просто не могла видеться с ней лицом к лицу.
Джейк тянется к руке Кейт. Она позволяет ему коснуться себя.
– Я сожалею об этом, Кейт, – продолжает Мариса, склонив голову, но все еще старается не смотреть ей в глаза. – Аннабель сказала мне, что так будет лучше. Она сказала, что ты…
– Все в порядке, – произносит Кейт. – Все в порядке.
Облегчение холодной волной нахлынуло на Кейт. Значит, Джейк не предал ее. Он делал это для ее защиты. Кейт поворачивается и смотрит ему в глаза. У него настолько удивленное лицо, что она понимает – Мариса говорит правду.
Джейк качает головой.
– Я бы никогда… – начинает он, но голос прерывается. – Я бы не сделал ничего такого… Я просто пытался все уладить…
Кейт молчит, а затем кладет голову на его твердое плечо и выдыхает.
– Я знаю, – шепчет она. – Теперь я это знаю.
– Джейки, – умоляет Аннабель, – не слушай эту ерунду. Она говорит глупости. Я никогда так не говорила…
– Ты не можешь считать нас сумасшедшими, – отвечает Кейт. – Один случай еще может сойти с рук, а вот два и сразу – уже слишком странно. – А потом, глядя прямо в глаза, добавляет: – Тебе так не кажется, дорогуша?
Постаревшая мать с ввалившимися щеками сидит на диване, но ее глаза излучают гнев.
– Ой, да ладно, – произносит женщина, глядя теперь на Криса. – Мариса одурманена. Она сама не знает, что несет.
Крис молчит и выглядит пристыженным.
– Я знаю, что я говорю, – возражает Мариса и подходит к Кейт, отталкивая гелиевый шар. Эта девушка, которая вызвала у Кейт столько беспокойства и печали и одновременно вселила в нее столько надежды и оптимизма, которая напугала ее и озадачила, делает что-то совершенно неожиданное: берет Кейт за руку.
– То, что вы говорили обо мне и Джейке, якобы я настоящая мать, – все это неправда, Аннабель, – продолжает Мариса. – Вы знаете это, не так ли? – Девушка говорит медленно. – Это ребенок Кейт. Так было всегда. И так будет всегда. Джейк и Кейт – родители.
Кейт сжимает руку Марисы настолько сильно, что кажется, будто она уже никогда ее не отпустит, и тут она снова начинает плакать. Джейк обнимает ее за плечи. Наконец начинает говорить.
– Мам, – начинает он сдавленным голосом. – Это возмутительно. Я приезжал сюда без Кейт, потому что ты сказала мне, что это лучший способ защитить нашего ребенка.
Аннабель поворачивается к сыну. Руки сложены на коленях, и женщина поднимает их, словно собирается помолиться.
– О, Джейки, – говорит мать. – Я думала, что ты этого хотел. Видишь ли, вы с Марисой так хорошо ладили, ну я… я…
– Что ты? Ты манипулировала нами, – кричит он. – Я всегда вставал на твою сторону и делал то, что ты хотела.
Голос ломается. Он звучит так беспомощно, что Кейт хочется его защитить. Но Джейк должен разобраться в этом сам.
– На этот раз ты зашла слишком далеко, – продолжает он. – Слишком далеко. Как ты могла? Как?
– А теперь успокойся, старина, – вмешивается Крис, но его слова звучат абсурдно. Кейт хочется взять его за плечи и трясти до тех пор, пока отец не начнет считаться с реальной жизнью, какая она есть на самом деле, вместо того, чтобы верить в сфабрикованную реальность, созданную женой.
– Вот поэтому мои сестры и не разговаривают с тобой, – продолжает Джейк. – Вот поэтому, твою мать, они не могут тебя видеть. Они всегда говорили мне, что однажды я пойму – ты безнадежный нарцисс, которая относится ко всем нам, как к чертовым шахматным фигурам.
– Тише, Джейк, тише, – пытается успокоить его Крис. – Не нужно так. Ты же знаешь, что мама обидится.
– Мне все равно! – кричит он, а потом пинает столик так, что тот переворачивается и синий торт грязной кашей размазывается по красному ковру. – Она сделала мне больно! Она сделала нам больно! Она обидела Кейт…
Кейт пытается схватить его за руку и вывести из этого жуткого дома, но он вырывается, идет к полкам и, прежде чем она успевает его остановить, одним резким взмахом очищает полку от всех фотографий в серебряных и деревянных рамках. Они с грохотом падают на пол: ухмыляющиеся малыши с щербатыми зубами, свадьбы в оттенках сепии, первые дни в школах, выпускные портреты, молчаливо улыбающиеся сестры, давние семейные каникулы на лодке у островов Силли – на ней их щеки порозовели от ветра, волосы молодой Аннабель перехвачены узорчатым шелковым шарфом, глаза прикрыты солнцезащитными очками, ее губы
