Сорока - Элизабет Дэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она соскальзывает на пол и понимает, что у нее больше нет сил. Она больше не может противостоять. Прошлый год лишил ее всех резервов, и на кратчайший миг Кейт представляет свое полное уничтожение. Насколько все стало бы проще, если бы она перестала существовать.
Аннабель, не обращая на нее внимания, возится на кухне, спокойно заканчивает наливать минералку для Марисы, а затем поправляет волосы, словно королева воинов, готовая к последней схватке.
– Мы с Марисой сблизились на почве того, что у нее нет матери, – произносит женщина, тенью нависая над Кейт. – Это же очевидно, – Аннабель делает паузу, оценивая способность Кейт воспринимать слова. – Или, наверное, ты видишь такие вещи только в том случае, если у тебя самой есть ребенок.
Мать берет стакан минералки и проходит мимо Кейт, ее платье развевается на ходу. Она еще немного сидит на полу. И вдруг чувствует острую боль в животе. Эта глубокая мышечная боль, напоминающая о тех бесконечных скринингах, которые проводились во время лечения бесплодия – консультант водил ультразвуковым зондом из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть полость матки. Она никогда еще не испытывала такого ощущения. Это не боль, а скорее болезненное ощущение.
Это болезненное ощущение распространялось по животу и опускалось в пах, заставляло ее сжимать зубы, чувствуя себя на грани обморока, а потом зонд доставали и врач давал салфетку, чтобы подтереться. И боль тут же исчезала.
И вот она снова это чувствует. Но на этот раз боль поднимается вверх, проходя через желудок к груди, она растекается по плечам, а затем заливает горло, и она идентифицирует это ощущение. Сила. Кейт с внезапной и определенной ясностью понимает, что сильна благодаря той боли, через которую ей пришлось пройти. Она встает на ноги.
«Старуха, тебе это не сойдет с рук», – думает она.
Кейт выходит в коридор и возвращается в гостиную, где Аннабель ставит минеральную воду на стол. Марисы нет. На кресле лежит только смятая подушка. Джейк и Крис поворачиваются в ее сторону и смотрят. Аннабель стоит спиной к ней.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Джейк.
– Где Мариса?
– В туалете, – отвечает он. – С тобой все нормально?
Кейт игнорирует. Она представляет себе, как соскальзывает предохранитель, а потом с щелчком оттягивает затвор, поднимает ствол и целится прямо в лоб его матери.
– Аннабель, – произносит она. – Я хочу, чтобы вы рассказали всем то, что только что сказали мне на кухне.
Аннабель выпрямляется и громко вздыхает.
– Боже мой, ну что теперь? Кейт, я тебя не понимаю.
Мать поворачивается на каблуках, и они оказываются лицом к лицу. Самообладание женщины поражает. Лицо Аннабель словно помолодело, морщин стало меньше, как будто злоба, нахлынувшая несколько минут назад, придала ей сил.
– Вы точно знаете.
Аннабель пожимает плечами и недоуменно поднимает руки ладонями вверх.
– Честно говоря, вообще не имею ни малейшего понятия. Мне кажется, что тебя раздражают любые мои действия, поэтому у меня уже опускаются руки. Очевидно, что я никогда не буду достаточно хорошей для тебя, – следующий комментарий Аннабель адресует Джейку, – вот об этом я тебе и говорила.
«Так они много раз тайно обсуждали меня», – думает Кейт. Многочисленные попытки посеять семена подозрения и недоверия. Аннабель, наверное, наслаждалась этими манипуляциями подобно игроку, который ставит фишки на зеленое сукно и хочет обмануть казино. Вот как это теперь выглядит: Аннабель с ее фанатичным рвением к «семье» и кровному наследованию, должно быть, тщательно спланировала исключить Кейт и привлечь Марису в свои ряды, и женщина, вероятно, говорила своему сыну, что Кейт не должна приезжать и расстраивать суррогатную мать, а также, вне всякого сомнения, рассказывала Марисе всевозможные вещи о психическом состоянии Кейт.
– Что она тебе говорила? – грозно спрашивает Кейт у Джейка.
Он открывает рот, но молчит. Джейк выглядит несчастным потерянным маленьким мальчиком, каким его все еще видит мать. Власть Аннабель над ним намного прочнее, чем можно себе представить. Теперь Кейт видит, что он ее боится. Нужно, чтобы за него вступились.
– Аннабель, – продолжает Кейт. – Это конец. Игры окончены. С вами все понятно.
– Какая ересь.
– И знаешь ли, ты никогда не увидишь своего внука. – Слова обжигают яростью. – Я не позволю тебе приблизиться к нему, ты, старая немощная ведьма.
Аннабель приближается к ней, сжав кулаки и оскалив зубы. На мгновение Кейт кажется, что женщина хочет ее ударить, но Крис, уронив свой бокал, подбегает к супруге и хватает за руку.
– Ну же, – произносит отец, пытаясь усадить жену, словно хочет избежать неприятной ссоры.
Аннабель откидывает его руку.
– Оставь меня в покое, – сквозь зубы шипит мать. Крис садится на свое место, теперь его лицо выглядит таким же помятым, как и рубашка. Он жалобно смотрит на Кейт, и она понимает, что это его извинения за неудачную попытку, но этого явно недостаточно. Ничего не компенсирует того, насколько злобной оказалась Аннабель, насколько была высокомерной и недружелюбной с самого первого дня их встречи.
– На кухне ты сказала, что Джейку и Марисе без меня будет лучше, – произносит Кейт. – Что Мариса – биологическая мать. И поэтому неудивительно, что Джейк так много времени проводил здесь.
Секундная передышка. У Кейт горят щеки. Крис сидит неподвижно. К ней подходит побледневший Джейк.
– Кейт, я…
– Я ничего не хочу сейчас слышать, – прерывает Кейт.
Джейк неловко стоит посреди комнаты, а она продолжает смотреть на Аннабель, прямо в ее ярко-голубые глаза. Кейт думает, что сейчас заплачет, но тут мать склоняет голову набок и демонстрирует уязвимую белую шею. Женщина смотрит в окно, из которого видны дорожка и участок леса, и тут в гостиной раздается странный звук. Кейт с ужасом понимает, что Аннабель смеется. Тишину резко нарушает ее громкий и раскатистый смех. Глаза матери неподвижны. Это серебристые сверкающие глаза мертвой рыбы. Аннабель смеется, но на лице нет никаких эмоций, и от этого становится жутко.
– Что за ерунда, – говорит мать. – Джейк, я уже долгое время пыталась донести до тебя, что я беспокоюсь о психическом здоровье Кейт, не так ли? И какие еще доказательства тебе нужны?
– Мама, это не…
– Просто не могу поверить, насколько нелепый… заговор ты придумала, – продолжает Аннабель. – И сейчас обвиняешь меня – меня! Я так много сделала для тебя, хотя и не всегда тебя понимала. Я-я-я… просто не
