Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

метнул его на середину зала. Пес, проследив за полетом, резко сорвался с места и галопом ускакал наружу. Я мигом поспешил за ним. Позади раздался гулкий удар, шум и грохот падающих балок – на чем все держалось? Дождавшись, когда осядет пыль, подошел к образовавшемуся холму. Все было раздавлено, и на этот раз проникнуть внутрь не оставалось никакой возможности.

– Нет, Черный. Нам туда дороги нет.

Я оттянул его от отверстия, ведущего из-под плиты, и добавил:

– Ты все равно без рук… то, что надо, не притащишь… Ладно, оставь. Пошли дальше. По-моему, нам до того холма осталось не так уж и далеко – вот там и покопаемся всласть.

Что-то нам здесь не нравилось. Я не мог объяснить своего состояния – и от этого нервничал, уже не радуясь, что мы предприняли новый поход. Было ощущение постоянного чужого присутствия, словно за нами следили чьи-то внимательные глаза… Я подумал, это из-за того, что мы здесь – нечастые гости и на нас просто давит непривычная обстановка. Не так уж сильно эти развалины отличались от тех, что на нашей стороне реки. И все же внутри словно свербело… Даже щенок, обычно убегавший вперед, сейчас старался держаться ближе к моим ногам. И если я мог отнести происходившее на счет разыгравшегося воображения, то к нему такое определение никак не подходило. Он часто оборачивался, принюхивался и даже поскуливал… Это настораживало – пес не вел бы себя так, не чувствуй угрозу! Но в том-то и дело, что я ее тоже ощущал, пусть и немного: какой-то дискомфорт, словно неприязнь…

До холма мы не добрались. Резко ухудшилась погода: подул сильный ветер, принес с собой мелкий песок и грязные капли дождя – вроде не очень частого, но нудного и не собиравшегося останавливаться. Идти стало трудно, и я принялся искать укрытие.

Первую ночь мы спали плохо: я решил сторожить, да и пес долго не смыкал глаз. Но, несмотря на все страхи, нас никто не побеспокоил.

Плохо отдохнувшие, мы шли дальше на запад, потеряв в однообразии руин прошлые ориентиры. Нужная площадка с ямой осталась где-то в стороне, и я, окончательно заблудившись, о ней уже не вспоминал – хотелось просто дойти до границ города. Путь стал бесконечным: здания, рухнувшие совсем или наполовину, стены, стоящие одиноко среди холмов, камни, выхваченные жуткими силами из недр… Не было только края, к которому я стремился. Похоже, что тот центр, нарисованный на карте в подвале, лишь в моем воображении оставался центром – на самом деле большая часть города осталась как раз здесь, на западе. А если учесть, сколько еще домов и районов ушло в провал, – получалось, что наше жилище находится где-то с самого боку.

Кольнула мысль: если на исследование только своей территории ушло так много времени, то как долго придется блуждать здесь, не обладая такой базой и местом для отдыха? Но, быть может, в силу размеров именно эта часть предоставила убежище тем, кого надеялся отыскать? Я пялил глаза в надежде увидеть костер – рукотворный, а не возникший из провалов в земле. Увы… На небе, сильно почерневшем и словно вздувшемся с натуги, опять стали клубиться тучи. Я наклонился к щенку и потрепал его по холке.

– Все, щеня. Приехали. Вторая ночевка – и назад. Домой. А сюда… Сюда надо приходить всерьез и надолго. А для этого желательно иметь что-то надежней собственной спины. Не нести же весь склад. Охотиться тут не на кого…

Я кинул взгляд на руины. Безжизненное запустение царило вокруг. Нет, на степи возле скал это походило очень мало…

– А вот дичью стать здесь очень даже возможно. Что-то подсказывает мне, что не все так просто, как кажется. Уж очень тихо… Чуешь?

Пес чуял. Нервно оскаливал зубы, топорщил шерсть на загривке и вообще всячески давал понять, что не против покинуть эти мрачные завалы. Но уходить при угрозе ливня – чистейшее безумие. Можно только промокнуть насквозь; кроме того, все равно мы были слишком далеко до переправы.

Оглядевшись, увидел несколько одиноко стоящих покосившихся деревьев. От них остались одни стволы – все остальное сожрал огонь. Между ними я растянул накидку – скрываться от воды под плитами не хотелось. Я опасался, что плиты сползут по жидкой грязи и придавят нас. Нет, у себя как-то привычнее, проще…

Вторая ночевка оказалась еще хуже первой. Мы продрогли и спасались лишь тем, что тесно прижимались друг к другу. Я влил в глотку пса несколько капель коньяка. Тот фыркал, отплевывался, но, вынужденный разжать пасть, проглотил обжигающую жидкость.

– Не ты первый, – хладнокровно заметил я. – От чумки вашу породу водкой лечат. Или крепленым вином, если память не изменяет. Коньяк-то лучше. Или как?

Щенок обиженно отвернулся и положил морду на лапы. Я погладил его по загривку:

– Зато согрелся. Не от коньяка, так от возни.

Говорят, алкоголь обманчив. И не единожды услышанная теория всегда убеждала в обратном: мол, при сильном холоде крепкими напитками только создается видимость тепла. Не могу с этим спорить. Тем не менее жидкость подействовала: дрожь исчезла, и даже появилось ощущение легкого опьянения. Но бедный пес не понимал моей полупьяной ухмылки и лишь поскуливал в такт непрекращавшемуся дождю.

Отправиться в путь мы смогли не раньше обеда. Я распалил костер из остатков деревьев, желая накормить себя и пса горячей пищей, а заодно и просушить вымокшую одежду. Накидка все-таки помогла не очень… Щенок, съев положенную норму, начал закрывать глаза, но я предупреждающе прикрикнул:

– Но-но! Не спать! Потерпишь, Черный! Я же не сплю!

У меня самого слипались глаза, а руки висели как плети. Две таких ночи подряд – это слишком. Как выдерживал такое раньше, сам не знаю. Но ведь выдерживал, а тогда было куда хуже. Раздет, разут, без ясного понимания всего случившегося. В страхе и унынии, не имея ничего в запасе, – а сейчас было все. Нет, чем лучше живешь, тем слабее сопротивляешься невзгодам. А может, и нет. Знание, что всегда есть место, куда можно прийти, где есть еда и тепло, дает надежду – это очень много!

Назад мы не шли – плелись. То я отставал от щенка, то он от меня. Дойдя до какого-то полуразрушенного дома, я окликнул его:

– Сюда! Отдохнем – а утром на переправу. И чтоб я этого берега больше в глаза не видел…

Посидев в укрытии пару часов, мы опять поднялись. Разведка, как ни крути, все же произошла. Пусть не в том объеме, какой планировался, но часть города теперь на карту попала. Не знал, что развалины здесь тянутся так далеко…

Едва взгромоздил на спину мешок, как меня пронзило знакомое ощущение опасности. То, что нас