Мать. Вопросы и ответы 1953 г. - Мать

Для витального невыносимо лишь одно: скучная, однообразная, серая, пресная, бессмысленная жизнь. Такое существование вызывает апатию витального, оно впадает в своего рода оцепенение. Дело в том, что по природе своей оно склонно к крайностям: это могут быть, с одной стороны, проявления крайнего насилия, злобы, жестокости, а с другой – исключительное великодушие и благородство, доброта, героизм. Но эта тяга к крайностям, к пределу, всегда присутствует в витальном, а в каком именно – негативном или положительном – виде она найдет себе выражение, выход, очень во многом зависит от окружающих обстоятельств, условий, от окружающей обстановки.

Поэтому, если человек находится в дурном окружении, витальное впитывает и повторяет все его пороки и изъяны, оно побуждает человека, постоянно прибегая к насилию, совершать дурное и доходить в этом, как всегда, до крайних пределов. Если же человек попадает в противоположную обстановку, где явлены образцы прекрасного, величественного, где царит дух великодушия и благородства, преданности и единения с Божественным, его витальное может быть целиком покорено этой атмосферой, покорено до полной самоотдачи и самозабвения. Как уже было сказано, такая исключительная самоотверженность присуща витальному как никакой другой части вашего существа, потому что оно лишено и тени расчетливости, рассудочности. Для него существуют только его собственные побуждения, увлечения, страсти. В своих желаниях витальное своевольно и деспотично, когда оно охвачено желанием, человек стремится любой ценой удовлетворить его, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, ему совершенно все равно, будет ли им хорошо или плохо от этого. Но то же самое свойство витального проявляется и в случае его приверженности чему-либо возвышенному и прекрасному, здесь также отсутствует всякий расчет, человек бескорыстно отдается своим стремлениям, совершенно не заботясь, не думая о возможных неприятных последствиях – ни об утрате личного благополучия, ни о прямом вреде и ущербе для себя.

Витальное можно сравнить с очень тонким и дорогим инструментом.

Оно – как породистая лошадь: если дать ей волю, она выиграет любую скачку, она неизменно будет первой. Но если она не объезжена и не обучена, она заодно может подавить зрителей, она станет крушить все вокруг, направо и налево, пока, в конце концов, не сломает себе ноги или спину! В точности таково же и витальное. Стало быть, для того, чтобы научиться управлять своим витальным, очень важно понимать, куда именно оно вас тянет в настоящий момент, и еще важнее выяснить, куда оно собирается броситься в следующий. И нужно всегда учитывать, что витальное не терпит середины, ему нужны крайности – если уж хорошее, то самое лучшее, если дурное, то наихудшее. Будничная жизнь с ее рутиной невыносима для витального. Оно становится вялым, полусонным, так сказать. Если вы, образно выражаясь, запрете его в клетке, приказав сидеть спокойно, оно начнет угасать и чахнуть и в конце концов превратится в подобие мумии, став таким же безжизненным, сухим и бессильным. Для человека это означает истощение жизненных сил, утрату способности действовать для достижения поставленных целей. У вас может быть сколько угодно прекрасных идей, великолепных замыслов и намерений, но из-за отсутствия внутренней энергии вы будете не в состоянии осуществить их. Поэтому не стоит жаловаться на сильное витальное с его бурной своенравностью и непокорностью, нужно только надеть на него прочную узду и крепко держать вожжи. Тогда все у вас пойдет хорошо.

Угнетенность духа, подавленное настроение вызываются состоянием витального?

Ну, конечно. Беспокойство, подавленность, разочарование, раздражение, гнев и все прочее в том же духе – все это следствия определенного состояния витального. Это оно обращает любовь в ненависть, это оно разжигает в вас чувство мести, злопамятность, злонамеренность, жажду разрушения и вредительства. Это оно повергает вас в уныние, лишает мужества, вселяет чувство безнадежности и вынуждает опустить руки, когда вы сталкиваетесь с определенными трудностями или когда ему что-то не по нраву. Оно обладает исключительным даром обречь человека на бездействие! Если оно чем-то недовольно, оно, так сказать, забивается в угол и ни за что не желает даже шевельнуться. И у вас уже нет ни энергии, ни сил, ни бодрости духа, ни мужества. Ваша воля обескровлена как… как полностью лишенное соков жизни высохшее дерево. Все ваши обиды, раздражительность, нервные срывы, разочарование и отчаяние, печаль и тоска, ярость и гнев – все это дается вам по милости этого милого доброго создания. А все потому, что оно, в сущности, представляет собою не что иное, как саму энергию в действии, в этом состоит самая его сущность.

Теперь вы понимаете, как много в вашей жизни зависит от того, куда обращено ваше витальное, куда направляется его энергия. И прежде всего хочу обратить ваше внимание на то, что у витального есть очень стойкая привычка к бунту и непослушанию. Это одно из самых его излюбленных и сильнодействующих средств: «Ах, вот как! Ты не хочешь делать по-моему, что ж, хорошо, тогда я вообще и пальцем не шевельну, я умру для тебя». И при первом же – даже самом пустячном случае – оно не замедлит прибегнуть к этому средству. У него сквернейший характер – это настоящий недотрога, чересчур чувствительный, обидчивый и злопамятный – без преувеличения, это капризное создание с очень дурным нравом. Ведь оно, как показывает опыт, прекрасно осознает свои возможности и отлично понимает, что если уж оно за что-то возьмется в полную силу, оно добьется своего, невзирая ни на какие преграды. Но оно торгуется как самый настоящий торговец на базаре: «Я отдам тебе свою энергию, но ты должен сделать то, что мне хочется. Если же ты откажешь мне в просьбе, тогда и сил никаких не получишь». И вы остаетесь с носом, чувствуя себя сморщенным и сникшим, как спущенный мяч. И это отнюдь не преувеличение, именно так все и происходит.

Научиться управлять витальным, действительно, трудно, но как только вам удалось обуздать его, вы получаете могучего помощника в вашей духовной работе, с ним в бою можно взять любое препятствие, преодолеть любую преграду. Он – и только он! – способен, например, из дурака сделать умницу, ибо если у человека, даже у совсем простого в умственном отношении человека, возникает страстное желание достичь какой-то высокой для него цели и если эта цель стала главной и в жизни его витального, то тогда даже самый последний глупец может удивительно быстро поумнеть, и намного поумнеть! Я знаю об этом не понаслышке, я сама была свидетельницей подобных метаморфоз; мне доводилось наблюдать, как люди совершенно темные, неразвитые, косные, очень ограниченные в умственном отношении, не способные понять – и, действительно, не понимающие – ничего, что хотя бы немного выходило бы за пределы их узкого мирка (в этом было легко убедиться, так как втолковать им что-либо было просто невозможно, вы могли заниматься этим сколь угодно долго – с тем же успехом вы могли бы объясняться с чурбаном), мгновенно преображались, когда какая-то страсть внезапно охватывала их витальное; это могло быть, например, желание понравиться кому-то или обладать чем-то, и для этого нужно было много (сравнительно много для них) и знать и понимать. И тогда человек заставлял мобилизоваться все свои резервы, заставлял пробудиться от спячки свой дремлющий ум, наполнял энергией все те уголки своего существа, где ее недоставало, и нужное знание и понимание приходили к нему. Мне был знаком совсем мало знающий и мало понимающий в жизни человек. Но как только на него находила страсть к самосовершенствованию и ум его начинал интенсивно работать, он начинал писать и из-под его пера выходили просто удивительные вещи. Некоторые из них и до сих пор при мне. Но как только это особое состояние покидало его, когда витальное «устраивало забастовку» (что случалось более или менее регулярно), человек этот вновь превращался в самое заурядное, бесцветное существо.

Мы с вами уже не раз говорили о том, как трудно установить связь между самыми поверхностными, внешними слоями физического сознания и сознанием психического существа, хотя в физическом сознании существует сильное стремление к совершенствованию, к единению с психическим, и оно, можно сказать, по-своему очень последовательно, методично и старательно в этом стремлении, но поступь его на этом пути тяжела и медлительна, поэтому путь его очень долог, а заставить его двигаться быстрее очень непросто. Образно говоря, физическое сознание не знает усталости, но и специальных усилий, чтобы ускориться, оно не предпринимает, оно преодолевает свой путь размеренным неторопливым шагом. При этих условиях нужны были бы века, чтобы его встреча с психическим состоялась. Но, к счастью, по тем или иным причинам на помощь приходит витальное. Это происходит, когда страстное всепоглощающее стремление к высшему охватывает его. Оно жаждет воссоединения с психическим – по тем или иным причинам, как я уже сказала, причем не всегда чисто духовным причинам, – но так или иначе оно испытывает острую потребность в полной близости с психическим. И, как всегда в подобных случаях, оно вкладывает в это стремление все свои силы и энергию, оно отдается ему со всей своей страстью и неистовством, – и очень быстро, порой за какие-то считанные месяцы, цель достигается.