Бета Малого Льва - Елена Федина

— Тогда на хлопья.

Конс все-таки взглянул на свое отражение в стекле кухонной полки.

— Для лысого кактуса я недостаточно зелен.

Он посмотрел на нее как будто насмешливо, но она поняла, что ему страшно хочется кое-что от нее услышать, потому что он был уязвим, как ребенок, несмотря на всю свою силу.

— Ты красив, — сказала она, — правда-правда, ты и сам это видишь.

Он отвел взгляд, и одна из табуреток свалилась с опаленной ножкой.

— Интересно, при чем тут моя мебель? — спросила Флоренсия с тихим ужасом в груди.

— Извини, — просто сказал Конс и принялся за яичницу.

Флоренсия глотнула чаю, взглянула на часы и увидела, что уже без пяти восемь. Она вскочила, потому что в институте ее уже наверняка ждал Ричард.

— Ну вот, — сказала она отчаянно, — предупреждала же, что у меня нет времени!

— Что случилось?

— Что? Да ничего. Просто я опоздала на работу, вот и все.

Она торопливо взяла со стола пульт от модуля. Конс отложил вилку и поднялся.

— Иди сюда, — сказал он.

— Что?

— Обними меня.

— Конс!

— Обними, не бойся, — повторил он настойчиво.

Кажется, она догадалась, в чем дело, и осторожно положила ему руки на плечи. На нем была мягкая фланелевая рубашка в клеточку, домашняя, уютная. Из-под нее торчали бинты.

— Закрой глаза.

Он прижал ее к себе так крепко, что она задохнулась. От него пахло лекарствами. Флоренсия покорно зажмурилась. Она испытала мгновенное чувство падения, а потом холод и немного тошноты. Конс ослабил объятья. Они стояли в ее кабинете на двенадцатом этаже медицинского корпуса. Немного потрясенная, она смотрела на него снизу вверх.

— Все в порядке? — спросил он, — голова не кружится?

— И что дальше? — сказала она, приходя в чувство, — где моя сумка? Где мои туфли? И на чем я теперь вернусь домой?

— Я заберу тебя, — сказал он спокойно.

— Тебе что, это так просто?

Он не ответил. Флоренсия поняла, что они уже слишком долго и уже без всякого повода стоят обнявшись.

— У меня пациенты в коридоре, — сказала она строго.

Конс разжал руки, отступил на шаг и молча исчез, как будто его и не было. Впечатлений на это утро было достаточно. Она подошла к раковине и протерла холодной водой пылающие щеки.

Домой ее подвез Антонио Росси. Флоренсия распрощалась с ним на стоянке. Пока она подходила к дому, откуда-то снова появилось волнение. И причиной этому был Конс. Она и сама не понимала: то ли она его так боится, то ли он ей нравится. То ли и то и другое вместе.

Конс был гладко выбрит. В белой рубашке. Его дикие черные глаза горели, как у дьявола. Две синие полосы по щекам его почти не портили, лицо было аскетичным, бледным и немного хищным.

— Почему ты мне не позвонила? — спросил он, как ей показалось, разочарованно, — я бы тебя забрал.

— Меня подвез Антонио, — холодно ответила она.

— Понятно.

— Как у тебя дела?

— Прекрасно. Наслаждаюсь зрением. Смотрю на мир и прихожу к выводу, что Создатель — большой эстет.

— Видишь, как полезно иногда посидеть в темноте.

Она умылась и прошла на кухню. Там стоял салат из помидоров с тертым сыром.

— Другие пункты блиц-опроса ты тоже учел? — спросила она, не зная, что ей делать: радоваться или бояться дальше.

— Куда уж мне, — засмеялся Конс, — все мои силы ушли на это. Тебе чай заварить, или кофе?

— Нет уж, на этот раз непременно кофе.

— Как там Ричард?

— Ричард в порядке. Только ума не приложу, где он откопал тигра, или такую огромную собаку, которая прокусила ему ногу.

— Он собирается на Наолу?

— Собирается. Срочно формирует экипаж. Ты не хочешь с ними?

Конс посмотрел и снисходительно улыбнулся.

— Мне звездолет не нужен.

Это ее и потрясло когда-то. И она никак не думала, что ей придется с этим монстром познакомиться! И он даже тер для нее сыр… правда, любил все равно свою Ла Кси. Флоренсия продолжила деловой разговор.

— Ты мог бы помочь им на Наоле отыскать Ольгерда.

— Я уже сказал ему, чтоб искал у Леция, — глаза Конса нехорошо сверкнули, — да ты не волнуйся, — добавил он, отвернувшись, — когда они долетят, я буду уже там. С Лецием мне и самому надо разобраться. Долечивай меня скорее, Фло.

— Я же предупреждала, что я не волшебник, — напомнила она.

— Знаю. Только душа горит! — вырвалось у него.

Кофе он заварил скверно. Хотя, наверно, старался. Новая кофеварка была ничем не лучше старой, которую он разбил. Не любила Конса земная техника…

— Боже ты мой, — проговорила Флоренсия отчаянно, — вам всем нужна эта женщина… Из-за нее вы все метаетесь по галактике, как очумелые: ты, Ольгерд, Леций, Ричард… Ему кажется, что он летит спасать сына. Неправда! Он летит за ней… И ты торопишься вовсе не к Лецию. Ты тоже торопишься к ней. Интересно только, кому из вас она достанется?

— Она моя, — уверенно и хмуро сказал Конс, — тут и думать нечего. Здесь, на Земле, я еще мог сомневаться. Но там, на Наоле, она принадлежит мне.

— Тошно слушать, — заявила Флоренсия, — лучше оставим эту тему.

— Нет, ты послушай, — с вызовом продолжил Конс, — раз сама начала. Послушай, Фло! Я купил ее у Тостры за немыслимую цену. Речь не о деньгах. Мы расплачиваемся своей жизнью. Так вот, считай, что половину жизни он из меня вытянул. За эту куклу с мягким телом и пустыми глазами. Почему этого не сделал светлейший Леций, я не знаю. Это сделал я. И поэтому она моя.

— И тебя не смущает, что она тебя не любит? — спросила Флоренсия осторожно, ей показалось, что пациент не на шутку распалился и скоро взглядом будет плавить чашки.

— А кого она вообще любит? — усмехнулся Конс, — Ричарда? От которого эта дрянь сбежала, да еще прихватила его сына? Или Ольгерда, которого переправила как посылку с прекрасной Земли на кошмарную Наолу?

— Возможно, есть кто-то еще?

— В таком случае, где он был, этот кто-то, когда Тостра полчаса высасывал из меня энергию?

— Это… очень страшно?

— Это не только тошно. Это чертовски унизительно. И никакой гарантии, что ты уйдешь от него живым.