Бета Малого Льва - Елена Федина

Флоренсия наконец услышала шаги по саду и звонок в дверь. На пороге возник Ричард. Она знала, что случилось, поэтому просто обняла его и поцеловала в небритую щеку.

— Фло, мне нужна твоя помощь, — сказал он, осторожно отстраняя ее от себя.

— Конечно, — сказала она, — все, что хочешь.

— Мне нужно свидетельство, что я абсолютно здоров.

— Что?

— Как бык.

Они так и стояли на пороге. Вид у Ричарда был изможденный, черный свитер болтался на его плечах, как на вешалке.

— Ты же понимаешь, что ни одна комиссия меня в космос не выпустит, — усмехнулся он, — вопрос об экспедиции уже решен. Полчаса назад.

— Ричард, милый, куда тебе лететь? Ты даже на небо посмотреть не можешь! Какая экспедиция?!

— Это уже мои проблемы.

— Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? — отчаянно спросила Флоренсия, зная, что ни в чем ему отказать не сможет.

— Мне надо спасать сына, — устало, без выражения сказал Ричард, потому что говорил это, наверно, раз пятьсот за последние три дня, — Фло, я могу угнать звездолет. Но одному мне будет гораздо сложнее.

— Посмотри на себя, — проговорила она с жалостью.

— Ты что, меня таким не видела? — усмехнулся Ричард.

— В том-то и дело, что видела, — вздохнула она.

Они помолчали.

— Прилетай завтра с утра, — наконец сказала она, — надо полностью инсценировать медосмотр, подогнать все данные, сам понимаешь, это не шутки…

— Спасибо, — коротко сказал он и отступил назад, на крыльцо.

— Ты что, даже не зайдешь? — спросила она удивленно.

— Я устал от разговоров, — ответил он, — пока пробивал эту экспедицию, чуть не остался без ног, без языка и без чувства юмора. Извини.

— Я провожу тебя.

Они прошли, сбивая вечернюю росу, по темной садовой дорожке к стоянке. Ричард слегка хромал.

— Что у тебя с ногой? — спросила она чисто профессионально.

— Завтра увидишь, — ответил он.

— Подвернул?

— Сцепился с тигром.

— Вот видишь, — они остановились возле модуля, — а говоришь, растерял чувство юмора.

Вечер был теплый, алый закат медленно таял над ближним лесом.

— Жду тебя завтра в восемь, — напомнила Флоренсия, так и не решившись больше ни о чем его спросить.

Отпускать его вот так не хотелось, но и помочь ему она ничем не могла. Она вернулась домой в скверном настроении. Конс это сразу почувствовал.

— Кто тебя расстроил, Фло?

— Ричард, — сказала она, устало опускаясь в кресло, — он ужасно выглядит.

— Я предупреждал его, что с этой женщиной лучше не связываться.

— Знаешь что! — не выдержала Флоренсия, — ты сам притащился за ней с того света! Так что не говори мне…

Конс не ответил.

Она поняла, что сказала лишнее. Поэтому встала и ушла к себе.

Утро выдалось хмурым. Мелкий дождичек накрапывал по подоконнику.

— Кофе ты, как выяснилось, не любишь, — сказала Флоренсия, заваривая чай.

— Когда ты меня распакуешь? — спросил Конс, отыскивая на столе чашку с блюдцем.

— Когда вернусь.

— Вечером?

— Конечно.

— Послушай, я больше не могу. Мне осточертели эти примочки!

— Конс, ты же был терпеливым.

— Но ты сказала: «Завтра». Завтра наступило.

— Сейчас у меня нет на это времени. Пей чай и жди до вечера.

Пациент неожиданно оказался капризней, чем она думала.

— Мне надоело есть в темноте! — заявил он, срывая с лица бинты.

— Конс!

Он опрокинул заварной чайник, и на пол посыпался серпантин бинтов.

Флоренсия ахнула, но тут же взяла себя в руки.

— Сиди спокойно, — сказала она строго, — не дергайся. Я сама.

Она переступила через лужу заварки и быстрыми, точными движениями освободила его лицо и веки от аппликаторов.

— Подожди, не открывай глаза. Свет очень яркий.

На лице его осталось еще несколько синих полос, бритые волосы торчали недельной щетиной, такая же щетина пробивалась на щеках и подбородке, ресниц не было. Конс, щурясь и морщась, медленно открывал глаза. Она догадалась задернуть шторы, чтобы было потемнее.

Так это и было. Она стояла у окна и почувствовала его взгляд всем телом, словно он толкнул ее, словно обдал чем-то горячим. Все сжалось у нее внутри от какого-то животного страха. Она вдруг вспомнила, что ее беспомощный пациент взглядом оплавляет роботов.

— Теперь подтирай лужу, — велела она.

— А где твои слуги?

— Вон в углу стоит зеленый «Блеск». Подкати его и нажми кнопку. Хотя лично я такие мелочи вытираю тряпкой.

Конс долго смотрел на нее в раздумье, потом послушался. Поднял чайник и убрал лужу.

— Хочешь взглянуть на себя в зеркало? — спросила она.

— Считаешь, стоит? — усмехнулся он.

— Ты… — Флоренсия поняла, что волнуется, — ты дико красив, Конс.

Он в задумчивости потрогал небритый подбородок.

— Ты слишком великодушна к своему пациенту, — сказал он.

— Даже чересчур, — попробовала улыбнуться Флоренсия и стала заваривать чай по-новой, — что за капризы, в самом деле? Лечение еще не закончено. Еще целая треть осталась. Может, ты и будешь красавцем, но пока ты полуфабрикат. И будь добр меня слушаться.

— У меня есть смягчающее обстоятельство, — сказал Конс примирительно.

— Какое?

— Я еще никогда в жизни никого не слушался. Я этого не умею.

Она смотрела на него, словно в первый раз видела.

— И не подтирал полов, — добавил Конс, — в моем замке у меня три десятка слуг и пропасть автоматов. Наола вообще напичкана автоматами, их приходятся сотни на одну душу населения.

— Зачем так много? — спросила она рассеянно, совсем не о том думая.

— Если от человечества останется несколько тысяч, у вас будет такая же пропорция, — ответил Конс.

— Тебе яичницу или запеканку?

— Все равно.

— Конфеты будешь?

— Это гадость.

— Тогда на хлопья.