Бета Малого Льва - Елена Федина

— Ну, как? — спросила Маррот, наливая ему какой-то розовый напиток в прозрачную чашку с двумя ручками, кажется, она называлась кратер, — тебе понравилось?

— Спасибо, — ответил он с искренней благодарностью, — это лучше любого сна, такая свобода желаний, словно весь мир принадлежит тебе.

— Это и будет твоим всегда, — сказала хозяйка с видом искусительницы, — если ты откажешься от своего плотного тела. Ты будешь настоящим эрхом.

— Не откажусь, — Ольгерд покачал головой, — грехи тянут на землю.

— Не спеши с ответом. Подумай.

— Да что тут думать? У меня куча дел там, внизу. И, прежде всего, надо найти Зелу.

— Эту самую Ла Кси?

— Да. Она сбежала от Леция и, в лучшем случае, попала в лапы к Пастуху. А в худшем — лежит без сил и жизни где-нибудь на городской площади. И самое ужасное, что в этом есть доля и моей вины. Я не поверил ей. Не поверил, что она не может причинить мне зла, и что она не хотела меня обмануть… Кажется, я был для нее последней спасительной соломинкой и обломился как раз посреди течения. Чертовщина какая-то, я ведь действительно ее люблю!

— Ты совсем не знаешь ее, чтобы любить, — недовольно возразила Маррот, ее голубое платье посинело, — ты любишь свою мечту, которую увидел на фреске. Она тоже любит какую-то свою мечту. Что вас связывает? Два ваших ненасытных тела?

— Возможно, — не стал возражать Ольгерд, — вам этого не понять.

— Эта женщина будет как якорь тянуть тебя в плотный мир.

— Плотный мир по-своему прекрасен.

— Ты так считаешь?.. Я уже забыла, каков он, но, по-моему, он ужасен. Сила тяжести, беспомощность мысли! И за все надо платить, за все. Жестокий мир, противоречивый, беспощадный, неповоротливый!

— Знаешь, здесь я как во сне. А там я живу.

— Очень жаль, — многозначительно сказала Маррот.

Он очнулся у себя в спальне, на нем был все тот же серый комбинезон, сила тяжести крепко приковывала тело к кровати, и ни от каких мысленных усилий солнечный луч не хотел прятаться за занавеску и светил прямо в лицо. Маленькая Кеция вздрогнула и загремела подносом, на который собирала мусор.

— Господин так крепко спал, — сказала она, — я думала, что не помешаю.

— Есть какие-нибудь новости о госпоже Ла Кси? — спросил он.

— Нет, — грустно ответила Кеция, — хозяин очень расстроен.

— Я тоже, — признался Ольгерд.

— Ужасно, — кивнула маленькая служанка, — я видела, как она уходила. Мне показалось, что она была не в себе.

— Она что-нибудь сказала уходя?

— Да! — лицо девушки исполнилось важности, — она сказала: «Прощай, Кеция».

— И все?

— Я спросила, куда она уходит. Она сказала: «Какая разница? Кому надо, тот меня найдет». Зачем уходить, чтоб тебя нашли? Я не понимаю… По-моему, она немножко сошла с ума, господин.

Они играли в шахматы. Флоренсия на доске, а Конс в уме. Он беспощадно ее обыгрывал.

— Знаешь что, играй-ка ты без ферзя, — сказала она после очередной неудачи.

— Лучше сразу без короля, — засмеялся он.

— Может, почитать тебе что-нибудь?

— По-моему, мы уже все прочли.

— Ты недооцениваешь человечество.

— Что ты. Я его наоборот переоцениваю.

— Так что будем делать? Читать? Или включить тебе какую-нибудь программу?

— Лучше блиц-опрос.

— Хорошо.

— Который час?

— Десять вечера.

— Сколько окон открыто?

— Все.

— Какого цвета обои?

— Голубого с желтыми кубиками и белыми кружочками.

— Какой цвет ты любишь?

— Вишневый. И еще синий, но он мне не идет.

— Какие цветы?

— Хризантемы.

— Какой вид спорта?

— Горные лыжи и плавание.

— Сколько тебе лет?

— Шестьдесят пять. Но это уже нескромно, пациент.

— Разве?

— Подожди, наступит и твоя очередь. Я тебя тоже спрошу…

Конс засмеялся.

— По-моему, все самое секретное ты про меня уже знаешь.

— Спрашивай, — улыбнулась Флоренсия.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— А братья-сестры?

— Есть сестра. И племянница.

— У тебя есть мужчина?

— Знаешь что…

— Отвечайте, доктор.

— Хорошо. У меня нет мужчины. На данный момент.

— Почему?

— Мы же договорились, что блиц — это без всяких нудных «почему».

— Извини, забыл.

— Продолжайте, пациент.

— Какое твое любимое блюдо?

— Салат из помидоров с тертым сыром.

— А напиток?

— Кофе.

— Эта гадость?

— Конс, пристрастия не обсуждаются.

— Да-да, разумеется. Твоя любимая передача?

— «Ночные сюрпризы».

— Сколько комнат в твоем доме?

— Кажется, пятнадцать. И четыре кладовки.

— Твоя любимая планета?

— Земля, конечно. На Венере тоже неплохо.

— А любимая звезда?

— Самая красивая — Антарес. В окно мне все лето светит Арктур. А название самое красивое — Фомальгаут. Правда, переводится как «рот рыбы». Ничего красивого. Забавно, правда?

— Кто это? — вдруг спросил Конс.

— Ты о чем? — не поняла она.

— Кто-то прилетел и идет к дому.

— Ну и слух у вас, пациент.

— Доктор, когда у меня будет зрение?

— Завтра.

— Неужели? Мне кажется, я такой радости не переживу.

— Знаешь, по-моему, я тоже.

— Да я и разбил-то всего две вазы и один абажур.

Флоренсия наконец услышала шаги по саду и звонок в дверь. На пороге возник Ричард. Она знала, что случилось, поэтому просто обняла его и поцеловала в небритую щеку.

— Фло, мне нужна твоя помощь, — сказал он, осторожно отстраняя ее от себя.

— Конечно, — сказала она, — все, что хочешь.

— Мне нужно свидетельство, что я абсолютно здоров.

— Что?

— Как бык.