Остров Немого - Гвидо Згардоли

Флёгстад, решил добраться до острова на специально арендованном гидросамолете – взлететь можно было с озера Йомфрубренна, прямо возле дома. Но Элиас Олсен ненавидел самолеты. Эти штуковины заставляли его чувствовать себя в ловушке.

И поэтому он сел на поезд, уговорив сына и будущую невестку сопровождать его. Второй сын, Хокон, неуравновешенный тридцатишестилетний мужчина с мозгами подростка, был, возможно, единственным просчетом Элиаса Олсена, его единственной неудачей. Только Рикке, его жена, хоть как-то умела воздействовать на сына. Но она умерла несколько лет назад, и Олсен утратил над Хоконом всякий контроль. В ответ на просьбу сопровождать отца на остров вместе с Андреасом Хокон лишь равнодушно хмыкнул.

– У меня есть дела поважнее, – отмахнулся он.

Игра в гольф, по всей вероятности, или покер. Элиас Олсен считал, что в жизни его сына не было логики – будто это вовсе не жизнь, а просто череда дней.

Хокон оставался головной болью Элиаса, его нерешенной проблемой. Женщины, азартные игры, трата денег – Элиасу всё чаще казалось, что его сын как обломок корабля во власти волн, и он всё яснее осознавал, что не может спасти его. Вот почему он задумывался, не лучше ли оставить его в покое, и будь что будет.

– Это ты там написал? – спросил он Видара, представившись.

– Добро пожаловать на остров Немого! – сказал Видар, протягивая руку. – Приятно познакомиться. – Он искренне и радостно улыбнулся.

– Значит, это правда. Вот как его называют. Остров Немого.

– Это неофициальное название. Я думал, вы в курсе.

Элиас Олсен покачал головой, так что его обвисшие щеки и двойной подбородок закачались в разные стороны. Запах лосьона после бритья резко выделялся на фоне соленого морского ветра и аромата барбекю.

– Я думал, это просто легенда.

– Хотите войти в дом?

– Я сюда не для того приехал, чтобы в доме сидеть. Я хочу увидеть остров.

– Боюсь, вы будете разочарованы, герр. Остров и правда маленький, и ничего такого…

– Отведи меня на кладбище.

9

Симон Весос добрался из Эльверума до Арендала на своем новеньком сияющем автомобиле-купе «Volvo-P1800» за три часа пятьдесят минут. Всю дорогу он наслаждался ревом двигателя, маневренностью при обгоне, мягким рулевым управлением и комфортным спортивным сиденьем. Всё это время его мысли крутились вокруг того, что скажут его родственники об этой новой игрушке, которую он сам себе подарил. Чтобы не слышать хныканья детей и болтовни жены Аманды, Весос делал радио погромче и переключал станции от программ традиционной скандинавской музыки к последним новостям и песням «Битлз». Но Аманда постоянно убавляла громкость, действуя ему на нервы.

– Я до сих пор не понимаю, зачем ты выкинул деньги на такую маленькую машину! – не отставала она. – Дети и сейчас едва помещаются в ней, а через пару лет вовсе не смогут. Не говоря уже о том, что в багажник ничего не влезает!

Симон вынужден был признать, что Аманда права. Чемодан, прикрепленный ремнями снаружи, наводил на мысль скорее о семье эмигрантов, а не богачей. А он хотел, чтобы арендалские родственники, мать и двоюродные братья знали, что у Симона Весоса на севере дела идут просто замечательно.

Он работал в администрации компании – не особенно высокая должность, но зарплата была значительно выше, чем Весос мог бы получать в Арендале. И он не уставал напоминать подчиненным, что состоит в родстве с начальством.

В нем жило желание отомстить всему миру; он не мог его объяснить, да и, возможно, сам догадывался о нем лишь отчасти.

Симон женился на Аманде вскоре после переезда в Эльверум. Аманда была красивой и честолюбивой девушкой, работала секретарем в нотариальной конторе. Узнав, что молодой человек, который ухаживает за ней, в родстве с Олсенами, она решила, что наконец-то удача постучалась в дверь ее скромного жилища.

И вот у них уже два сына – Юн и Карл, а у Симона по-прежнему «стабильное должностное положение» без особенных перспектив. Ей стало ясно, что мечты о лучшей жизни так навсегда и останутся мечтами. И она озлобилась, поняв, что никогда по-настоящему не любила мужчину рядом с собой и что в итоге ее жизнь если и улучшилась, то лишь совсем немного. Не так, как она хотела. Они терпели друг друга, потому что у них было двое маленьких детей и потому что, в общем-то, оба понимали, что каждый из них по отдельности ничего особенного из себя не представляет, а вместе они всё-таки семья.

Тея и Корнелиус Лу приехали вместе с дочерью Боргильдой, ее супругом Вильямом Корвальдом и маленьким Мортеном.

Корнелиусу было всего шестьдесят шесть лет, но месяц за месяцем его силы подрывала тяжелая болезнь. Он стал тенью себя прежнего. Его жена Тея, сестра Ранхиль и Асбьёрна, убедила детей взять его на эту встречу. В глубине души она понимала, что это последний шанс для родственников повидать ее мужа. И, возможно, попрощаться с ним.

Он едва добрался до дома и со вздохом рухнул на стул.

– Я рад, что я здесь, с вами, – сказал он женщинам в доме. – Уверен, это будет настоящий праздник! – За этими словами последовал сильный приступ кашля.

Ранхиль подала ему воды и посмотрела на сестру, во взгляде которой читались тревога и боль.

На шум из комнаты вышла Лив.

– Кто так страшно кашляет? – спросила она, строго глядя по сторонам.

– Я, мама Лив, – ответил Корнелиус с улыбкой. Он вытер рот окровавленным платком.

– Корнелиус? – Лив всмотрелась в лицо зятя.

– Да, мама. – Тея шагнула ей навстречу, обняла и поцеловала мать. – Как ты?

– Я в порядке. А вот твой муж, похоже, простудился. Опасное время года, понимаешь?

– Знаю, мама. Корнелиусу скоро станет лучше.

– Иди посиди с нами, мама, – пригласила ее Ранхиль. – Мы делаем брюнуст, а Карин – дравле.