Сломленный бог - Гарет Ханрахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он толкнул в грудь бронированного костюма, и тот повалился, распался на части при ударе о грязь. Прерванное заклятие развеялось тонкой лиловой дымкой. Сегменты костюма покатились по склону в пасть голодному морю. Некоторые части упали к сапогам гхирданца, металл лязгнул о металл, подобно звону далекого колокола.
Артоло рухнул на колени, ощупывая пустой доспех угасающими призраками пальцев. Пытаясь прочесть свое будущее по кишкам мертвого механизма и, точно руны, бросая шприцы на песок.
Глава 23
Город набирался от Раски ярости, пока тот твердым шагом сходил к границе. Вместе с гхирданцем двигался ураган, камешки и пыль разлетались по сторонам, будто над головой несся незримый дракон. Перед его бойцами расступался весь люд, и трезвонили набат церковные колокола. Собиралась грозная стая: отмеченная пеплом Эшдана, собратья гхирданцы, воры из Братства и даже простолюдины Нового города – те просто хватали мечи и дубье и шли следом, не зная зачем.
Когда Раск подступил к границе, караульный пост дозора попытался преградить ему путь, но земля невидимо вздрогнула, и солдаты попадали, а он пошел себе дальше. Подземный толчок встряхнул Гвердон. Стекло сотни разбитых вдребезги окон захрустело под стальными подметками. Раск прошагал по Привозному проспекту, затем по улице Сострадания – магистрали пустели, по мере того как толпа разбегалась прочь от его отряда.
– Зачистить трактир, – приказал он. Внутреннему взору открылось здание целиком, со всеми выходами. Он смотрел, как ополчение воров и пиратов роем бросается внутрь, сносит дверь бирюзового стекла, давшую заведению имя, ломится через черные ходы. Даже взбирается на стены, чтобы пролезть в верхние окна.
Раск вошел через разгромленный главный вход. Посетители трактира – богатые торговцы, перекупщики, стряпчие, алхимики – застыли на своих стульях, глядя в замешательстве, как корчму заполняют воры. Раск не обратил на них внимания, равно как и на свистки стражи на улице. Он поднялся по лестнице и вошел в номер Вира.
Закрыл за собой дверь, погружая комнату в беспробудную тишину, будто хаос внешнего мира внезапно взял перерыв. Посмотрел на себя из окна. Как-то спокойнее воспринимать себя кем-то далеким. Вообразить свое тело послушным инструментом.
Раск наблюдал, как подходит к Виру. Двоюродный брат был совсем, совсем мертв. Лицо Вира посинело, прокушенный язык окровавлен. И пальцы содраны в мясо. Его шею обхватывал какой-то аппарат, эта машина, очевидно, и удавила его. Раск аккуратно разомкнул машину ножом и, только когда она отпала, понял, что это. Протезы рук, которые Вир заказал для своего отца Артоло, – крабовые клешни, искусно выполненные из меди и стали. В пазах механизма застряли клочки кожи Вира.
«Извиняюсь». В сознании Раска присутствие Шпата сделалось нечетким, неуверенным. Его дух мялся на краю восприятия, стараясь не встревать. Однако невозможно было полностью перекрыть течение мыслей от него к Раску, и когда тот вновь взглянул на Вира, то под некоторыми углами увидел лицо Шпатова родителя – Иджа. Лица удавленников имеют ужасное сходство. Иджа вешали медленно в назидание Братству, и на его лице лежал тот же оттиск. Та же отчаянная жажда дышать, паника, что низвела его черты до огрубелых, животных, напуганных.
– А мне он даже не нравился, – тихо произнес Раск. Осторожно поднял Вира с пола и уложил на кровать. Прикрыл искаженное лицо простыней. – Но он был из нашей семьи. Был своим для Прадедушки. Такое злодейство нельзя оставлять без ответа.
Что делал Вир в этой комнате, когда на него напали? Не спал. Никаких признаков женщины. Раск обнаружил тяжелый кофр из темного дерева, выстеленный бархатом, внутри бумага из лавки на Долу Блестки, сертификат подлинности с сургучовыми печатями работавших над протезами мастеров. На каждой повторялось клеймо алхимиков с глазом и флягой.
Включая последнюю печать: суровую, державно-заглавную «М», крепость с двумя башнями по бокам. И запоздалое «и К о», как бы между прочим. Службы эфирных взаимодействий. Раск представил, как родственник открывает коробку – и руки оживают, наскакивают на него, душат. Алхимический убийца. Он представил это с ясностью Шпатовых видений, словно сам смотрел, как руки выжимают из Вира остатки жизни.
Такое злодейство нельзя оставлять без ответа.
«Проблемы», – предупредил Шпат, и через секунду в дверь замолотила Карла:
– Босс! Стражники! Много!
Раск проигнорировал обоих. Дал себе опять изойти из тела, разделить взор со Шпатом. Увидал, как по улицам движутся маленькие пятнышки, клякса отряда дозорных в синих плащах окружает трактир. Короткий всплеск красноты, облачко дыма – кто-то из воров запаниковал и бахнул из пистолета, но стражники удержали ряды. Раск одновременно видел дом на Фонарной в Новом городе и трактир «За Зеленой Дверью» прямо перед собой. Осознавал рельсовый путь под землей, как кости под собственной кожей. Зачем Вир вздумал открывать коробку тут, вместо того чтобы дойти пару шагов до защищенного Нового города? Такое сокровище, как эти руки, гхирданский гонец, может быть, лично дракон, несомненно, доставил бы на сколь угодно далекий Ильбарин, где отбывал повинность Артоло.
Здесь должно быть что-то еще. Раск обошел номер, не обращая внимания на шум снаружи. Прикроватная тумбочка завалилась на гардероб – а сам гардероб разворочен нападавшим, за исключением одного отделения. Раск попробовал выдвинуть ящик, но тот не поддался. Потянул, прилагая все силы, но ящик остался неподвижен, хотя весь тяжелый гардероб слегка покачнулся. Пришлось стать на колени, чтобы изучить его повнимательней.
– Раск! Ты там жив? Впусти! – кричала снаружи Карла с растущей паникой в голосе.
«Приближается экипаж, – вторил ей Шпат, – с эмблемой парламента на дверях».
– Заткнитесь, вы оба, – отрубил Раск. Выдвижной ящик замком не заперт. Наверняка чары. Обережное заклинание – одно из самых простых колдовских воздействий, но Вир не был колдуном – кто-то другой запечатал ящик. Очередная ловушка? Или Вир хотел сохранить что-то в неприкосновенности? Волшебные запоры открывает только правильное средство. Самый распространенный ключ – это кровь, но может использоваться и что-то другое, и, судя по всему, убийца Вира унес этот предмет с собой. Раск вынул драконозубый кинжал, прижал кончик к дереву, словно отмычку. Волшебство клинка среагировало на волшебство запора, создавая иллюзию материального контакта, и он начал осторожно пилить нити заклятия, пока чары не поддались.
Внутри – бумаги, рукописные заметки на лириксианском. Почерк Вира. Клянусь плетью! Сообщения о торговле илиастром, об их преступлениях вне оккупационной зоны. Имена, даты – про сожжение мастерской Дредгера, потасовку на территории Хайта, Крэддока и всех поставщиков илиастра. Даже про взрыв на Мойке, у Бастона. Что же это такое – архив собранного Виром компромата? Не рассчитывал ли он преподнести все это Прадедушке по возвращении, чтобы лишить Раска места Избранника? Или куда хуже – Вир предал Гхирдану?
С этими листками
