Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

– Перед тем как ты убил Ниему, она вывела на сцену Хуэй. Мы всегда считали, что жители деревни не способны создавать новое, что они лишь старательные подражатели, но Хуэй сочиняла музыку, свою, и причем неплохую. Подозреваю, что Ниема увидела в этом доказательство способности мулов к эволюции. Эмори считает, что ты вышел из себя, выхватил нож из рук ее дочери и напал на Хуэй. К несчастью, рядом с ней стояла твоя мать.

– То есть ты хочешь сказать, что все случилось из-за пиликанья на скрипке?

– Не совсем. На прогулочном дворе были найдены два разбитых шприца, припасы были вывезены в Блэкхит и в сад кальдеры. Эмори считает, что, когда выступление Хуэй не убедило нас с тобой в правоте Ниемы, она приказала жителям деревни зафиксировать нас и ввела нам прумуллу. Она приготовила достаточно раствора, чтобы держать нас под наркозом несколько дней, пока туман не окутает остров.

– Она собиралась запереть нас?

– И отдать Блэкхит жителям деревни, судя по количеству свезенной туда еды.

– Какая им от него польза? Они шнурки на ботинках с трудом завязывают.

– Ты забываешь, что от Ниемы должен был остаться кристалл памяти. Не будь он уничтожен, они получили бы подробные инструкции ко всему оборудованию Блэкхита. Эмори думает, что кристалл должен был передать им Адиль, но ярость взяла над ним верх, и он разбил его вдребезги. Наверное, для него это стало ближайшей заменой убийству той, кого он ненавидел.

Гефест сжимает кулаки, жалея, что мать не дала ему убить Адиля в свое время. Она всегда чересчур внимательно относилась к советам Аби. А ведь он предупреждал, что неразумно оставлять Адиля в живых.

– У Эмори есть объяснение того, почему Ниема стерла нам память и как она сама оказалась на складе с проломленной головой? – спрашивает Гефест, когда все парты в классе вздрагивают от очередного раската грома.

Тея пожимает плечами, нажимая на кнопку на экстракторе.

– Нет пока, она еще не собрала все воедино, но я думаю, мы получим ответ, когда наденем это на тебя, – говорит она, слегка понижая голос на случай, если Эмори прячется где-нибудь поблизости. – Нам нужно признание и казнь, чтобы остановить туман. Так мы получим и то и другое.

При всем своем уме Эмори все равно остается жительницей деревни, а значит, доверчивой.

Тея пристально следит за Гефестом, опасаясь, что он поднимет шум, на который сбегутся жители деревни, но он на удивление спокоен.

– Ты, кажется, не огорчен, – замечает она.

– Я прожил почти на сто лет дольше, чем хотел, потому что искренне верил, что моя мать вернет нам мир, – говорит он. – Я помогал ей убивать невинных людей, чтобы мне самому больше никогда не пришлось бояться. – Его лицо омрачается. – Последнюю звали Девон. Я разбудил ее и повел из Блэкхита на маяк. Она всю дорогу болтала. Ей хотелось посмотреть остров. Я угостил ее чаем, объяснил, что ей ничего не угрожает. Она понравилась мне, а потом я выбросил в море ее труп, словно мусор. Это было в то утро, когда нашли Ниему.

Еще секунду он вспоминает, потом горестно качает головой.

– Дай мне его, – говорит он, протягивая руку за экстрактором. – Я не хочу, чтобы это было на твоей совести.

Тея ждет от него подвоха, но Гефест выглядит просто безмерно усталым, как будто обломки рухнувшей мечты, которые погребли его под собой, оказались слишком тяжелы.

Она отдает Гефесту прибор. Он спокойно надевает его себе на голову, и ножки прибора тут же обхватывают череп. Гефест слегка морщится, но в его лице нет страха. И руки не дрожат.

Он сам этого хочет, понимает Тея.

Гефест ждал смерти с тех пор, как бежал от тумана. Сначала его целью было спасти Элли, а потом он жил потому, что был нужен матери. Этот остров, который он исходил от края до края, стал для него чистилищем. Он кричал во сне, потому что боялся темноты и тишины, но еще больше он боялся людей.

Тяжесть нарастает в груди Теи, пока она наблюдает, как он настраивает прибор.

Она считала, что хочет его смерти. Думала, что сделает все, чтобы выжить. Но Гефест так долго был ее единственным другом, что она даже не помнит свою жизнь до него и не представляет, как будет жить дальше, не видя его лица, не слыша его голоса.

Значит, придется будить людей. Другого пути нет. Сначала она рассеет туман, а потом пойдет в Блэкхит и начнет выводить людей из капсул. Если они хотят вернуть мир себе, пусть поработают ради этого вместе с ней.

Тея смотрит на Гефеста. Он отвечает ей искренней улыбкой.

– Прости, что я солгал тебе, Тея, – говорит он, щелкая выключателем. – Я люблю…

Из шлема выскакивает сверло и пробивает ему висок. Одна секунда, и тело Гефеста соскальзывает со стула и падает на пол, а в гнезде шлема тускло взблескивает кристалл памяти.

71

Присев на корточки у тела Гефеста, Тея рыдает почти десять минут.

Наконец ее слезы иссякают, она вынимает из экстрактора кристалл и дрожащей рукой подносит его к своему виску.

Перед ней проходят детство и юность Гефеста, его жизнь плейбоя и бегство из тумана. Она видит его с Элли, переживает вместе с ними то, о чем они не рассказывали никогда и никому: те травмы, которые их связали, и боль, которую они делили на двоих.

Мучения наслаиваются одно на другое. Тее становится понятна непреклонная вера Гефеста в необходимость внешнего контроля над человечеством. Никто не мог бы вынести то, что вынес он, и добровольно согласиться выпустить людей на свободу.

Тея опускает кристалл, тяжело дыша и вытирая слезы. Элли будет безутешна, когда узнает, что Гефеста больше нет.

Она так сильно его любила.

Тея снова касается кристаллом виска, и воспоминания продолжаются. Она видит Ниему на сцене в прогулочном дворе. По ее лицу видно, что она недавно плакала. С театральной интонацией, как всегда, когда она выступала перед публикой, Ниема обращается к жителям деревни.

– Я дарю будущее вам, – говорит она, разводя руками. – Я хочу, чтобы вы построили свое общество без нашего влияния. Люди в Блэкхите останутся запертыми до тех пор, пока вы не решите, что их можно выпустить. Вы станете лучшими старейшинами, чем мы.

Тут воспоминания дают сбой – видимо, начиная с этого места память была стерта, и экстрактор извлек отрывки из подсознания Гефеста.

Вот праздник перед смертью Ниемы в самом разгаре. Гефест ходит