Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард

своего центра вопиющую пустоту - в соответствии с принципом, согласно которому необходимо что-то вычесть или добавить к воспринимаемой реальности, чтобы ее можно было идеологизировать, где это скрытое нечто возвращается в качестве демонической универсалии идеологии. После того как капитализм тиранически разграбил все уголки общества - почти не осталось ничего, что можно было бы эксплуатировать, но что еще не превратилось в открытый рынок, как и почти не осталось человеческих усилий, которые не превратились в облагаемую налогом профессиональную категорию, - остается только одна единственная предметная область, где все еще есть возможность написать альтернативную, связную, универсальную историю для человечества. К разочарованию многих философов, это не произойдет в рамках искусства - даже искусство уже давно превратилось в развлекательный и несколько пикантный эвфемизм для денег, что бы ни утверждали искусство и его ярые сторонники , - но здесь речь идет о недооцененной теологической арене. Ведь именно во встрече теологии с революционным трио интерактивности, квантовой физики и химического освобождения возникает реальная возможность создания необходимого метанарратива эпохи Интернета: синтеологии.

С другой стороны, капитализм уводит человека от религии прямо в объятия отчуждения. Отчуждение происходит даже внутри гиперкапиталистических религиозных сект, которые стремительно разрастаются в растерянном начале эпохи Интернета. Речь идет о религиях, устроенных как универмаги и развлекательные арены, с философией жизни, построенной на мифологии прогресса, но без всякой назойливой религиозности. Типичные примеры - гипериндивидуалистические теологии самопомощи, распространенные в основном в США, такие как харизматическое христианство, мормонизм, Свидетели Иеговы, сайентология, нью-эйдж и калифорнийский дзен, а также их различные ответвления и эквиваленты в Азии, Южной Америке и Восточной Европе. Здесь налицо недостаток, который капитализм создает для того, чтобы впоследствии коренным образом его усугубить, недостаток, с которым он никогда не справляется, поскольку его устранение убило бы сам капитализм. Речь идет о постепенно нарастающем остром дефиците эмпатии. Капитализм стремится минимизировать эмпатию, чтобы таким образом максимизировать отчуждение, которое увеличивает эмоционально компенсирующее потребление и тем самым даже производство дополнительно - как мы знаем, капитализм движим принципом максимизации роста, - в то время как синтетизм, наоборот, стремится максимизировать эмпатию, и для этого он должен бороться с отчуждением, активно минимизируя влияние капитала внутри синтетической временной утопии.

Это означает, что синтетизм является антитезой капитализма. Он не является поверхностным и чисто формальным антикапитализмом, как, например, капиталистические идеологии социализма и консерватизма с их сладкими мечтами о контролируемом сверху донизу рынке - как будто прагматическое одомашнивание капитала действительно способно повлиять на отчуждение ; исторический опыт говорит, что все обстоит как раз наоборот. Нет, синтетический антикапитализм глубоко и по-настоящему радикален именно потому, что он опирается на теологический анархизм. Синтетический ответ на разграбление капитализма - это не начало антикапиталистической кровавой революции с драматическими беспорядками на улицах, после чего система в любом случае вскоре вновь возникнет, незначительно изменившись, поскольку она де-факто является эмерджентной структурой специфических информационных технологий нашей эпохи. Подобная амбиция неоправданно наивна и относится скорее к патриархальному рационализму Просвещения, чем к реляционистскому ренессансу синтетизма. Логически вытекающим синтетическим ответом на поздний капитализм и его гипералиентацию является - как пишет философ-синтетик Саймон Критчли в книге "Вера неверующих" - не претенциозная революция, а дискретное вычитание.

Согласно принципу необходимого вычитания, единственным правильным и разумным поступком для радикально убежденного человека во многих исторических случаях является простой уход из системы - отказ от участия в социальной игре, просто уход из системы, чтобы построить параллельные, временные утопии, цели которых со временем становятся постоянными, - и сделать это вместе с преданными синтетическими братьями и сестрами. Правильно и разумно не просто стрелять в гидру, которую в любом случае невозможно свалить, поскольку на месте старых голов постоянно прорастают новые, а жить правдой как действием и тем самым лишать гидру кислорода. Думать - значит не понимать мир. Мышление не отделено от мира настолько, чтобы это вообще было возможно. Мыслить - значит действовать. Синтетический агент - это человек, который действует, не будучи в состоянии сформулировать полное понимание того, почему именно. Она позволяет интуиции направлять ее. Именно на основе своих действий синтетический агент может выработать необходимый смысл, чтобы задним числом придать своему действию этот смысл. Во всяком случае, именно таким образом сознание и интуитивное действие соотносятся друг с другом: первое объясняет и легитимирует второе, создавая привлекательный нарратив, соответствующий паттерну в окружении , с которым человек себя идентифицирует.

Таким образом, синтетизм - это революционный субтракционизм. Вычитать - значит отстраняться от современного хаоса, чтобы иметь возможность сформулировать точную истину будущего, которая затем может получить полное выражение. И Критчли, и французский философ Ален Бадью утверждают, что подлинная утопия основана на вычитании, а не на разрушении. Но речь здесь идет не о паузе от реальности, как во время капиталистического отпуска под солнцем. Критчли даже является агрессивным противником идей марксиста Джона Грея о вычитании как о рациональном и спокойном оазисе в иррациональной и хаотичной реальности, которые он презрительно считает своего рода пассивным нигилизмом. Он отвергает внешний и объективный сдвиг в физической географии Грея и заменяет его подлинно синтетическим вычитанием, которое является внутренним и субъективным опытом, влекущим за собой сдвиг в ментальном ландшафте и делающим возможной истину как акт. Критчли называет эту истину как акт мистическим анархизмом.

Только благодаря устранению чего-то важного из фантазии о реальности реальное может прорваться и напомнить нам о том, что реальность - это ложная фантазия, и тем самым пробудить в нас утопизм. Однако важно не пытаться уничтожить симптом. Симптом - это лучший инструмент в социоанализе для того, чтобы добраться до реального за современным фасадом и понять его отношение к текущей фантазии о реальности. Мы отслеживаем симптом, анализируя многочисленные микроскопические прорывы в фантазии, которые реальное совершает в повседневной жизни в виде наших синтомов, маленьких, причудливых и на первый взгляд нелогичных мыслей, слов и поступков, которые внезапно нарушают предсказуемую картину нашей повседневной жизни. Синтома - это символ симптома. Без доступа к симптому и его понимания мы никогда не сможем понять нашу эпоху. И не сможем создать свой собственный религиозно-политический пафос.

Синтетический субтракционизм должен быть понят исходя из реальных исторических возможностей и невозможностей смены парадигм. Смена парадигм всегда предполагает высший приоритет производства новой метафизики, поскольку тот, кто формулирует новую метафизику, становится также производителем истины новой парадигмы и тем самым одним из ее важнейших правителей (как духовенство при феодализме и университетские профессора при капитализме). Новые великие религии и метафизические системы всегда запускаются в переходных фазах, возникающих при смене парадигм. Поэтому политический активизм часто должен ждать подходящего момента, чтобы