Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

опровергать такую возможность, дополнительно заводясь из-за моей снисходительной улыбки, пока однажды не спросил виновато:

— Ты точно знаешь, что это так?

— Да, — подтвердил я, — но доказать не могу, потому что нет возможности попасть в точку за пределами Земли, — и предложил «ломоносовский» вариант доказательства: — Исходи из того, что курица на вертеле вертится в очаге, а не огромный горячий очаг вокруг нее.

Сравнение сработало лучше любых математических расчетов.

— О, боги, как же я сам не додумался до этого⁈ — шлепнув себя ладонью по морщинистому лбу, воскликнул ученый.

Подошло время сбора урожая в саду. Большую часть плодов оставили себе. Что-то разложили на хранение в сараях на полках, покрытых соломой, что-то повесили на плетях из трав, что-то засушили, чтобы зимой варить компот, которому я научил римлян, пусть и не всех, а только побывавших у меня в гостях. Затем пошел сбор оливок и винограда. За этими хлопотами я забыл, что пришло время отпустить Вогана и его жену и сына на свободу.

Он сам напомнил, добавив неожиданное:

— Если хочешь, мы останемся.

Действительно, что им делать в Кантабрии, где для римлян они будут варварами⁈ Здесь они живут сыто и спокойно среди своих соплеменников под крылом богатого всадника, который относится к ним по-дружески. У родителей отдельная комната. Воган сам не вкалывает, заставляет остальных. На родине такой лафы не будет.

— Конечно, оставайтесь! — обрадовался я. — Будешь управлять латифундией в мое отсутствие.

Я оформил официально новый статус Вогана, его жены и сына, заплатив пятипроцентный налог от их рыночной цены, которая резко снизилась после того, как чиновник получил серебряный денарий. Они стали гражданами Рима со всего лишь немного ограниченными правами: нельзя служить легионерами и чиновниками. Я еще подумал, что это самый легкий и быстрый способ получить римское гражданство. Вместо того, чтобы служить двадцать лет в армии, договариваешься за небольшие деньги с бедным римлянином, чтобы якобы купил тебя, как раба, по дешевке, а потом дал вольную.

Со временем рабы-кельтиберы подучили латынь, и кто-то из них проболтался, что я тот самый Корокотта, гроза римлян. Впрочем, я не предупреждал, чтобы держали рот на замке. Мне было без разницы. Зато Флавии нет.

— Ты воевал против римской армии⁈ — не поверила она.

— Так получилось, — признался я и поведал свою историю.

— Больше никому не рассказывай об этом! — строго-настрого приказала Флавия — и тут же разболтала всем родственникам и знакомым.

Оказалось, что никто из них не слышал обо мне. Жители Рима — это особая категория людей, живущих в собственном мире и не обращающих внимания на все, что происходит за крепостными стенами города, если это не касается их лично. Где-то там, в далекой и дикой Кантабрии, был какой-то туземный вождь, воевавший с доблестной римской армией. Да таких сотни на границах республики. Этот сумел договориться с императором Октавианом Августом, получить награду и гражданство — и флаг ему в руки! В общем, опустили меня по полной программе. Моя мания величия забилась в самый темный уголок души и зарыдала.

В начале осени сделали последний сбор меда, большую часть которого продали. Заодно натопили много воска и изготовили ароматизированные свечи, которые принесли больше денег, чем пасека, поле, огород, сад и виноградник вместе взятые. Купцы построились в очередь, постоянно повышая цену. Товар оказался очень востребованным в Риме. Каждый уважающий себя богач просто обязан был использовать ароматизированные, горящие долго свечи, а не какое-то фуфло из чистого пчелиного воска.

Урожай винограда и оливок собрали превосходный, благодаря сухой жаркой погоде и регулярным поливам. Ягоды и костянки были крупнее, чем в предыдущие годы. Мои рабы надавили много сока и сделали вино, которое обещало быть лучшим за последнее десятилетие, как минимум. Из маслин выжали масло. Часть первого отжима, как обычно, оставили себе, а остальное и второй отжим пустили на мыло. Это было выгоднее, чем продавать оливковое масло. За лето из морских водорослей, сжигая, наготовили много поташи, методом выпаривания морской воды добыли соль, из лепестков цветов сделали эфирные масла, из листьев лавра получили зеленый краситель, из моркови — оранжевый, из свеклы — красноватый. Благодаря этим ингредиентам и, самое главное, мудрому руководству и строгому контролю, получались разноцветные бруски твердого мыла с разными ароматами, которые пользовались у богачей таким же ажиотажным спросом, как наши свечи.

Вырученные деньги я размещал у ростовщика Квинта Амбросия под девять процентов годовых, вспоминая, каким был лошарой в бытность перегрином, когда вкладывал в три раза дешевле и радовался, как большой удаче. Это было удобно еще и потому, что многие мои покупатели выписывали векселя на его финансовую организацию. Возить большие суммы по провинции было очень стремно. Банков в чистом виде пока не существует. Ростовщики занимаются всем, что приносит деньги. Вторым плюсом являлось то, что клиентом Квинта Амбросия был и Марк Валерий Мессала.

— Много он уже задолжал? — спросил я, когда в начале осени пересеклись в офисе его остийского филиала.

— Порядочно. Через год, самое большее через два, будет продавать свой домус, — напророчил ростовщик, который не забыл о моей просьбе.

Виноградные лозы и деревья в саду были обрезаны, побелены и удобрены. Ульи переставили на солнечные места и утеплили. Огород удобрили и перепахали. На поле посеяли озимую репу. Это растение легко переносит заморозки. Как только начнет теплеть, она прорастет и созреет недели на две–три раньше, чем посаженная весной. К тому же, хороша для севооборота. Если в Месопотамии и Греции репа считается едой бедняков и оригиналов, то в Риме имеет более высокий статус. Ею не брезгуют даже богачи: запаривают, жарят с медом, запекают в пирогах, добавляют в супы и салаты. Мне очень нравится салат из репы со свеклой, чесноком, грецкими орехами и оливковым маслом.

В начале декабря, когда все главные работы были закончены, в латифундию приплыли из Рима Тит и Цецилия Летилии. Они пытались делать вид, что прибыли на каторгу, но потуг хватило всего на пару часов, пока не сели обедать. Сразу стало заметно, что с кормежкой в последнее время в Риме у них было плоховато.

На следующий день на трех больших лодках мы с женой, прислугой и огромными запасами продовольствия отправились в столицу. К осени гости рассосались, и Флавия заскучала. Ей казалось, что в Риме будет намного интереснее. Разве что первые пару недель, когда будет ходить по гостям. Дальше начнется такая же рутина, как в провинции,