Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

Сам Артур переживал будто бы вторую молодость. Их отношения с Урсулой перешли новый рубеж. После стольких лет либо любовь становится обыденностью, либо вспыхивает с новой силой. Многие бы посмеялись над ним: он прожил с одной и той же женщиной шестнадцать лет, за это время можно было узнать все тайны, ничего бы не осталось скрытым, а тело женщины уже не молодо. Но Артур ничего этого не видел. Урсула все также оставалась для него загадкой, он не мог порой разгадать причины ее поступков, смену настроения или желаний. Ему по-прежнему нравилось исполнять ее капризы, делать ее счастливой и не только ночью, когда она млела в его горячих объятьях. Много лет назад его изменила любовь, он давно перестал быть замкнутым человеком.

Пару месяцев назад его назначили главным хирургом, он даже сумел опередить Джейсона. Хотя Джейсону было сейчас не до этого: он готовился к рождению второго ребенка. В июле на свет появилась еще одна девочка. Кат ждала долго, когда же сможет родить Джейсону сына, но вместо этого родилась дочь. Они долго думали, как назвать ее, хотя Каталина не испытывала особого счастья. Джейсон был все равно несказанно рад, предложил имя Флер Аньес, и Каталина согласилась. Она уже меньше ощущала в себе жизнь, словно та постепенно затухала в ней. Урсула списывала все это на болезненность после родов, но только жизнь знала ответы на все вопросы.

— Что с тобой, Кат? — Урсула разлила чаю с мятой.

— Не знаю, какое-то смутное чувство, что для меня скоро все изменится, — Каталина тяжело вздохнула.

— Уже изменилось, — прошептала Урсула. — Уже ничего не будет прежним.

— Ты права, — Каталина печально улыбнулась, скрывая внутреннее разочарование; от этого и картины ее стали мрачнее, на них почти не осталось света, только странные образы.

— Все хорошо, главное, что Джейсон с тобой, — Урсула засмеялась, услышав, как пришел домой Артур.

Каталина снова грустно улыбнулась, подавляя очередной непонятный приступ. Неужели ей гореть оставалось недолго? Отчего-то у них были только вопросы, на которые они не могли никак ответить. Наверное, время поможет найти ответы.

***

Февраль 1936 — май 1937.

Наконец-то рай и благоденствие придут в Испанию! Неужели пришло спасение от тиранов и военных, неужели все изменится, и свобода, как рыцарь-победитель, пронесет свой штандарт через всю Испанию! В феврале Народный Фронт Фернадо Ларго Кабальеро[4] победил, и это стало началом новой жизни для Испании. Еще в июне Каталина получила новость от родственников, которая их сильно взволновала, так как они не хотели прощаться с властью военной хунты. Хосе Диас[5] выступил с программой создания Народного фронта, для борьбы со фашистскими организациями. Каталина молилась об их победе все это время и, когда они победили, закатила в галереи праздник, на котором было не так уж много гостей, но это было не главным. Главное, что в Испании будет рай, но почему-то смутное предчувствии беды не покидало ее до сих пор, от этого вкус победы был горьким. В умах, поступках, парламентских речах ощущалось радостное возбуждение. Долорес Ибаррури[6] вошла, минуя строй солдат, в тюрьму города Овьедо — и ни один не посмел остановить ее — и выпустила всех заключенных, а затем, высоко подняв ржавый ключ, показала его толпе, крикнув: «Темница пуста!». Да, они сделали для Испании многое, но не заметили, как некоторые партии Народного Фронта, потеряв власть, невольно отдали ее в руки военных.

Однако не все разделяли триумф. Обделенные военные, фанатики идеей Гитлера и Муссолини, мечтали «восстановить справедливость», боясь, что возмездие само найдет их. Сначала подняли мятеж в Марокко, у них была сила, флот, самолеты армия, талантливые генералы. А что было у республиканцев? Только вера в лучшее будущее для Испании. Разрушительный ветер принес с Канарских остров генерала Франко дьявола. 18 июля на радио прозвучало:

— Над всей Испанией безоблачное небо.

О, если бы только знал испанский народ, чего будут стоить эти слова. Восстали армейские гарнизоны по всей стране. Под контроль войск, называющих себя «национальными», быстро попали несколько городов юга: Кадис, Севилья, Кордова, север Эстремадуры, часть Кастилии, родная провинция этого авантюриста Франко — Галисия и добрая половина Арагона. Родной Мадрид Каталины, Барселона, Бильбао, Валенсия сохранили верность Республике, пожелав защищать ее до последнего вздоха. Гражданская война началась, и каждому гражданину, даже застигнутому врасплох, предстояло поспешно определиться, с кем он.

Немцы и итальянцы сразу же бросились помогать Франко, остальные страны молчали, будто бы ничего не произошло, а потом и вовсе заставили усомниться в их миролюбивости, издав закон о нейтралитете. Сотни людей уезжали в Испанию, чтобы помочь братьям-республиканцем, создавая интербригады, готовые принести себя на жертвенник свободы Испании, стране, чужой для них.

— Кат, — Джейсон вошел в комнату. Каталина с тех пор, как началась война, ничего не писала, чаще всего просто грустила, подолгу стоя у окна, смотря на Лондон сквозь запотевшие после дождя стекла. — Кат, ты нужна Испании.

— Да, но как же ты и девочки? — он слышал в ее голосе сомнение, она разрывалась между семьей и Родиной. И он бы никогда не простил себе, если бы жена не побывала в Испании в трудные дни.

— Мы поедем вместе, — она резко обернулась.

— Джейсон...

— А что? Я, черт возьми, военный хирург, а ты — отличный фотограф, — он обнял ее, мягко гладя темные волосы, лежавшие на спине легким облаком.

— А девочки? Мы не можем взять их с собой, — она была готова расплакаться от счастья — неужели у нее такой понимающий муж, который ради нее готов пожертвовать всем.

— Отошлем к Маргарет, — Джейсон тихо вздохнул. Вздох, поместившийся между ними.

— Но Джейсон...

Маргарет недавно вышла замуж за лорда Беверли и теперь жила далеко от Лондона, в Кенте. Типографией занимался управляющий, а она сама занялась благотворительностью. Андриана подружилась бы с Джулией. Джулия училась в Бьют-Скул[7], а Андриане не помешало бы поучиться в Бенендене[8], где бы она получила прекрасное образование, тем более что скоро должна была лондонскую школу закончить, и им бы с Каталиной пришлось искать новую. Они же едут ненадолго — республиканцы вскоре победят.

Они вместе с девочками поехали в Кент. Беверли-Холл оказался большим замком эпохи Георга IV, где Джулии и Флер очень понравилось; они носились вместе Андрианой, которая была слишком замкнута и закрыта для своих семи лет; повсюду был слышен заливистый смех. Она смутно напоминала ему его живого брата, внешне — очень: те же светлые кудри, те же сапфировые глаза, то же грустное выражение лица, совсем не соответствующее веселой душе. Ему не хватало Перси, этого дамского угодника, его беспечности. Девочка засмеялась, когда Джулия что-то сказала. Малышки, они еще не знают, что родители уедут в далекую Испанию бороться с мятежниками. Маргарет и Рис Кендалл, лорд Беверли, долго слушали их, пока Каталина и Джейсон приводили доводы. Маргарет согласилась взять на себя заботу об их дочерях, радуясь, что Андриана лишится кожи, которая сковывает ее, держа в тисках замкнутости.

— Джулия, — Джейсон обнял дочь. — Присмотри за Флер.

— Мы очень любим вас, — ответила девочка, крепко обнимая мать и отца.

— Мы тоже, мы будем писать, — Каталина стирала невольно слезы, она не могла поступить по-другому, хотя сердце разрывалось. — Смотрите, — Каталина раскрыла медальон, который ей давно подарил муж, — вот ваши фотографии, я положу их сюда, ближе к сердцу.

— Мама, — Флер уткнулась в плечо матери.

— Нужно ехать, девочки, — Каталина вновь их обняла, сдерживая рыдания. Чувство утраты и потери не покидало ее, словно она прощалась с жизнью, а не с семьей.

Они приехали в Мадрид на самолете Красного креста рано утром и устроились в одном из мадридских госпиталей, где раздавали продукты питания и предметы обихода. На дворе стоял жаркий август, тяжелый раскаленный воздух, наполненный запахом специй и высохшей травой, обжигал легкие. Работы было много, пока город не тронула война, все старались жить, как прежде. Но трудности с продовольствием и деньгами показали: и сюда дойдет война.