Вкус яда - Тессония Одетт

мы не случайные посетители, – произносит Торбен холодным тоном. – Я настаиваю на вашем сотрудничестве, ибо у нас не так много времени.

Лицо Сэнди искажается от паники, но она ничего не говорит.

Торбен наклоняется вперед.

– Миссис Хардингсон, вы что-то от нас скрываете?

Женщина, закусив губу, отводит взгляд.

– Миссис Хардингсон, – повторяет Торбен голосом, полным предупреждения.

– Хорошо, – выдавливает она. – Я отведу вас к Даниэль. Но… – Она испускает дрожащий вздох. – Прошу вас проявить уважение к частной жизни моей семьи. Я знаю, что не имею права требовать обещаний от агентов Совета Альфы, но, пожалуйста, вынесите из этого разговора только то, что касается вашего расследования. Моя семья… мы не потерпим слухов. – Она пытается смотреть прямо на Торбена, но только бледнеет под его жестким взглядом.

Я стараюсь не уделять большого внимания ужасу в глазах Сэнди, стараюсь не зацикливаться на этом дольше, чем необходимо. Но, несмотря на все усилия, я не могу не задаться вопросом, не находимся ли мы в нескольких шагах от разгадки.

Я проглатываю клубок эмоций – страх, смешанный с ужасом и нетерпеливым ожиданием, – и изображаю то, что, как я надеюсь, является ободряющей улыбкой.

– Уверяю вас, миссис Хардингсон, мы будем действовать тактично и осмотрительно. Как только мы покинем ваш дом, с нами уйдут только важные для расследования детали.

Губы Сэнди дрожат, но она кивает. Скованными движениями она встает со стула и жестом приглашает нас следовать за ней. Хозяйка дома выходит из гостиной и ведет нас вверх по лестнице. Я узнаю эти лестницы, эти коридоры. С момента моего последнего визита в поместье мало что изменилось. Совсем не утешительно, учитывая, что именно здесь я впервые очнулась после несчастного случая. Магия бушует на краю моего сознания, умоляя вернуться на свое законное место. Капли пота выступают у меня на лбу от усилий, которые я прилагаю, чтобы контролировать свои чары.

Сэнди приводит нас в крыло, расположенное далеко от основной части дома. Мы останавливаемся перед дверью, возле которой стоит горничная-человек.

– У Даниэль гости, – сообщает Сэнди женщине.

Горничная смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

– О, не думаю, что мисс Хардинг…

– Они настаивают, – прерывает Сэнди голосом, полным негодования. Из-за нашей дерзости, а не из-за неповиновения горничной.

– Хорошо, – сдается женщина и делает реверанс. Дрожащими руками она открывает дверь, и Сэнди тут же спешит войти внутрь. Прежде чем последовать за ней, мы с Торбеном обмениваемся взглядами.

Мы оказываемся в помещении, похожем на спальню, но настолько скудном и тусклом, что его контраст с остальной частью элегантного особняка сразу же бросается в глаза. Здесь нет ни позолоченных картин, ни полированных мраморных полов. Только облупившиеся обои, старая и вышедшая из моды мебель и потертые, выцветшие ковры. Вдоль задней стены расположено несколько больших окон, но шторы задернуты на всех, за исключением того, что находится в дальнем конце комнаты. Там спиной к двери в плетеном кресле, склонив голову над лежащей на коленях книгой, сидит одинокая фигура.

– Даниэль, – зовет Сэнди, – эти детективы пришли задать тебе несколько вопросов о принцессе Астрид.

Фигура не двигается.

Сэнди делает еще несколько шагов.

– Даниэль, ты слышала…

Девушка вскакивает со стула и поворачивается к нам лицом. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на женщину, которая когда-то чуть не убила меня.

– Да, я слышала, мама, – говорит она с усмешкой, после чего бросает книгу на стул. – Кто-то пришел, чтобы поговорить со мной об этой лживой распутнице, Астрид Сноу.

Глава XXXII

АСТРИД

Даниэль Хардингсон совсем не похожа на ту красивую светскую львицу, которую я когда-то знала. У нее изможденное лицо, она похудела. Вместо потрясающих платьев со смелыми узорами, которые она когда-то любила носить, на ней простой серый наряд. Ее каштановые, заплетенные в тонкую косу волосы спускаются по спине без гребней, бантов или изящных шляпок. Не знаю, что я ожидала увидеть при нашей встрече, но точно не это.

Мои колени начинают дрожать, магия бьется о тонкие стены моего контроля. Я почти сдаюсь, но что-то касается моих пальцев. Вздрогнув, я опускаю взгляд и обнаруживаю, что Торбен берет меня за руку. Он сжимает мою ладонь, прежде чем отпустить ее. Это мимолетное прикосновение помогает мне успокоиться.

Сохраняя самообладание настолько, насколько это вообще возможно, я засовываю руку в карман и провожу пальцами по бархатной ленте, сосредоточив внимание на мягкой текстуре, которую ощущаю даже сквозь кружевные перчатки.

Взгляд Даниэль скользит от ее матери ко мне и Торбену. Пока она осматривает меня, я задерживаю дыхание, умоляя свою магию держаться подальше. Когда на лице Даниэль не появляется никаких признаков того, что она узнала меня, я прерывисто выдыхаю.

Я могу это сделать. Это сработало на Сэнди. Значит, сработает и на Даниэль.

Девушка складывает руки на груди.

– Так она сдохла? Моя дорогая бывшая подруга последовала за своим отцом в потусторонний мир?

– Даниэль! – одергивает дочь Сэнди. – Не говори таких гадостей! Астрид Сноу – принцесса.

Даниэль усмехается.

– Принцесса. Она больше похожа на грязную коварную потаскушку.

– Дан…

– Все в порядке, – вмешиваюсь я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Ее личное мнение о мисс Сноу не будет учитываться в нашем расследовании. Мы только хотим задать ей несколько вопросов.

Сэнди поворачивается к нам с извиняющимся видом.

– Как вы можете видеть, моя дочь нездорова. Она пребывает в таком состоянии уже несколько лет.

– Простите за мою бестактность, но что с ней случилось? – уточняет Торбен.

Сэнди заламывает руки.

– Ну, видите ли… она…

– О, разве ты не рассказала им, мама? – Голос Даниэль звенит от притворной невинности. Какой же знакомый мне звук. Она обращалась ко мне подобным тоном больше раз, чем я могу вспомнить. – Не рассказала, что я стала позором семьи? Что я… как выразился милейший доктор… не в себе?

– Хватит, – огрызается Сэнди на дочку, после чего поворачивается к нам с фальшивой улыбкой на лице. – Помните, о чем я попросила вас в гостиной? Вынесите из этого разговора только то, что касается вашего расследования.

– Мы дали вам слово, – отвечает Торбен. – А теперь, пожалуйста, предоставьте нам несколько минут наедине с вашей дочерью.

Сэнди выглядит так, будто хочет возразить, но в итоге неохотно кивает.

– Веди себя прилично, – бормочет она дочери, прежде чем выйти из комнаты.

Мой пульс учащается, когда я указываю на пару стульев рядом со слабым огнем в камине.

– Не присесть ли нам?

Даниэль ничего не говорит, только смотрит на нас с надменным выражением лица. Похоже, в этом она не изменилась.

Торбен разминает челюсть,