Вкус яда - Тессония Одетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Сэнди искажается от паники, но она ничего не говорит.
Торбен наклоняется вперед.
– Миссис Хардингсон, вы что-то от нас скрываете?
Женщина, закусив губу, отводит взгляд.
– Миссис Хардингсон, – повторяет Торбен голосом, полным предупреждения.
– Хорошо, – выдавливает она. – Я отведу вас к Даниэль. Но… – Она испускает дрожащий вздох. – Прошу вас проявить уважение к частной жизни моей семьи. Я знаю, что не имею права требовать обещаний от агентов Совета Альфы, но, пожалуйста, вынесите из этого разговора только то, что касается вашего расследования. Моя семья… мы не потерпим слухов. – Она пытается смотреть прямо на Торбена, но только бледнеет под его жестким взглядом.
Я стараюсь не уделять большого внимания ужасу в глазах Сэнди, стараюсь не зацикливаться на этом дольше, чем необходимо. Но, несмотря на все усилия, я не могу не задаться вопросом, не находимся ли мы в нескольких шагах от разгадки.
Я проглатываю клубок эмоций – страх, смешанный с ужасом и нетерпеливым ожиданием, – и изображаю то, что, как я надеюсь, является ободряющей улыбкой.
– Уверяю вас, миссис Хардингсон, мы будем действовать тактично и осмотрительно. Как только мы покинем ваш дом, с нами уйдут только важные для расследования детали.
Губы Сэнди дрожат, но она кивает. Скованными движениями она встает со стула и жестом приглашает нас следовать за ней. Хозяйка дома выходит из гостиной и ведет нас вверх по лестнице. Я узнаю эти лестницы, эти коридоры. С момента моего последнего визита в поместье мало что изменилось. Совсем не утешительно, учитывая, что именно здесь я впервые очнулась после несчастного случая. Магия бушует на краю моего сознания, умоляя вернуться на свое законное место. Капли пота выступают у меня на лбу от усилий, которые я прилагаю, чтобы контролировать свои чары.
Сэнди приводит нас в крыло, расположенное далеко от основной части дома. Мы останавливаемся перед дверью, возле которой стоит горничная-человек.
– У Даниэль гости, – сообщает Сэнди женщине.
Горничная смотрит на нас широко раскрытыми глазами.
– О, не думаю, что мисс Хардинг…
– Они настаивают, – прерывает Сэнди голосом, полным негодования. Из-за нашей дерзости, а не из-за неповиновения горничной.
– Хорошо, – сдается женщина и делает реверанс. Дрожащими руками она открывает дверь, и Сэнди тут же спешит войти внутрь. Прежде чем последовать за ней, мы с Торбеном обмениваемся взглядами.
Мы оказываемся в помещении, похожем на спальню, но настолько скудном и тусклом, что его контраст с остальной частью элегантного особняка сразу же бросается в глаза. Здесь нет ни позолоченных картин, ни полированных мраморных полов. Только облупившиеся обои, старая и вышедшая из моды мебель и потертые, выцветшие ковры. Вдоль задней стены расположено несколько больших окон, но шторы задернуты на всех, за исключением того, что находится в дальнем конце комнаты. Там спиной к двери в плетеном кресле, склонив голову над лежащей на коленях книгой, сидит одинокая фигура.
– Даниэль, – зовет Сэнди, – эти детективы пришли задать тебе несколько вопросов о принцессе Астрид.
Фигура не двигается.
Сэнди делает еще несколько шагов.
– Даниэль, ты слышала…
Девушка вскакивает со стула и поворачивается к нам лицом. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на женщину, которая когда-то чуть не убила меня.
– Да, я слышала, мама, – говорит она с усмешкой, после чего бросает книгу на стул. – Кто-то пришел, чтобы поговорить со мной об этой лживой распутнице, Астрид Сноу.
Глава XXXII
АСТРИД
Даниэль Хардингсон совсем не похожа на ту красивую светскую львицу, которую я когда-то знала. У нее изможденное лицо, она похудела. Вместо потрясающих платьев со смелыми узорами, которые она когда-то любила носить, на ней простой серый наряд. Ее каштановые, заплетенные в тонкую косу волосы спускаются по спине без гребней, бантов или изящных шляпок. Не знаю, что я ожидала увидеть при нашей встрече, но точно не это.
Мои колени начинают дрожать, магия бьется о тонкие стены моего контроля. Я почти сдаюсь, но что-то касается моих пальцев. Вздрогнув, я опускаю взгляд и обнаруживаю, что Торбен берет меня за руку. Он сжимает мою ладонь, прежде чем отпустить ее. Это мимолетное прикосновение помогает мне успокоиться.
Сохраняя самообладание настолько, насколько это вообще возможно, я засовываю руку в карман и провожу пальцами по бархатной ленте, сосредоточив внимание на мягкой текстуре, которую ощущаю даже сквозь кружевные перчатки.
Взгляд Даниэль скользит от ее матери ко мне и Торбену. Пока она осматривает меня, я задерживаю дыхание, умоляя свою магию держаться подальше. Когда на лице Даниэль не появляется никаких признаков того, что она узнала меня, я прерывисто выдыхаю.
Я могу это сделать. Это сработало на Сэнди. Значит, сработает и на Даниэль.
Девушка складывает руки на груди.
– Так она сдохла? Моя дорогая бывшая подруга последовала за своим отцом в потусторонний мир?
– Даниэль! – одергивает дочь Сэнди. – Не говори таких гадостей! Астрид Сноу – принцесса.
Даниэль усмехается.
– Принцесса. Она больше похожа на грязную коварную потаскушку.
– Дан…
– Все в порядке, – вмешиваюсь я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Ее личное мнение о мисс Сноу не будет учитываться в нашем расследовании. Мы только хотим задать ей несколько вопросов.
Сэнди поворачивается к нам с извиняющимся видом.
– Как вы можете видеть, моя дочь нездорова. Она пребывает в таком состоянии уже несколько лет.
– Простите за мою бестактность, но что с ней случилось? – уточняет Торбен.
Сэнди заламывает руки.
– Ну, видите ли… она…
– О, разве ты не рассказала им, мама? – Голос Даниэль звенит от притворной невинности. Какой же знакомый мне звук. Она обращалась ко мне подобным тоном больше раз, чем я могу вспомнить. – Не рассказала, что я стала позором семьи? Что я… как выразился милейший доктор… не в себе?
– Хватит, – огрызается Сэнди на дочку, после чего поворачивается к нам с фальшивой улыбкой на лице. – Помните, о чем я попросила вас в гостиной? Вынесите из этого разговора только то, что касается вашего расследования.
– Мы дали вам слово, – отвечает Торбен. – А теперь, пожалуйста, предоставьте нам несколько минут наедине с вашей дочерью.
Сэнди выглядит так, будто хочет возразить, но в итоге неохотно кивает.
– Веди себя прилично, – бормочет она дочери, прежде чем выйти из комнаты.
Мой пульс учащается, когда я указываю на пару стульев рядом со слабым огнем в камине.
– Не присесть ли нам?
Даниэль ничего не говорит, только смотрит на нас с надменным выражением лица. Похоже, в этом она не изменилась.
Торбен разминает челюсть,
