Вкус яда - Тессония Одетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что произошло дальше?
Когда я не отвечаю, Торбен протягивает руку, будто хочет дотянуться до меня. Он останавливается на полпути, затем быстро возвращает руку на место и продолжает барабанить пальцами по пыльной деревянной поверхности. Я стараюсь не смотреть слишком долго на его трепещущие пальцы. Пальцы, которые, как я теперь знаю, способны на гораздо более приятные вещи, чем просто отбивать ритм на столе…
Краснея, я отрываю взгляд от его руки.
– Ну, после этого произошло много мелочей, которые сделали Даниэль моим врагом, но полагаю, что самое важное – то, как все это закончилось. – У меня снова сводит живот. Я покусываю губу в течение нескольких минут, прежде чем решаюсь рассказать остальное. – Однажды меня пригласили покататься верхом. Нас сопровождали две другие девушки, но, как только Даниэль дала им знак, они оставили нас наедине. Даниэль обвинила меня в том, что я пытаюсь соблазнить ее жениха. Ничего подобного я не делала, но она верила, что я вскружила бедняге голову и убедила его отменить помолвку. Я пыталась объяснить, что это неправда. Пыталась напомнить Даниэль, что мне всего пятнадцать и я даже не задумывалась о замужестве, а тем более о тайных интрижках. Она пришла в ярость и заставила свою лошадь врезаться в мою. Оказавшись достаточно близко, она толкнула меня. Я потеряла равновесие и выпала из седла. Животное было так напугано, что… что…
Я закрываю глаза, вспоминая все, как будто это было вчера. Мучительный хруст копыт по моим ребрам. Жгучая боль, пронзающая мое тело, когда обе мои ноги были раздроблены.
Голос Торбена пробивается сквозь воспоминания.
– Вот как ты получила все эти травмы.
– Да. Я попала под лошадь. Я потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила, что из-за случившегося разразился настоящий скандал. Даниэль заявила, что я упала сама. Но, по воле судьбы, ее жених был неподалеку, когда все случилось. Он видел, как она толкнула меня. Вскоре после этого он действительно разорвал помолвку. Мы с отцом переехали из Гринхоллоу в Тулиас, город фейри, где за мной ухаживал целитель. Он и помог мне полностью восстановиться.
– Мне так жаль, Астрид, – говорит Торбен. Я встречаюсь с ним взглядом и вижу, что его глаза полны искренности. Беспокойства. Боли.
Пожав плечами, я говорю:
– Все это в прошлом.
– Возможно, нет.
– Что ты имеешь в виду?
Он потирает подбородок.
– Позволь мне спросить тебя вот о чем. Есть ли в семье Хардингсонов фейри?
– Какое это имеет значение? – спрашиваю я, но знаю ответ еще до того, как Торбен произносит хоть слово. – Думаешь, кто-то из Хардингсонов контролирует Мэрибет?
– Это возможно, только если в ком-то из членов этой семьи течет кровь фейри. Чтобы принуждение сработало, необходима хотя бы маленькая доля наследия фейри.
Я хочу возразить, что подобное невозможно. Что Даниэль уже отомстила мне. Что больше у нее нет причин причинять мне боль. Что во всем виновата моя мачеха.
Но я не могу произнести и слова из-за леденящего душу страха, от которого у меня сводит живот. Ад цветущий. Что, если все это время я глубоко заблуждалась?
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, прежде чем ответить.
– Есть двое Хардингсонов с кровью фейри.
– Кто же это?
– Сэнди Хардингсон – чистокровная фейри.
– Мать Даниэль, – замечает Торбен.
Я киваю.
– А значит, Даниэль наполовину фейри.
Глава XXX
АСТРИД
Торбен поспешно встает из-за стола.
– Мне нужно немедленно попасть в Гринхоллоу. Даниэль Хардингсон все еще не замужем? Она все еще живет в поместье Хардингсонов?
– Я не знаю, – говорю я, вставая из-за стола с гораздо меньшей поспешностью. Не потому что наша ситуация не требует срочных действий, а потому, что я все еще пытаюсь осознать, что кто-то, кроме Трис, может быть виновен в контроле над Мэрибет. Я не видела Даниэль Хардингсон уже четыре года. Скандал произошел прямо перед тем, как мы переехали в Тулиас, где мой отец впервые стал признанным мастером королевы. Могла ли Даниэль все это время таить на меня обиду? Неужели она зашла так далеко, заставив свою кузину меня отравить?
Я вспоминаю все, что сказала Мэрибет, и пытаюсь соотнести это с новой версией случившегося.
– Я вернусь сегодня вечером.
Голос Торбена эхом доносится откуда-то из конца коридора.
Я смотрю на пустой дверной проем кухни, понимая, что он уже ушел. Приказывая своим ногам шевелиться, я бегу трусцой, чтобы догнать Охотника. Я нахожу Торбена в гостиной натягивающим пальто и пронзаю его свирепым взглядом.
– Что значит вернусь сегодня вечером?
– Я немедленно выезжаю в Гринхоллоу. Попытаюсь поговорить с Бартоном Хардингсоном, а также с его женой и дочерью. Посмотрим, удастся ли мне что-нибудь выведать. К тому же Мэрибет может быть там. Если так, я почувствую ее запах. Если твоя горничная попытается замаскировать свой запах цветами, я пойму и таким образом удостоверюсь, что это она.
Я упираю руки в бока.
– Я не заметила тот момент, когда ты решил пойти без меня.
Поправляющий воротник пальто Торбен замирает. Он встречается со мной взглядом, отчего у меня перехватывает дыхание.
– Там для тебя будет небезопасно.
– В любом случае здесь я не останусь.
– Еще как останешься. Хардингсоны знают тебя. Если Даниэль узнала тебя после короткой встречи за чаем, то и ее семья вспомнит тебя даже после всего, что произошло. Судя по твоему рассказу, ты не можешь изменить первое впечатление, которое о тебе сложилось.
– Так и есть, но…
– И они знают тебя как Астрид Сноу, верно?
– Да, но… Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать.
Закончив поправлять пальто, Торбен подходит и останавливается всего в футе от меня.
– Именно это ты и сделаешь. Даже если Хардингсоны не имеют никакого отношения к убийству твоего отца, мы не можем раскрывать твое имя или местонахождение.
Я открываю рот, но проходит несколько мгновений, прежде чем я нахожу нужный аргумент.
– Охотник, разве в нашем соглашении не говорилось, что мы будем проводить расследование вместе? Ты же можешь узнать информацию, которая что-то значит только для меня. Помнишь?
– Я поделюсь всем, что мне удалось
