Испорченный король - Ноа Хоуп

посреди холла, понурив голову, как пойманный на месте преступления мальчишка. Он нервно теребил запонку на манжете белоснежной рубашки.

– Отец, я… я хотел тебе сказать… – промямлил он, не поднимая глаз.

Олег, тяжело дыша, подошёл к Рае, которая, ничуть не испугавшись грозного вида деда, протянула к нему пухлую ручку. Маленькие пальчики сжимали плюшевого зайца, её голубые глаза, точная копия моих, смотрели на Олега с невинным любопытством.

– А ты, значит, Рая? Красавица какая!

Меня поразило, как быстро растаял гнев на лице Олега. Он приехал с кучей подарков – куклы в пышных платьях, игрушечная посуда, горы сладостей – и быстро нашёл с Раей общий язык. Они играли, он даже читал ей сказки, коверкая слова и придумывая забавные, гротескные голоса для каждого персонажа. Рая заливисто смеялась, её звонкий смех отражался от высоких потолков особняка.

Это было… странно. И трогательно. И чертовски тревожно.

К сожалению, меня весь день засыпали домашними делами, видимо, стараясь удержать как можно дальше от «семейного воссоединения». Заставили перебирать какие-то старые фотографии, разбирать шкафы с постельным бельём, даже поливать чёртовы орхидеи в саду. Я чувствовала на себе пристальные взгляды прислуги, слышала перешёптывания за спиной. Но я то и дело украдкой поглядывала на них – на Олега, играющего с Раей на ковре, рассказывающего ей невероятные истории.

Я знала, насколько старший Смирнов… ужасный человек. Рассказы брата, слухи, которые я слышала, пока жила с… семьёй – всё это рисовало образ жестокого и безжалостного хищника, для которого человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша. Именно поэтому я до дрожи в коленях беспокоилась о том, как он будет вести себя с моей дочерью. К тому же всем известно, что девочек в Братве не особо-то воспринимают как личностей, скорее, как… приложение к мужчинам. К моему огромному облегчению Олег казался искренне в восторге от внучки. Он смотрел на неё с такой нежностью, которую я никогда не подумала, что увижу на его лице.

Но это не отменяло моего плана. Я должна была забрать Раю. Вырвать её из лап этой семьи, увезти как можно дальше. И был только один-единственный способ добиться успеха – убить Игоря и бежать как можно дальше от этой семьи, дома, проклятой жизни мафии.

Страх, ледяной и липкий, змеился по венам, но под ним пульсировала жгучая решимость. Я никогда в жизни не думала, что способна на нечто подобное, на убийство, но уроки Алексея, одного из охранников отчима, – по обращению с оружием и приёмам крав-маги – сейчас, в этот переломный момент, будут мне очень полезны. Я вспомнила, как он учил меня разбирать и собирать пистолет с закрытыми глазами, как правильно держать нож, чтобы лезвие стало продолжением моей руки, как наносить удар в уязвимые места. Не скажу, что я была отличной ученицей и у меня всё хорошо получались, но кое-какие успехи всё-таки были. Его слова вспыхнули в моей памяти:

– Ты должна быть как змея – невидимой и смертоносной.

Младший Смирнов так просто не сдастся, он опасен и хитёр, но точно не будет ожидать, что я на него нападу. Эффект неожиданности – мой главный и, возможно, единственный козырь. У меня будет только один шанс. И я не могу его упустить.

Завтра всё изменится. Моя жизнь, Раи… всё. Я больше не позволю мужчинам из этого испорченного мира управлять мной.

Следующим вечером, после того как Смирнов-старший уехал, крепко обняв на прощание Раю и пообещав вернуться через пару дней с новым кукольным домиком, мои нервы были натянуты до предела. Каждый шорох, скрип половиц заставлял меня вздрагивать. Сердце колотилось в груди, грозясь вырваться наружу.

Дождавшись, пока в особняке всё стихнет, а последний слуга отправится спать, я тихо проскользнула в кабинет Игоря. Здесь всё ещё витал аромат его сигар и терпкого, с нотками сандала и кожи, одеколона – запах, который когда-то казался мне таким притягательным, а теперь вызывал лишь приступ тошноты. Комната была погружена в полумрак, настольная лампа отбрасывала бледный круг света на полированную поверхность массивного дубового стола. Я сделала глубокий, дрожащий вдох, пытаясь унять предательскую дрожь в руках.

Когда Игорь провожал отца, я слышала, что он сказал о какой-то работе, которой ему нужно было ещё сделать. Поэтому это была идеальная возможность, чтобы наконец с ним разобраться.

Время пришло.

На его столе я заметила хрустальный графин с виски и два бокала. Мои руки едва заметно дрожали, когда я отмерила снотворное, которое заранее высыпала в маленький пакетик, и растворила его в виски, наблюдая, как белый порошок исчезает без следа в тёмной жидкости.

Затем перепроверила небольшой складной, но острый как бритва, ножик, который стащила на кухне. Он был надёжно спрятан под кружевом чашечки моего бюстгальтера. Я убедилась, что в нужный момент смогу легко достать его и нанести один точный, смертельный удар.

Услышав тяжёлые, размеренные шаги Игоря в коридоре, я с глубоким, прерывистым вдохом сняла с себя шелковый халат, оставшись в одном изысканном комплекте чёрного белья. Тонкое кружево обхватывало моё тело, подчёркивая каждый изгиб. Я грациозно, почти небрежно, уселась на край стола, развела ноги и, бросив взгляд на дверь, приготовилась играть самую опасную роль в своей жизни.

В моих глазах, наверное, плясали демоны, а на губах играла соблазнительная, хищная улыбка. В этот момент я была не жертвой, не испуганной девушкой, которой разрушили жизнь, отправили в рабство, предали и разбили сердце. Я была мстительницей, богиней возмездия, заманивающей свою добычу в тщательно расставленную ловушку. Игорь и не подозревал, что эта ночь, наполненная ожиданием плотских утех, станет для него последней.

Он открыл дверь и замер на пороге, не в силах оторвать от меня взгляд.

– Какой неожиданный… сюрприз. – хрипло произнёс он, его глаза потемнели от желания.

Смирнов закрыл дверь за собой, щелчок замка прозвучал в наступившей тишине как выстрел, отрезая нас от остального мира. Он медленно подошёл ко мне, не сводя с меня жадного, похотливого взгляда. Протянул руку, кончиками пальцев провёл по моей обнажённой ноге, от колена вверх, вызывая дрожь, – отнюдь не приятную, а холодную волну отвращения, – которую я изо всех сил старалась скрыть, прикусив губу до боли.

– Я решила… согласиться на твоё… предложение, – промурлыкала я, заставляя свой голос звучать низко и хрипло, хотя каждое слово давалось мне с неимоверным трудом, как будто я глотала осколки стекла. – Чтобы доказать