Испорченный король - Ноа Хоуп

на осколки, а земля уходила из-под ног. Десять миллионов… цена, за которую он стёр всё, что было между нами, превратив в пыль воспоминания о нежности его рук, о жаре его губ, о сладких обещаниях, которые он шептал мне в темноте. В голове стоял невыносимый гул, подавляющий все остальные звуки, как будто я оказалась под толщей воды, в тёмном, холодном мире, где не было никого, кроме меня и моей разрушающей, всепоглощающей боли.

Я смотрела на него – на этого чужого, холодного, безжалостного человека, в котором не осталось и следа от того нежного, страстного Доменико, в которого я так отчаянно, так безумно влюбилась, – и не могла поверить, что всё это происходит со мной. Что он так легко, так равнодушно отрекается от всего, что было между нами. Что все эти слова, взгляды, прикосновения были лишь жестокой, циничной ложью, прикрытием для какой-то ужасной, непостижимой игры, в которой я оказалась пешкой.

– Ты… чудовище. – прошептала я, чувствуя, как рассыпаюсь на тысячи острых осколков, а мир вокруг меня с оглушительным треском рушится. Жгучая боль, как раскалённый клинок, пронзила меня насквозь, отравляя каждую клеточку моего тела, выжигая всё живое в душе.

– Возможно. – он равнодушно пожал плечами, словно речь шла о погоде за окном, а не о моей сломанной жизни. – Но сейчас это неважно. Тебе пора идти.

Он отвернулся, не удостоив меня даже взглядом, давая понять, что разговор окончен, что я для него больше ничего не значу. Пустое место. Ничто. В этот момент что-то внутри меня сломалось окончательно, с тихим, жутким хрустом, как ломается сухая ветка под тяжёлым сапогом. Надежда, которую я так отчаянно, так безумно пыталась сохранить, питая ею свои измученные мечты, рассыпалась в прах, оставляя после себя лишь горький, едкий пепел разочарования и безысходности.

Меня захлестнула волна отчаяния, такая сильная, что я едва могла дышать. Воздух казался вязким, липким, обжигающим лёгкие. Я должна была бежать от него, от невыносимой боли, которая разрывала меня на части, от жгучего унижения, которое клеймом выжигалось на моей душе.

Не оглядываясь, спотыкаясь, я бросилась к чёрному выходу, слыша лишь бешеный стук собственного сердца, который отдавался в висках. Кровь пульсировала в ушах, заглушая все остальные звуки, превращая мир вокруг в сплошной, гудящий кошмар. Но не успела я добежать до двери, как мой путь преградили двое громил в чёрных костюмах. Они схватили меня за руки, не давая вырваться. Я начала вырываться, царапаться, кусаться, но они крепко удерживали меня.

– Пустите меня! – закричала я, но мой голос потерялся в шуме ресторана. – Помогите! Кто-нибудь!

Меня протащили через весь зал, словно какую-то преступницу, под презрительными, любопытными, равнодушными взглядами посетителей, и толкнули к блестящему, чёрному автомобилю. Рядом с которым стоял мой сводный брат Пётр. Его лицо, изуродованное шрамом, искривилось в злорадной, торжествующей ухмылке, как будто он с нетерпением ждал этого момента.

– Привет, сестрёнка! – его голос был пропитан язвительной издёвкой. – Твои приключения закончены. Пора перестать вести себя, как шлюха, и вернуться домой.

Увидев его, я поняла, что всё кончено. Что это не сон, не кошмар, от которого можно проснуться. Доменико предал меня. Продал. Выбросил, как ненужную, сломанную куклу.

Мир, который казался мне таким прекрасным и полным надежд всего несколько минут назад, разрушился окончательно, превратившись в груду дымящихся руин. Слёзы градом катились по моим щекам, смешиваясь с тушью, размазываясь по лицу грязными дорожками, а в груди разливалась жгучая, невыносимая боль. Моё сердце, которое так доверчиво, так безрассудно открылось навстречу любви, теперь было разбито, растоптано, превращено в кровавое месиво. Всё, во что я верила, оказалось лживым миражом.

И единственное, что мне оставалось – это ненавидеть. Доменико, который так хладнокровно, так цинично разбил мою жизнь, растоптал мои чувства, превратил мою душу в кровоточащую рану. Свою семью, которая отвергла меня, продала, как ненужную вещь, превратив в товар, в разменную монету в их грязных играх. Себя за наивность, за глупость, за то, что позволила себе поверить в сказку, в любовь, в счастье. Весь этот проклятый, гнилой мир, в котором правят ложь, предательство и холодный расчёт, где человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.

– Благодарю за сотрудничество. – обратился Пётр к Моррети, протягивая руку с самодовольной ухмылкой.

Доменико холодно кивнул, лишь на мгновение коснувшись протянутой руки.

– Я хочу получить свою оплату как можно скорее. – произнёс он, его голос звучал ровно, безэмоционально.

– Конечно. – ухмыльнулся мой брат. – Игорь Олегович не бросает слов на ветер. Он ценит надёжных партнёров.

В этот момент я почувствовала себя загнанным зверем, жертвой, принесённой на алтарь их алчности и безжалостности. Мир вокруг меня, казалось, замер, превратился в немую чёрно-белую картину, лишённую красок и звуков. Осталась только пульсирующая боль в груди, отголосок разбитого сердца.

Но прежде чем меня передали в лапы дьявола, Доменико жестом приказал своим солдатам подвести меня к себе ближе. Я почувствовала, как его холодное дыхание обожгло кожу, когда он наклонился ко мне и прошептал, почти касаясь губами моего уха:

– Мне жаль, Настя. Но когда ты поймёшь, почему я всё это сделал, вспомни мои слова в вертолёте.

Его голос, прежде такой нежный и ласковый, теперь звучал холодно и отчуждённо. Всё, что я могла сделать в ответ, – это лишь опустить глаза в землю, не веря собственным ушам. В голове вихрем проносились вопросы: «Почему? Зачем? Как он мог?». Мне было невыносимо слышать эти фальшивые слова от человека, который, казалось, стал частью меня, моей плотью и кровью, а теперь хладнокровно разрывал меня на куски, пожирал сердце целиком.

И в этот миг я поняла: я никогда не смогу простить Доменико, чтобы он не сказал. Эта боль и предательство навсегда останутся кровоточащей раной в душе, незаживающим шрамом на сердце, постоянным напоминанием о том, как легко можно разрушить чужую жизнь, растоптать любовь, превратить самые светлые мечты в пепел.

Мир вокруг меня резко потемнел, сузился до размеров чёрной, бездонной пропасти, в которой не было ни света, ни надежды, ни любви. Только холод, пустота и всепоглощающая тьма, медленно затягивающая меня в свои ледяные объятия.

Глава 35. Анастасия

Я не знаю, сколько прошло времени, но я