Испорченный король - Ноа Хоуп

Я взяла бокал с виски, в котором уже растворилось снотворное, и, глядя ему прямо в глаза, поднесла к его губам.

– Выпьешь? Ты наверняка устал после приезда отца. – предложила я, невинно хлопая ресницами, изо всех сил стараясь, чтобы моя улыбка не казалась слишком натянутой и фальшивой.

Игорь, не подозревая о подвохе, с жадностью принял бокал из моих рук и сделал большой глоток, с наслаждением смакуя дорогой напиток. Я наблюдала за ним, затаив дыхание, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, отсчитывая секунды до того момента, когда снотворное начнёт действовать.

Он поставил бокал на стол и, довольно улыбнувшись, притянул меня к себе.

– Я знал, что рано или поздно ты одумаешься и сама придёшь ко мне. – прошептал он мне на ухо, его горячее дыхание обожгло кожу, вызвав новую, ещё более сильную волну отвращения. Его руки скользнули по моему телу вверх, пока пальцы не сомкнулись на шее, сдавливая её с почти болезненной силой. – Ты вся дрожишь… не терпится, кошечка?

Его губы властно опустились на мои. Я ответила на его поцелуй, с трудом подавляя рвотный рефлекс, стараясь не думать о том, что происходит, и не показывать, как мне противны его прикосновения. И как бы мне ни было больно после предательства Доменико, сейчас, в объятиях Игоря, я не могла не вспомнить, какими нежными и страстными были поцелуи моего итальянца… как горело моё тело в его руках…

Быстро отмахнувшись от мучительных мыслей о Моррети, которые обжигали меня изнутри, я с усилием продолжила играть свою роль, отвечая на ласки Игоря с напускной страстью.

– Ммм, ты такая… горячая. – пробормотал он, его голос стал ещё более хриплым, а дыхание – частым, прерывистым. Пальцы грубо сжимали мою кожу, оставляя багровые следы, которые, казалось, горели огнём.

Внезапно Игорь замер, все его тело напряглось. Он резко отстранился, глаза, затуманенные было похотью, вдруг стали настороженными, подозрительными.

– Что-то не так… – пробормотал он, с трудом фокусируя взгляд. – Что ты, чёрт возьми, мне подмешала?! Говори, дрянь!

Движения Игоря, ещё секунду назад вялые и замедленные, стали резкими, порывистыми. Хотя координация уже была нарушена, в нём всё ещё оставалось много силы. Он попытался встать, покачиваясь, но ноги его плохо слушались.

– Ах ты, сука… – взревел Смирнов, и, шатаясь, попытался схватить меня за руку.

Я отпрянула, вскочив на ноги. Сердце замерло на мгновение, а затем заколотилось с бешеной скоростью.

– Не стоило недооценивать меня, Игорь. – процедила я, холодно глядя на него сверху вниз, с презрением, которое жгло меня изнутри.

Смирнов, шатаясь, рухнул на диван, но, стиснув зубы, тут же попытался подняться, выплёвывая проклятия. Он замахнулся на меня – неуклюже, словно пьяный, но с силой, которая могла бы сбить меня с ног. Я едва успела увернуться, инстинктивно применив приём из крав-мага, которому меня когда-то учил Алексей.

– Ты правда думал, что эта жалкая попытка сработает? – засмеялась я, чувствуя, как первоначальный страх отступает под натиском ярости и отчаянной решимости. – Ты меня совсем не знаешь, Игорь.

Он снова попытался ударить меня, на этот раз целясь в лицо. Я перехватила его руку, резко вывернула её, используя болевой приём, и изо всех сил толкнула его в грудь. Игорь вскрикнул от боли, но не упал. Он был сильнее, чем я помнила.

Я ударила его коленом в пах, но Смирнов успел напрячь мышцы, и удар получился не таким сильным, как я рассчитывала. Игорь захрипел, согнувшись пополам, но тут же, стиснув зубы, схватил меня за волосы и дёрнул на себя. Я упала на него, чувствуя его тяжёлое, хрипящее дыхание. Он попытался ударить меня головой, но я успела уклониться, вывернувшись и вцепившись ему в горло ногтями.

– Ты… за это… ответишь… – прохрипел он, пытаясь оторвать мои пальцы от своей шеи.

– Это ты заплатишь, ублюдок. За всё, что ты сделал со мной и моей дочерью…

Мы катались по полу, яростно борясь друг с другом. Несмотря на снотворное, Игорь был невероятно силен. Он пытался сбросить меня с себя, ударить, задушить. Но ярость и отчаяние придавали мне сил. Я била его куда попало, царапала, кусала, используя всё, что было под рукой. В какой-то момент мне удалось вырваться. Я вскочила на ноги, тяжело дыша, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Ты ничтожество! Мерзкое, гнилое чудовище! – процедила я сквозь зубы, склонившись над ним. – Думал, что всё сойдёт тебе с рук? Что будешь и дальше играть мной, как марионеткой?! Ты ошибался, ублюдок! Я не так проста, как ты думаешь! И я готова на всё, чтобы защитить свою дочь! Даже если это означает убить её донора спермы!

Он попытался схватить меня, цепляясь за мою лодыжку пальцами, но я отскочила, пнув его ногой в рёбра. Игорь захрипел, закашлялся, из его горла вырвался сиплый стон.

– У тебя… ничего… не получится… – его голос стал слабым, прерывистым. – Ты не сможешь… выбраться из… дома.

– Ну, этого ты уже точно не узнаешь! – ледяным тоном ответила я, доставая из-под кружева бюстгальтера нож. Лезвие сверкнуло в тусклом свете лампы, отражая искажённое лицо Смирнова. – Передавай привет дьяволу, Игорь.

Не раздумывая больше ни секунды, я вонзила нож ему в сердце, вложив в удар всю свою накопившуюся ненависть, боль и ярость. Я провернула лезвие по часовой стрелке, чувствуя сопротивление плоти, слыша тихий, хрустящий звук.

Я отступила на шаг, ноги подкашивались. Прислонившись к столу, я наблюдала, как жизнь покидает тело Игоря. Его глаза, ещё недавно горевшие яростью и похотью, застыли, потускнели, став пустыми, безжизненными. Грудь перестала вздыматься. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь моим прерывистым, хриплым дыханием. Меня захлестнула волна противоречивых чувств: облегчение оттого, что этот кошмар, наконец, закончился, смешанное с ужасом от содеянного.

Я убила человека. Собственными руками отняла жизнь.

Несколько минут я стояла неподвижно, как парализованная, не в силах оторвать взгляд от распростёртого на полу тела. Мысли путались, перед глазами всё ещё стояла картина нашей отчаянной борьбы, агония Игоря, его хрипы, булькающие звуки… Меня замутило. Сделав глубокий, дрожащий вдох, я потянулась к своему халату, валявшемуся на полу у дивана.

Нужно уходить.

Но в тот самый момент, когда мои пальцы коснулись шелка, дверь в кабинет распахнулась с оглушительным треском. На пороге стоял отец Игоря. Его лицо было непроницаемым, как