Испорченный король - Ноа Хоуп

чувствовала, как между нами полыхает невидимая, но прочная связь, нечто гораздо большее, чем просто физическое влечение.

Доменико приподнял голову и посмотрел мне в глаза. Его взгляд был мягким, почти нежным.

– Mia Biancaneve, – прошептал он и поцеловал меня в губы. – Ты – моя сладкая, прекрасная погибель.

Я слабо улыбнулась, чувствуя, как по щеке скатывается горячая слеза счастья, и прижалась к нему, вдыхая его запах – терпкий, мужественный, такой родной. В этот момент я была просто его. Его Белоснежка. Его пленница. И, возможно… однажды, его любовь.

Доменико осторожно, почти благоговейно, развязал верёвки, освобождая мои запястья и лодыжки.

– Я принесу тебе завтрак. – прошептал он, и, поднявшись с кровати, небрежно накинул на себя шелковый халат, который, казалось, был создан специально для того, чтобы подчеркнуть его мощную фигуру, широкие плечи, узкие бёдра. Я невольно залюбовалась им, этим мужчиной, который всего несколько мгновений назад довёл меня до грани безумия, а сейчас смотрел на меня с такой… заботой. – Отдыхай, cara. Тебе нужно восстановить силы.

И прежде чем я успела что-либо ответить, он склонился, быстро, но нежно поцеловал меня в лоб, как маленькую девочку, и вышел из комнаты, оставив меня одну с моими мыслями, с вихрем эмоций, бушующих внутри.

Глава 34. Анастасия

После того как мы приняли вместе душ – а это было отдельным, ни с чем не сравнимым удовольствием, – и в очередной раз насладились друг другом, Доменико вдруг предложил:

– Собирайся, поедем в ресторан.

– Сейчас? – я непонимающе посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно. – Среди бела дня?

Он лишь загадочно улыбнулся в ответ, а в его голубых глазах мелькнули те самые дьявольские искорки, от которых у меня всегда сладко сжималось сердце и перехватывало дыхание.

– Да. – подтвердил он. – Разве плохо провести время с красивой женщиной за вкусной едой? Тем более… со своей.

Он подчеркнул последнее слово, и по моей спине пробежала волна дрожи. «Своей»… Это звучало так… по-хозяйски, но в то же время в нём чувствовалась нежность, забота.

К счастью, после такого… скажем так, весьма бурного и страстного утра, я чувствовала себя удивительно хорошо – никакого намёка на похмелье. Хотя, если честно, мне было немного стыдно за то, как я напилась накануне. Всё-таки мы были не у себя дома. Но, слава богу, Доменико не злился на меня. Даже наоборот. Он был… удивительно нежным. Внимательным. Заботливым.

Одеваясь в наряд, который для меня купил Доменико, я поймала его взгляд в зеркале. Дом стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на меня не отрываясь. Этот взгляд, такой пристальный и… интимный, заставил меня нервничать.

– Настя, я вчера узнал кое-что важное. – сказал он, наконец, с лёгкой хрипотцой в голосе, от которой у меня мурашки побежали по коже. – И мне нужно обсудить это с тобой.

– Что-то случилось? – спросила я, чувствуя, как в груди зарождается тревога.

– Не здесь. – коротко ответил он, качая головой. В его глазах мелькнула тень беспокойства. – В доме могут быть «уши». Хотя вчера мы официально заключили перемирие, но… осторожность никогда не помешает.

Когда мы приехали в ресторан, администратор, рассыпаясь в приторно-сладких приветствиях, проводила нас к уединённому столику в глубине зала, скрытому от посторонних глаз. Доменико обменялся несколькими короткими фразами с администратором на быстром, мелодичном итальянском, и та, бросив на меня оценивающий взгляд, полный любопытства и едва скрываемой зависти, исчезла, оставив нас наедине.

– Итак, о чём ты хотел поговорить? – спросила я, когда мы остались одни. Мои нервы уже были натянуты до предела, и я с трудом сдерживалась, чтобы не засыпать его вопросами.

– Давай сначала позавтракаем. – ответил он, и его губы тронула лёгкая улыбка. – Ты, наверное, голодна.

Его слова вызвали у меня раздражение. Сейчас мне было совсем не до еды! Мысли вихрем носились в голове, предчувствие чего-то важного, возможно, даже опасного, не давало мне покоя. Но я сдержалась и, сделав над собой усилие, кивнула, стараясь скрыть своё нетерпение.

– Хорошо.

Пока официант сервировал стол, между нами повисло напряжённое молчание. Я нервно теребила край белоснежной салфетки, чувствуя на себе изучающий взгляд Доменико, который, казалось, мог прочитать мои мысли, даже если я сама их не озвучивала.

– Расслабься, cara. – сказал он, мягко улыбнувшись. – Я не съем тебя. По крайней мере, не сейчас.

Его слова и эта неожиданная, почти игривая интонация немного разрядили обстановку. Я невольно улыбнулась в ответ, хотя всё ещё ощущала, как сердце бешено колотится у меня в груди.

– Просто… я немного нервничаю. – призналась я. – Ты сказал, что у тебя важный разговор.

– Да. – он кивнул, сделав глоток воды. – Но я хочу перед этим насладиться едой… и твоим обществом. Между нами всё началось… не совсем обычно. Не так, как у нормальных людей. Так почему бы нам не воспользоваться возможностью побыть наедине… без каких-либо обязательств? Просто ты и я. Пара на свидании.

В этот момент официант принёс нашу еду – ароматную фриттату с трюфелями, источавшую божественный запах, хрустящие круассаны и крепкий, бодрящий кофе. Несмотря на волнение, я почувствовала, как просыпается аппетит. Доменико, заметив это, довольно улыбнулся.

Мы начали завтракать, изредка перебрасываясь короткими фразами, ни о чём. Я старалась сосредоточиться на еде, насладиться вкусом, ароматом, но мысли, словно назойливые мухи, всё время возвращались к предстоящему разговору.

Что такого важного хотел мне сообщить Доменико? Это как-то связано с нами?

От этой мысли мои щёки невольно вспыхнули, и я поспешно сделала глоток обжигающего кофе, надеясь скрыть смущение.

Заметив мой румянец, Доменико отложил вилку и, накрыв мою руку своей тёплой ладонью, произнёс:

– Я много лет жил в этом мире, Настя. Видел столько грязи, предательства, боли… И, честно говоря, просто разучился верить в чистоту, красоту, добро… Но потом… появилась ты, и всё изменилось.

Я подняла голову и посмотрела на него. В его глазах, таких глубоких и выразительных, не было ни капли лжи, ни тени притворства. Только… нежность.

– Доменико… ты слишком добр ко мне… – прошептала я, опустив веки. Слова застряли в горле. От переизбытка чувств у меня защипало в глазах.

– Нет,