Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
AND1 собирались выкатить свои модели Attack 2.0, Tai Chi и Tai Chi Mixtape. Я стал их представителем на высочайшем уровне. Отчасти моя работа состояла в том, чтобы «огламурить» их кроссы, а еще следить за тем, чтобы инженерия не хромала. К тому времени я накопил огромные знания о всем процессе производства кроссовок – от задумки и конепции до производства, брендирования и продвижения на рынке. Также мне поручили привлечение новых игроков в ряды AND1.
Это непростой процесс. Порой я приходил к игроку и спрашивал: «Для тебя важно качество кроссовок?»
«Мне насрать. Я просто хочу именные кроссы».
Кто-то другой на тот же вопрос мог ответить: «Я просто хочу много бабок».
Но некоторым игрокам в продукте была важна честность, и они бы не согласились на второсортные кроссы.
Поскольку ситуация менялась стремительно, мне приходилось быстро адаптироваться. Это было нелегко, потому что в то же время у меня выходило телешоу на TNT, Area 21, где я интервьюировал всех подряд от баскетболисток WNBA Сью Бёрд и Кэндис Паркер до Ludacris’а и Ди-Уэйда. AND1 стали путать берега, стали говорить мне, что я могу, а что не могу надевать на съемки шоу. В один день я мог услышать: «Мы хотим видеть тебя в серой худи, Тикет». А на следующий день мог услышать: «Надень белую худи, Тикет». Поскольку это было мое шоу и мой спонсорский контракт, никаким боком не связанный с AND1, я сказал руководству обувной компании: «Поверить не могу, что мы вообще ведем этот разговор». Я двинулся дальше.
Но в любом случае это был уже конец моей обувной карьеры. В то же время я вижу ее возобновление в ближайшее время. Я никогда не терял и не потеряю своей страсти к кроссовкам. Хреновина, что отделяет тебя от улицы, из кожи ли, резины ли, латекса или чего угодно еще, что позволяет тебе ступать по холодному бетону, жесткому дереву, мокрой траве, грязи или кирпичу, – это нечто большее, чем просто обувь. Это заявление.
Showdown / Дуэль
29 мая 2004 года – памятный день. Мой двадцать восьмой день рождения и четвертая годовщина со дня смерти Малика.
«Ти-Вулвз» обыграли «Денвер» в первом раунде – наша первая победа в плей-офф в истории – и теперь противостояли «Сакраменто» в 7-й игре полуфинальной серии. Малик не выходил у меня из головы, как это бывает в каждый мой день рождения. Я хотел, чтобы этот день стал особенным. Я хотел выиграть для него. И чтобы это сделать, мне нужно было обыграть Криса Уэббера.
Я сижу в нашей раздевалке в «Таргет-Центре» и в тишине готовлюсь к матчу. Остудить мой пыл? Без шансов. Сегодня мне нужно будет найти баланс. Войти в «зону».
Атмосфера на арене наэлектризована; толпа рокочет. Я немного беспокоюсь за Сэма Касселла, который уже давно не в порядке – еще с первой игры серии, когда он набрал сорок очков. Спина и бедро у него адски болят. Я вижу боль на его лице всякий раз, когда он бежит по площадке. Но оставаясь верным своей природе, Сэм бежит через боль. Он крепко стиснул зубы и терпит.
Люблю своих партнеров. Спри и Сэм, Трентон и Фред, Уолли и Марк, Эрвин и Гэри, Даррик и Майкл. Я всегда люблю своих партнеров. Всегда рассчитываю на них. Всегда подбадриваю. Всегда нуждаюсь в них. Но я также знаю, что в сегодняшней игре все зависит от меня.
С самого начала игры я чувствую себя несколько иначе. Первые броски выходят отменными. В защите я наперед вижу то, что должно произойти. Безукоризненно выбираю время для маневра. Чувствую себя словно боксер. Как это часто бывает, я не слышу ни голосов с трибун, ни собственного тренера. Вижу только то, что делаю. Вижу кольцо. Вижу бросок. Чувствую спокойствие в запястьях, спокойствие в плечах. Замедляю свое сердцебиение так, чтобы дышать ровно и размеренно.
В перерыве мы ведем плюс девять. В третьей четверти «Кингс» отыгрывают восемь из этих девяти очков. Наступают заключительные двенадцать минут. Я бросаю, блокирую и подбираю как одержимый, но о статистике не думаю. Только об итоговом счете.
Мы ведем в три очка за 2,2 секунды до конца. «Таргет-Центр» сходит с ума. «Кингс» владеют мячом – на своей половине площадки. Все на ногах. Каждый болельщик. Каждый игрок. Для «Кингс» это ситуация пан или пропал. Наша команда знает, что они хотят доставить мяч Педже Стояковичу, своему главному мастеру по «трешкам». Я думаю: будет ли у меня шанс сфолить и позволить им забить два с линии, чтобы потом мяч вернулся нам? Никакого овертайма не будет. У «Кингс» не осталось тайм-аутов, поэтому они обязаны ввести мяч в игру в течение пяти секунд. Легендарный рефери Дик Баветта отдает мяч разыгрывающему «Кингс» Дагу Кристи, чтобы тот ввел мяч в пределы площадки. Начинается обратный отсчет пяти секунд. Пытаясь запутать наше защитное построение, вся команда «Кингс» перемещается: они разбегаются, как разбегаются тараканы, когда ты включаешь свет.
Кристи точно навешивает мяч через всю площадку. Я прыгаю, но кирпич пролетает в сантиметрах от кончиков моих пальцев и падает точно в руки Крису Уэбберу. Вот дерьмо! Я быстро возвращаюсь. Уэбб делает легкий показ на бросок, и я ведусь на эту уловку, выпрыгивая так высоко, как только могу в попытке заблокировать его бросок по неприкрытой корзине. Я промахиваюсь. Но, к счастью, мне удается выпрыгнуть достаточно высоко, чтобы мои вытянутые руки и торс не привели к фолу на нем. Если я сфолю, а он забьет трехочковый, мы проиграем.
Точно попадая в темп, Си-Уэбб запускает мяч красивым броском: идеальный прицел, идеальная дуга траектории. Мяч падает в цилиндр… и… невероятно, невообразимо… отскакивает обратно. Си-Уэбб немного перекрутил мяч.
Все кончено. Я набираю тридцать два очка при двадцати одном подборе – игровой номер Малика! – и пяти блок-шотах.
Я дрожу от радости и посылаю эту радость духу Малика. А потом обязательно подхожу к Си-Уэббу, чтобы крепко, по-медвежьи, обнять его. Люблю этого чела. Он вдохновил меня стать тем, кем я в итоге стал. Я должен сообщить ему об этом.
Я запрыгиваю на судейский стол и поднимаю руки вверх, приветствуя всех фанатов. Но победа оказывается с горьким привкусом. После проигрыша «Лейкерс» в следующем раунде мой двенадцатилетний отрезок в «Ти-Вулвз» завершится. Я оставлю город, который так полюбил.
Silence / Тишина
Я ненавидел проигрывать, но за все прошедшие годы научился видеть в проигрышах нечто гораздо
