Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц

в работу всю душу. Она должна отражать твои внутренний ритм и чувство стиля. Garnett 4 были неуклюжими.

А еще кроссовки похожи на рэп. Им нужен свой флоу. У самых крутых рэперов свой неповторимый флоу. То же касается и самых крутых кросс. Поначалу Nike привлекал меня к процессу создания моделей. Но со временем они стали думать, что хорошо изучили мой вкус, и с ходу выдали модель, которая близко не соответствовала мне по духу. Поэтому я заспешил прочь.

Я покинул Nike, сохранив огромное уважение к их инженерным достижениям. Инженерия у них просто космос. Не могу сказать, что они всегда использовали только лучшие материалы, но они многому научили меня по части этих материалов. И это помогло мне сделать следующий шаг.

Я подписал контракт с AND1. Это шокировало многих. Я сделал это по трем причинам. AND1 была открыта к моим креативным замыслам. Это главный аргумент. Также AND1 была готова предложить мне контракт, который я счел более справедливым в плане отчислений. В те времена даже Джордан получал с продаж не более 2 % прибыли. Я считал такую формулу очень хреновой. AND1 согласилась со мной в этом. Мне они платили 20 %. Поскольку AND1 только выстраивал свой бренд, там прислушивались к моим настоятельным просьбам использовать только высококачественные материалы.

Я взял все, чему научился у Nike, и применил это в работе с AND1. Продукция Nike, может, и не лучшая на рынке, но их маркетинговая работа – это что-то с чем-то. За редкими исключениями, каким были модели Shox например, они выпускают эстетически прекрасные продукты, почти как Apple с их гладким, футуристичным дизайном любой херни. Касательно кроссовок футуризм – наше все.

Океан кроссовок полон голодных акул. Но в AND1 царила другая атмосфера. Там меня услышали. Поначалу они немного колебались. Креативная команда AND1 была составлена из гарвардских мальчиков, мечтавших быть суровыми ниггас. И хотя меня раздражало такое отношение, я не могу жаловаться, потому что такое же отношение помогло привлечь безумные деньги и в баскет, и в хип-хоп. Белые пацаны, уловившие креативную энергетику братьев. Белые позитивно реагируют на эту энергетику и хотят урвать ее кусочек для себя. Типично американский замес: берем черный продукт, будь то музыка или спорт, и запускаем его на массовый рынок.

Порой встречи с AND1 проходили на повышенных тонах.

Они говорили: «Мы занимаемся стритболом».

«Я вышел из стритбола, – говорил я. – Я знаю стритбол, но теперь я в лиге, и вам надо делать обувь для лиги».

Они прислушивались. Следовали моим рекомендациям добавлять воздушные подушки, улучшить ощущения при маневрах зигзагом, сделать акцент в виде застежки-молнии, все то дерьмо, о котором я узнал в лаборатории Nike и которое теперь мог миксовать, добиваясь того, чтобы обувь отражала мою личность.

В то же время, когда я нахожусь в одной комнате с типами, которые пытаются быть теми, кем не являются, я ощущаю дискомфорт. Когда белые ребята всячески пытаются доказать, что они типа заодно с черными, я сливаюсь. И спустя пару лет я слился с AND1.

Следующая остановка – Adidas. Я влюбился в Adidas. Они виделись мне Средиземным морем. Ты подбегаешь, прыгаешь в теплую воду, и тебе приятно. Об акулах я не беспокоился. У Adidas была своя крутизна, но им не хватало элегантности Nike. Adidas хотел создавать то, что уже было многократно проверено. Их не интересовал выход за рамки. А меня – да. Я хотел прорывного дерьма, некстгена. Но Adidas умел крутить дела. Nike тем временем топтал всех подряд и всех подряд покупал. Nike был Римской империей. Они не успокоились бы, пока не завоевали бы весь мир.

В Adidas игра в «тяни-толкай» началась по новой. И так же, как Рик Уилсон был моим человеком в Nike, в Adidas моим связным был Крис Персингер. Мне приходилось пинать Криса, чтобы он проявлял больше изобретательности, был смелее, и он наконец поддался. Я приписываю себе в заслуги то, что проторил дорожку, которая в итоге привела к выходу Yeezy. Мне потребовалось время, но я также смог убедить Криса свести вместе спортсменов из разных видов спорта. Тимми Данкан и Трэйси МакГрэйди присоединилсь ко мне в самом начале моего приключения с Adidas. Мне нравилось то, что в одной рекламе снимались Тимми, Трэйси, Чонс, Джош Смит, Деррик Роуз, Дуайт Ховард и я. Мне понравилось, как Adidas ухватился за идею снять банду суперзвезд, отжигающих вместе. Но меня по-прежнему не отпускала мысль о том, чтобы смешать разные течения культуры.

Наконец Adidas услышал меня и собрал меня, Джеймса Хардена, футболиста Лионеля Месси, Pusha T и кое-кого еще за здоровенным столом, где мы стали обсуждать идеи. Меня определили в ролик с Дэвидом Бекхэмом, где еще появлялись Кейт Мосс и Young Jeezy. Под слоганом «Celebrate Originality» мы мочим по полной.

Когда наш контракт истек в 2010-м, в лицо мне подул ледяной ветер. На переговорах Adidas вел себя вызывающе и нахально. А еще они представили мне кое-как слепленные промоматериалы. Реклама со мной выглядела не свежо, а вторично. Я это не оценил. Я-то думал, что помог им переосмыслить свою культуру. Я знал себе цену. Они пытались принизить мою ценность, ставя разные мелкие препоны, которые бесили меня. Прежде я замечал, что рекламные ролики со мной деградируют. Теперь я увидел, что они делали это специально, чтобы улучшить свою позицию на переговорах. Все это выбесило меня. Я покончил с Adidas.

Я двинулся дальше. Нашел себе азиатскую компанию. Они скупили множество заводов Nike в Китае, выкинули Nike оттуда и начали выпускать кроссовки для потребителей в этой части света. То есть в основном маленького размера. Они никогда не подписывали контрактов с игроками, даже не-статусными, что дало мне большое преимущество. У меня были ноу-хау и искушенность, которые помогли им проектировать и производить обувь для профессиональных спортсменов. В плане эстетики мы сразу поймали одну волну. У меня были клевые задумки, которые они сумели воплотить в жизнь. Проблема была в материалах. Они не соответствовали уровню. Они наняли больше спецов, чтобы повысить качество. Кроссовки стали лучше. И мне было приятно, что теперь меня слышат. Но даже несмотря на эти улучшения, их кроссовки просто убивали мои стопы. Бегая по площадке туда-сюда, я не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. И даже притом что эта фирма творила чудеса с моим брендом в Азии, я вновь был вынужден свалить. Я не мог продавать то, во что не верил сам.

Финальная глава в истории о кроссовках наступила лишь несколько лет назад, после моего ухода из лиги – я вернулся в AND1. Я подписал контракт в качестве креативного