Черная мантия. Анатомия российского суда - Борис Миронов

Чепурная: «Как Вы познакомились с Робертом Петровичем Яшиным?»

Миронов: «Однажды заехал к нему по пути, выполняя просьбу Квачкова. Где-то в 2004 году. Приятельскими наши отношения не назовешь в силу различия интересов и возраста».

Чепурная: «Были ли Вы знакомы с Александром Найденовым?»

Миронов: «Мы познакомились с ним 16 марта 2005 года, хотя эту встречу трудно назвать знакомством».

Чепурная: «В связи с чем Вы стали чаще общаться с Квачковым и Яшиным после октября 2004-го года?»

Миронов: «В это время мой отец подвергся репрессиям за разоблачение коррупции в Новосибирской области. Он баллотировался в губернаторы Новосибирской области и в рамках выборной кампании выпускал газету с анализом документов о преступной деятельности руководства области. Сохранивший за собой пост губернатора Толоконский начал борьбу против отца вплоть до его физического захвата. Забегая вперед, скажу, что совсем недавно подтвердилась правота отца. Ряд руководителей Администрации Новосибирской области, включая ближайшего советника губернатора Солодкина, о котором писал отец, арестованы, им предъявлены в том числе восемь похищений и убийств людей, в числе которых два вице-мэра Новосибирска. Отец мог оказаться в этом списке, так что у него были реальные основания скрываться. Отца объявили в федеральный розыск. Друзья отца предупредили, что против меня, моей сестры и мамы могут быть провокации с наркотиками или оружием. Вот почему Владимир Васильевич взял тогда на хранение отцовское ружье».

Чепурная: «Кто предупредил Вашего отца о возможных провокациях?»

Миронов: «Не знаю. Круг знакомств отца слишком широк. Достаточно сказать, что бывший его заместитель Черненко стал первым заместителем Министра внутренних дел Российской Федерации».

Чепурная: «Какого характера были эти предупреждения?»

Миронов: «Что наши телефоны поставлены на прослушку, что за машиной ведется наблюдение. Нам с сестрой рекомендовано было как можно чаще быть на людях. Квачковы, сочувствуя нашему положению, приглашали меня на дачу, попариться, подышать свежим воздухом».

Чепурная: «Что Вас связывало с Яшиным?»

Миронов: «Роберт Петрович пытался наладить свой бизнес, что-то связанное с лесом и срубами. Даже привез своих гастарбайтеров, по-моему, с Украины. Машины у Роберта Петровича не было, а мотаться приходилось много, и если у меня было свободное время, то я старался выручать Роберта Петровича».

Чепурная: «На какой машине Вы ездили в 2004–2005 годах?»

Миронов: «Хонда-Аккорд» 1998 года выпуска. Я купил ее по генеральной доверенности у моей однокурсницы по аспирантуре Екатерины Пажетных. Чтобы не возиться с переоформлением, Катя оформила на меня генеральную доверенность, что явилось потом основанием обвинить ее в причастности к покушению на Чубайса и объявить в федеральный розыск».

Чепурная: «Расскажите о событиях 10 марта 2005 года».

Миронов: «Яшин просил забрать его пораньше с Профсоюзной улицы, чтобы поехать на дачу Квачкова. С Владимиром Васильевичем Яшин договорился встретиться на рынке возле Жаворонков, чтобы купить продукты и что-то еще по хозяйству. На круг возле станции мы подъехали около девяти часов утра. Оттуда следом за машиной Квачкова — на дачу. Весь участок был завален снегом. Расчистили проход к дому, перекусили и в полдвенадцатого мы с Яшиным уехали, у него была деловая встреча, где? — я уже точно не помню, судя по распечатке, это Солнечногорский район. Около четырех мы уже были у метро «Теплый стан», там Роберт и вышел».

Чепурная: «Расскажите о событиях 12 марта 2005 года».

Миронов: «12 марта в субботу, часов в одиннадцать мы с Яшиным должны были забрать гастарбайтеров, чтобы отвезти их на дачу. Когда я подъехал к дому в Жаворонках и развернулся, машина неожиданно заглохла. Вскоре подъехал Владимир Васильевич. Мы с ним поехали на круг искать буксировочную машину. Машина самого Квачкова для этой цели не годилась, потому что у нее автоматическая коробка передач. Договорились с водителем «Волги». Приехали, прицепились, поехали. По дороге к Минскому шоссе машина завелась. Чтобы не ехать дальше на буксире, но и не рисковать снова где-то встать, я сделал контрольный круг по Митькинскому шоссе до Минки и обратно до круга возле железнодорожной станции. Я доехал до Яшина с «Волгой» возле перекрестка Минского и Митькинского шоссе. Тут нас нагнал Квачков. Решили не рисковать машиной, а вернуться в Москву».

Чепурная: «Как Вы можете объяснить, что в то время, когда Вы находились поблизости от Яшина, в детализации телефонных соединений Яшина, озвученных на суде, один звонок фиксируется станцией в Краснознаменске, следующий звонок — станцией в поселке Жаворонки, находящемся в 9 км от Краснознаменска, а следующий за ним звонок — станцией в Ликино на расстоянии 8 км от Жаворонков? И все это в течение нескольких минут».

Миронов: «Существуют два объяснения. Или Яшин мог перемещаться со скоростью 600 и даже 900 км в час, или детализация телефонных соединений не позволяет точно определить местонахождение звонившего. Погрешность может составлять десять — пятнадцать километров. Вот доказательство тому. В 12:47 звонок Яшина из Краснознаменска. В 12:53, через шесть минут! Яшин уже в Жаворонках, на улице 30 лет Октября. Еще через две минуты, в 12:55, Яшин в деревне Ликино, и в ту же минуту, в 12:55, звонит уже из Жаворонков! Потом в течение одной-единственной минуты, сначала в 13:03 раздается его звонок из Крекшино, а в 13:04 уже из Жаворонков. А теперь глянем на карту. Расстояние от Жаворонков до Краснознаменска — девять километров. Расстояние от Жаворонков до Ликино — восемь километров. Расстояние от Жаворонков до Крекшино — десять километров. Чтобы Яшину переместиться из Крекшино в Жаворонки за одну минуту, ему нужно двигаться со скоростью 600 километров в час. Еще более показательно его перемещение из Ликино в Жаворонки в течение одной минуты, восемь километров за 30 секунд! Следовательно, скорость передвижения должна составлять 960 километров в час! Поскольку подобные почти сверхзвуковые скорости на автомашине невозможны, то определение местоположения звонившего при помощи базовых станций весьма приблизительное и не может служить основанием для определения местоположения человека по его телефонным соединениям».

Ух, как взволновалась сторона обвинения! Еще бы! Анализ детализации телефонных звонков, приведенный Мироновым, крушил все доводы обвинения, выстроенные на фундаменте того, что базовые станции свидетельствуют о присутствии подсудимых в конкретных точках — в Жаворонках, где по несчастному стечению обстоятельств оказалась дача Чубайса, в Петелино, где совсем рядом находилась дача Квачкова. А теперь документально подтверждается, что зафиксированный базовой станцией звонок вовсе не означает присутствие человека в конкретной точке, — звонивший может находиться в десяти, а то и в пятнадцати километрах от базовой станции по делам, совершенно не связанным с Чубайсом!

Чепурная: «16 марта 2005 года Вы были на даче Квачкова?»

Миронов: «Да».

Чепурная: «Вы приехали на своей машине?»

Миронов: «Нет. Накануне моя машина сломалась. 15 марта я с трудом дотянул до автосервиса. Двигатель разобрали, сказали, что необходимо менять прокладку головки цилиндра двигателя. С того момента и до 9 апреля машина стояла в автосервисе с разобранным двигателем».

Чепурная: «В связи с чем Вы оказались над даче Квачкова 16 марта 2005 года?»

Миронов: «Примерно за неделю до 17 марта 2005 года Саша Квачков собирался организовать пикничок на даче и попросил меня прикрыть его перед отцом, что, дескать, я тоже там буду. Когда я сообщил ему, что подъехать не смогу, сломалась машина, Саша здорово расстроился, а затем попросил приехать на дачу с его знакомым Вадимом, пообещав, что, как только отец уедет, он отвезет меня в Москву. Саше важно было, чтоб я появился на даче перед его отцом, которому он уже успел сказать про меня. Я согласился, понимая, чтоСаша будет некрасиво выглядеть перед отцом. На даче я увидел Яшина, Квачкова-старшего и пьяного вдрызг мужчину, который представился Александром, протянув левую руку, пояснив, что правая у него «не але». Саша Квачков сказал, что он уже договорился с какими-то подругами. Сейчас отвезет отца, заберет девушек и вернется. Я сказал, что мы так не договаривались, что мне надо в Москву. Тогда Саша попросил подождать, когда они уедут, все решить с Вадимом. Тот вывез меня на трассу и даже несколько километров провез до Москвы. Перед каким-то разворотом высадил меня, я поймал машину и доехал до метро «Арбатская», а уже оттуда на метро домой».

Чепурная: «Что Вы можете сказать о событиях 17 марта 2005 года?»

Миронов: «Утром следующего дня меня разбудил звонок в дверь. Это была соседка, жившая в квартире наискосок от меня — Алла Михайловна. Она просила разменять деньги. Я разменял. Времени было где-то в районе девяти часов. Я окончательно проснулся, пошел умываться, позавтракал. Потом вынес мусорное ведро. В нем что-то сильно провоняло. Возвращаясь с мусорки, на лестнице встретился с дочкой Аллы Михайловны — Еленой, она шла выгуливать собаку. Перекинулись парой фраз. Я поехал в Кунцево к маме. Поехал на метро. У мамы пробыл минут тридцать. К этому времени по всем новостным каналам уже говорили о покушении на Чубайса. Но мы это даже особо не обсуждали. Сразу как-то это происшествие вписалось в ряд покушений на Березовского, Шеварнадзе, понятно, или добро делят, или пиаром занимаются. Но вот вечером, часов в девять, когда я возвращался после встречи с отцом, мне позвонил Саша Квачков, сказал, что арестовали Владимира Васильевича, что у него дома милиция, просил помочь деньгами. Я тут же назначил ему встречу на Беговой. Саша Квачков подъехал, я ему отдал две тысячи рублей, все, что у меня было. На том и расстались. Больше я Сашу не видел».