Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

Мне пришлось поместить лорд-губернатора под арест. Предательство сына делает отца неблагонадёжным, и в любом случае, он был помехой в управлении. Я отправлю его к вам следующим кораблём, чтобы вы и ваши коллеги в Закрытом Совете могли решить его судьбу. Вместе с ним прибудет инквизитор Харкер, ответственный за смерть двоих узников, которые в противном случае могли предоставить ценную информацию. Я его допросил, и полностью уверен, что он не принимал участие в заговоре, но несмотря на это, он виновен в некомпетентности, равнозначной государственной измене. Оставляю его наказание на ваше усмотрение.

Атака гурков началась на рассвете. Отборные войска бросились вперёд по изготовленным заранее мостам и длинным лестницам, пересекли открытую местность, и были встречены смертоносным залпом из пятисот арбалетов, размещённых на наших стенах. Отважная попытка, но поспешная, и была отбита со множеством жертв с их стороны. Лишь два храбрых отряда добрались до нашего рукотворного канала, где мост, лестница и люди были быстро снесены яростным течением, которое стремится из моря в залив в определённое время дня — счастливый и непредвиденный дар природы.

Сейчас трупы гурков разбросаны по пустой земле между нашим каналом и их шеренгами, и я приказал стрелять по каждому, кто попытается оказать помощь раненым. Стоны умирающих и вид гниющих под солнцем гуркских тел будут полезны для ослабления их боевого духа.

Но хотя мы и почувствовали первый вкус победы, по правде говоря, эта атака была всего лишь первым испытанием нашей обороны на прочность. Командующий гурков лишь опустил палец в воду, чтобы измерить температуру. Не сомневаюсь, что его следующая атака будет совершенно иных масштабов. Три мощных катапульты, расположенные в четырёх сотнях шагов от наших стен, способные метнуть огромные камни до Нижнего Города, всё ещё стоят без дела. Возможно, они надеются взять Дагоску невредимой, но если мы продолжим сопротивление, то эта задержка долго не продлится.

Они определённо не испытывают нехватки в людях. Каждый день на полуостров прибывают новые гуркские солдаты. Над толпой уже хорошо видны штандарты восьми легионов, и мы разглядели подразделения дикарей со всех уголков кантийского континента. Против нас выставлено могучее войско, возможно в пятьдесят тысяч, если не больше. Император гурков, Уфман-уль-Дошт выставил против наших стен всю свою мощь, но мы будем держаться крепко.

Буду держать вас в курсе. До тех пор — служу и повинуюсь.

Занд дан Глокта,

Наставник Дагоски

Магистр Карлотта дан Эйдер, глава гильдии торговцев пряностями, сидела на стуле, сложив руки на коленях, и изо всех сил старалась сохранять достоинство. Её кожа стала бледной и жирной, под глазами виднелись тёмные круги. Белое платье перепачкалось в грязи тюремной камеры, волосы утратили свой блеск и безжизненно свисали вокруг лица. Без пудры и драгоценностей она выглядела старше, но всё равно казалась прекрасной. В каком-то смысле, даже прекраснее, чем обычно. Красота пламени почти догоревшей свечи.

— У вас усталый вид, — сказала она.

Глокта приподнял брови.

— Последние несколько дней были тяжёлыми. Сначала допрос вашего сообщника Вюрмса, потом небольшое дельце с атакой армии гурков, которая стоит под нашими стенами. Вы тоже выглядите несколько утомлённо.

— Пол моей крошечной камеры не очень удобен, да и помимо того забот хватает. — Она посмотрела на Секутора и Витари в масках, которые непреклонно стояли, скрестив руки и прислонившись к стенам по обе стороны от неё. — Я умру в этой комнате?

Несомненно.

— Посмотрим. Вюрмс уже рассказал нам большую часть того, что нам нужно. Вы пришли к нему, предложили ему деньги за подделку подписи его отца на определённых документах, чтобы отдавать приказы от его имени определённым стражникам. В общем, за участие в передаче города Дагоски в руки врагов Союза. Он назвал всех, вовлечённых в вашу схему. Подписал признание. Его голова, на тот случай, если вам интересно, украшает ворота рядом с головой вашего друга Излика, императорского посла.

— Вместе, на воротах, — пропел Секутор.

— Я не смог получить от него только три вещи. Ваши мотивы, вашу подпись и личность гуркского шпиона, убившего наставника Давуста. И я получу эти три вещи от вас. Сейчас.

Магистр Эйдер тщательно прочистила горло, тщательно разгладила подол своего длинного платья и села, выпрямившись так гордо, как только смогла.

— Я не верю, что вы станете меня пытать. Вы не Давуст. У вас есть совесть.

Уголок рта Глокты слегка дёрнулся. Храбрая попытка. Я вам аплодирую. Но как же вы ошибаетесь.

— У меня есть совесть, но она слабая и иссохшая. Она не защитит ни вас, ни кого-либо другого даже от сильного ветра. — Глокта сделал долгий и тяжёлый вздох. В комнате было слишком жарко, слишком светло, глаза болели и дёргались, и он медленно потёр их, произнося:

— Вы даже не представляете, какие вещи я делал. Ужасные, злые, непристойные, и вас стошнит от одного их перечисления. — Он пожал плечами. — Время от времени они меня изводят, но я говорю себе, что у меня были веские причины. Годы проходят, и невообразимое становится обыденным, ужасное скучным, непереносимое превращается в рутину. Я заталкиваю всё это в тёмные уголки своего сознания, и вы даже представить себе не можете, сколько там всего уже скопилось. Изумительно, с чем может жить человек.

Глокта посмотрел на Секутора, потом на Витари — их глаза блестели сурово и безжалостно.

— Но даже если предположить, что вы правы, неужели вы можете всерьёз притворяться, будто подобные угрызения совести есть у моих практиков? Ну, Секутор?

— Подобные что?

Глокта грустно улыбнулся.

— Видите. Он даже не знает, что это такое. — Он откинулся на своём стуле. Устал. Ужасно устал. Казалось, у него не хватает сил, чтобы поднять руки. — Я уже пошёл для вас на все возможные уступки. С предателями обычно так мягко не обращаются. Вы бы видели, как Иней бил вашего друга Вюрмса, а все мы знаем, что тот был в этом деле младшим партнёром. Все свои последние жалкие часы он гадил кровью. А вас пока никто и пальцем не тронул. Я позволил вам сохранить вашу одежду, ваше достоинство, ваш человеческий облик. У вас есть один шанс подписать признание и ответить на мои вопросы. Один шанс подчиниться полностью и совершенно. Вот и всё, на что хватит моей совести. — Глокта наклонился вперёд и ткнул пальцем в стол. — Один шанс. А иначе мы вас разденем и начнем резать.