Древний II. Предатель - Роберт Кантон

вынул ее из ножен. И как только Белинда встала, молодо человек ее тут же проткнул насквозь. Она прохрипела и упала перед ним на колени, чувствуя во всем своем теле слабость. Женщина посмотрела на парня молящими глазами и он, сглотнув, вынул шпагу из ее тела. Кровь текла из раны, но через несколько секунд остановилась и рана затянулась на глазах Эдварда. Белинда тихо засмеялась, а после вообще перешла на громкий смех, смотря в глаза художнику.

– Великолепный дар, не правда ли? – воскликнула она, перестав смеяться и с каким-то весельем наблюдая за реакцией молодого человека. – А ведь Агнет могла бы тоже им обладать, если бы не стояла между нами!

Эдвард озлобился на ее слова и презрением и ненавистью стал смотреть на женщину. Гнев все больше нарастал в нем, а ярость выжигала изнутри его тело. Кровь вскипела в парне, и он в припадке закричал:

– Ведьма!!

Молодой человек замахнулся и ударил шпагой по шее женщине. Кровь хлынула из раны и Белинда, испугавшись, подняла правую руку, чтобы защитить себя. Из ее рта тоже потекла кровь. И вот уже в ее сторону летел второй удар. Женщине разрезало руку, и она попыталась отползти от Эдварда, как последовал третий удар. Белинда упала на левое плечо, захлебываясь собственной кровью и парень нанес еще один, уже последний смертельный удар и голова ее откатилась в сторону.

Эдвард, глубоко дыша, смотрел на нее труп и только после этого осознал то, что он только что сделал. Он глянул на окровавленную шпагу и с ужасом выбросил ее в сторону. Парень попятился назад и прислонился спиной к холодной стене. Он сглотнул от страха и быстро направился к выходу. Он уже не думал ни о Агнет, ни о родителях ее… Его сознание было затуманено. Молодой человек, пошатываясь, брел в сторону леса, прижав к груди поломанную руку. Но едва Эдвард подошел к первым деревьям, как вдруг почувствовал, как его ноги словно свело судорогой, а потом и все тело. Он упал на спину и, что-то мыча, пытался пошевелиться, но все оказалось бесполезно. Я начал действовать…

Эдвард сидел напротив Кэтрин, спустившись с кровати на пол и прислонившись к ней спиной. Вампир, сложив руки на коленях и смотря в пол, повествовал ей небольшой рассказ из своей прошлой жизни, а девушка внимательно его слушала. И когда он остановился, в комнате воцарилось недолгое молчание.

– Значит, ты не стал художником? – спросила Кэтрин, прервав тишину.

– Ну почему же? Ты же видела картины в убежище, когда тебя к нам впервые привел Роберт?

– Да.

– Их все я и нарисовал.

– Что, прямо все! – изумилась девушка.

– Да, – улыбнулся парень. – Отец как-то обратил внимание на мои работы и попросил меня нарисовать картины, которые можно было бы повесить в убежище, чтобы внести что-то новое; чтобы холодные стены не так сильно смущали жителей и посетителей.

Они опять ненадолго замолчали.

– Послушай, Кэтрин, – прервал молчание Эдвард, пристально посмотрев в глаза девушке, – я должен тебе кое-что сказать. Очень важное. Это касается Отца.

Кэтрин внимательно посмотрела на парня.

Роберт, закинув руку за голову, лежал на кровати с закрытыми глазами. Рядом с ним, накрыв свое обнаженное красивое тело и тоже закрыв глаза, находилась Елизавета. Казалось, будто они спали, но стоило только нарушить тишину в комнате, как они сразу бы пришли в себя. Девушке нравилось пребывать в таком состоянии. Ей казалось, что она спит, что она погрузилась в глубокий сон. Но, к сожалению, никакие сны ей не являлись, а всплывали яркие картины воспоминаний о прошлом или недавно произошедшие события. Находясь в таком состоянии, она чувствовала себя человеком; что она еще сохранила тот драгоценный кусочек человеческой жизни, которой жила прежде.

Едва Елизавете показались картины последних произошедших событий, как вдруг девушка, как будто услышала у себя в голове чужие мысли и открыла глаза. Она на мгновенье насторожилась, но потом приподнялась и посмотрела в окно. Кто-то с ней общался телепатически и призывал ее подойди к окну. Елизавета глянула на Роберта, аккуратно сбросила с себя одеяло и тихо на носочках подошла к окну. Свет фонарей освещал улицу, и легкий ветер едва шевелил листья деревьев, но на улице никого не оказалось. Девушка напрягла брови и буквально спустя несколько секунд заметила, как из-за большого дерева показался силуэт. Неизвестный лишь частично вышел из темноты, и Елизавета знала кто это, поскольку она, кинув беглый взгляд на Роберта, подошла к кровати и, подняв с пола свои трусики, надела их; потом надела свое платье и направилась в прихожую. И уже в третий раз девушка посмотрела на парня и, убедившись, что он за ней не подглядывает, тихо открыла дверь и вышла.

Елизавета вышла из подъезда, осмотрелась и направилась на то место, где видела силуэт. Она перебежала дорогу и, подойдя к тому дереву, где совсем недавно находился неизвестный, никого не увидела; затем она зашла в темноту. Девушка прошла вглубь на несколько метров, посматривая по сторонам и остановилась.

– Ты вновь вернулась к Роберту? – вдруг раздался женский голос.

Впереди Елизавета из-за дерева показалась девушка в красной юбке выше колена, которое не облегало ее ноги, а свободно сидело. На ногах же находились черные ботинки, которые, по всей видимости, надевались на голую ногу. Черная тонкая кожаная куртка плотно облегало ее тело, а лицо скрывал красный капюшон, который, – как заметила Елизавета, – кажется, состоял из такого же материала, что и платье, только был более плотным, нежели само платье. Он опускался ей на плечи, крепился под подмышками, а на груди соединялся молнией. Таким образом, капюшон не слетал с головы даже при быстром передвижении. За спиной висел колчан со стрелами, а рядом виднелась рукоять самурайского меча, которая выглядела так же, как и у меча Елизаветы, который она прихватила с собой в хранилище, когда помогла бежать Роберту: черная гарда меча представляла собой дракона с раскрытой пастью, а из нее выходило лезвие меча. Через плечо проходили серые ремни, плотно прижимавшие к спине колчан и ножны самурайского меча. Талию опоясывал черный ремень, который удерживал кинжал в ножнах, висевший на бедре девушки. С плеча, за которым находился колчан, свисал на тетиве складной лук и небольшая серая сумка, а из-под капюшона пробивались такие же, как у Елизаветы белокурые волосы. От незнакомки исходил запах каких-то полевых цветов и, судя по ее бледной коже, она была не человеком, а вампиром. И узнать, кто она не представлялось возможным, поскольку половину ее лица скрывала черная маска.