Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

к окну и смотрю на ночную улицу. Там темно и тихо. На небе сияют звезды, а под фонарем проходит мужчина с собакой.

Как было бы проще сейчас вернуться домой, туда, где есть понимание того, что будет завтра. Где не надо бояться будущего, как огня.

Но что—то внутри меня сильно сопротивляется.

Просто потому что уже поздно.

Потому что это его «за что боролась» звучит как предсказание. Уже вижу, как просыпаюсь утром, а папа вместо пожелания хорошего дня смотрит на мой живот и фыркает, попрекая тем, что мой ребенок после рождения будет висеть на мне и мешать им жить.

Может, конечно во мне говорит обида и этого не будет, но я не хочу узнавать.

Да и в случае моего переезда крошечная надежда на то, что мы с Русланом можем проводить время вдвоем, исчезнет. Ко мне домой он не придет. А папа его и не пустит.

Поэтому…

– Мне жаль, пап, что тебе чтобы предложить мне вернуться нужно было увидеть эту унизительную картину в магазине. Но я справлюсь. И денег на воспитание не попрошу, не переживай.

Зарекаться плохо, этот урок я выучила, но не сказать ему этого сейчас не могу.

Мне все еще очень обидно и больно.

Сбросив вызов, принимаю душ и ложусь спать. А ночью просыпаюсь от сильнейшей боли в животе.

Глава 54

– Мне нужно попасть к ней.

Агрессивно требую у медсестры на пропускном пункте.

Я блядь так часто бываю в больницах, что это уже входит в нездоровую привычку.

– Я вам сказала, ночью посещения запрещены, – рявкает недовольно она. – Привезли вашу Шавелкину. Сейчас делают узи. Завтра утром придете, папаша, вам все расскажут.

– Да блядь, – бью ладонями по столу, а в ушах звенит это ее «папаша».

Я только вчера по—настоящему почувствовал, как это ощущение впервые проползло по грудной клетке. Ощущение того, что внутри Даши растет МОЙ ребенок.

До этого был просто факт. А вчера этот факт обрел очертания и физическую оболочку. Я почувствовал этого крошечного человека, когда он толкнулся в животе Даши. Почувствовал, как чувствую сейчас то, как на полную катушку работает мой сердечный мотор.

Даша не просто так мне позвонила. Она позвонила сама. Впервые за все эти месяцы. Несмотря на все недопонимания между нами. ПОЗВОНИЛА МНЕ. Не Асе, не Белозёрову. МНЕ. Она надеется, что я приеду. А я поклялся, что буду рядом теперь всегда.

Разворачиваюсь, выхожу и следую к лестнице. Здесь я все равно только время зря теряю.

Ищу по указателям где находится гинекологическое отделение, взлетаю вверх по ступеням. Второй этаж – не то. Дергаю дверь на третьем. Должно быть здесь. Коридор. Тихо. Ряд дверей в палаты.

Сканирую глазами местность и цепляюсь за свет, идущий из кабинета в конце коридора.

Направляюсь туда.

– Он уже должен был приехать, пожалуйста, разрешите ему подняться, – отчетливо различаю беспокойный голос Даши.

Она ждет меня.

Ускоряю шаг и почти перехожу на бег.

– Милочка, никуда твой благоверный не денется. Нам нужно сделать узи.

– Вот с ним и сделаем. Я обещала ему, понимаете?

– Нельзя.

– Даша? – влетаю в кабинет.

– Руслан, – она тут же приподнимается с кушетки.

Глаза наполнены страхом, лицо бледное.

– Нет, ну вы посмотрите на них, – раздраженно всплескивает руками женщина врач, пока я подлетаю к Даше.

Она хватает меня за руки. Испуганная, холодная вся.

– Лежи, Даш. Делайте, что надо, я заплачу, – говорю врачу.

Никуда не денешься без этого злополучного «заплачу», но сейчас я готов хоть почку продать, лишь бы Даше было спокойнее и с ребенком все было в порядке.

Вздохнув, тетка взмахом руки позволяет мне остаться и усаживается к аппарату.

Я тянусь к Даше. Глажу ее по голове.

– Ты как себя чувствуешь? – прижимаюсь к дрожащим губам.

– Болит, – шепчет, паника в глазах, – я боюсь, Руслан. А если что—то не так?

– Всё будет хорошо! – сжимаю ее лицо, – Всё будет хорошо!

Повторяю уже для себя.

Даша набрала меня двадцать минут назад. Сказала, что сильно болит живот и уже вызвала скорую. Я сначала отправился к ней, умаю перехватить, но машина приехала удивительно быстро. Вероятно, дежурила неподалеку, потому что обычно им требуется минут двадцать минимум.

Пришлось менять маршрут и ехать уже сюда. По пути байк начал тупить. Поэтому я и опоздал.

– Так, ложись давай. И успокойся, – командует врач, – будешь волноваться, сделаешь хуже.

Даша послушно опускается на кушетку, поднимает футболку.

Ее живот намазывают прозрачным гелем, а потом прикладывают к нему датчик.

Тишину тут же нарушает шипение прибора и стук сердца.

Я застываю.

– Так. Срок двадцать две недели, – буднично говорит медик, внимательно всматриваясь в экран. – Мальчик ваш развивается в полном соответствии с нормами.

Мальчик…

Мы с Дашей одновременно смотрим друг на друга. В ее расширенных зрачках мое отражение.

Пульс притормаживает, а потом шарашит на максимум.

– Но тонус очень сильный, – осаждает мои эмоции врач. – И есть маленькая отслойка плаценты. Совсем небольшая, угрозы жизни ребёнка нет, но рисковать нельзя. Я оставлю вас в стационаре минимум на неделю. Постельный режим, капельницы, наблюдение.

Откатывается на стуле от экрана.

– Это сильно опасно? – Даша крепче стискивает мои пальцы. – Я виновата, да?

– Смотря что ты имеешь в виду, – глядит на неё поверх очков Ветлицкая Ирина Павловна, судя по бейджику на ее халате.

– Я носила тяжелое и сильно волновалась, – лепечет Даша. – Это я натворила все это?

– Не обязательно. И отслойка и тонус бывают даже при идеально текущей беременности. Но, на будущее, лучше не экспериментируй. И да, тяжелое тебе поднимать категорически запрещено.

– Боже…

Дашу колотит, а я заставляю ее посмотреть на себя.

– Всё будет нормально, тебе же сказали. Полежишь пока здесь. Я буду приходить и навещать тебя. Поняла меня?

– Успокойся, Дарья, – успокаивает ее Ветлицкая, – и не с таким диагнозом на ноги поднимали мамочек. Вот от твоих слез ты себе тонус и делаешь сильнее.

– Я не буду, – тут же берет себя в руки Даша и мотает головой. – Всё, я спокойна.

Выдыхает судорожно, и откидывается на подушку.

– Вот и молодец. Ты еще очень молодая, организм сильный. Анализы у тебя взяли, завтра придут результаты. Покапаем и будешь как новенькая. Погоди пять минут, я за тобой медсестричку пришлю.

Ирина Павловна выходит, а я догоняю ее.

– Скажите, сколько с меня?

Женщина снисходительно обводит меня взглядом.

– Да ни сколько. Домой лучше езжай, парень и выспись. За девочкой твоей мы тут присмотрим.

Неожиданно. Я привык, что везде норовят влезть в карман, поэтому уточняю на всякий случай.

– Давайте я заплачу,