Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

открыта для тебя и внука в любое время суток. С любой просьбой. Не прячься и не убегай, договорились?

Укусив себя за щеку, киваю. Когда тебе так бескорыстно предлагают помощь – это обезоруживает. А когда это делает человек, которому самому нужно заботиться о своем здоровье – вообще выбивает почву из—под ног.

– Вы извините, что я так пропала, – не смею смотреть ей в глаза, – так вышло, что мы с Русланом разошлись, и…

– Ничего не говори, – прерывает меня тетя Марина, – я не знаю, что у вас случилось. И не буду лезть, потому что считаю вас довольно взрослыми, чтобы решить все самим. Ты наверное, встречалась со Славой, и теперь всё это непросто…

– Нет, что вы? – тут же спешу ее разубедить, – Я никогда не была со Славой. Он помогал мне по—дружески, когда я осталась одна, на этом все.

– Руслан говорил о твоих родителях, – хмурится женщина. – Что вы поссорились.

– Да, папа был не рад этому ребенку.

По глазам вижу, как ей сложно поверить в подобное.

– Детям нельзя не радоваться, – с упреком качает головой тетя Марина. – Это же дети. Они никогда не виноваты в том, что происходит у взрослых.

Хоть кто—то это понимает.

– Я тоже так посчитала. Но с тех пор папа со мной связь не поддерживает.

– Мне жаль, – ее теплая ладонь сжимает мою. – Ты не заслуживаешь такого отношения, Дашенька. Ты всегда была очень светлой и доброй девочкой. И я не удивлена, что Руслан так сильно тебя полюбил.

Мои пальцы вздрагивают, и вероятно, она это ощущает, поэтому отпускает меня.

– Наверное, мой сын тебя обидел, – произносит глухо, – но я уверена, что если бы он мог, он бы этого не сделал. Он у меня закрытый, редко когда покажет, что ему тяжело. Никогда не жалуется. Вообще, я считаю, что на ребенка не должно сваливаться все то, что свалилось на Руслана. У него толком не было детства. Не было юности. Безбашенных гулянок, дискотек. Так вышло, что ему пришлось работать уже тогда, когда другие его сверстники наслаждались жизнью. Судьба его не пожалела. И он принимал ее удары стойко, как мужчина. Но я точно знаю, когда ему плохо. Глаза не врут ведь, – ее голос ломается, а у меня в горле появляется ком, – пока вы были вместе, он был живым, часто улыбался. А после Нового года, как будто бы умер. Больно смотреть на своего ребенка, когда он ходячий труп. Работал, вытаскивал меня из—за этой болезни, будь она не ладна, а когда разговор заходил о тебе и вовсе закрывался. Отгораживался, словно одни мысли о тебе приносили ему физическую боль. Я не прошу тебя простить его, потому что не знаю что он сделал, – взгляд блестящих глаз устремляется на меня, – но дай ему быть рядом с тобой, Дашенька. Для него это очень важно.

Борясь со слезами, я протягиваю руку и уже сама сжимаю ее пальцы.

Грудную клетку сводит от того, как неистово бьется мое сердце.

Руслан и правда всегда был закрытой книгой и прочесть его эмоции было очень сложно. Поэтому, когда он говорил, что ему было плохо без меня, я не то, чтобы не верила, просто думала, что мне было сложнее. А оказывается, каждый проживает свою боль по—разному.

Тетя Марина уезжает, и следом за ней приезжает Ася, а вместе с ней и взрыв энергии. Мы обнимаемся, как ненормальные. Она снова твердит, что хотела как лучше, а я уверяю ее, что знаю. Сделала бы для нее тоже самое, если бы вдруг потребовалось. Просто во мне сидела обида и я не сразу могла сквозь нее услышать голос разума.

От апельсинов ломится полка, когда я приношу все привезенные подарки в комнату.

Соседки мне попались хорошие. Все старше меня, но ведут себя тепло и по—дружески. Это очень приятно.

«Как ты себя чувствуешь?» – приходит сообщение от Руслана, когда я укладываюсь на кровать.

«Уже лучше. Анализы хорошие. Нужно неделю покапаться и отпустят домой», – отправляю сразу и перечитываю оба сообщения.

Мы так давно не переписывались с ним, что я уже и забыла как это, когда всё внутри искрится предвкушением от ответов.

«Я рад. Что тебе привезти?»

«Только не апельсины)))»

«???»

«Твоя мама заезжала в гости. А потом Ася. Не знаю куда теперь их девать»

«Понял. Могу привезти журналы или плеер. Книги.»

«Все это было бы отлично. Спасибо. Когда ты приедешь?»

«Вечером после смены»

«Хорошо»

Пальцы сами строчат «Буду ждать», но зависнув на этих словах, я их стираю.

Раньше мне так просто было ему сказать, что я жду, скучаю, люблю. А сейчас страшно. Как будто если я начну снова, обязательно случится что—то плохое, чего я уже не перенесу.

Пока я пялюсь в экран, на нем всплывает еще одно сообщение:

«Даш, я перевезу к тебе кое—какие свои вещи сегодня»

Запинаюсь на предложении и прочитываю еще раз.

Пульс ускоряется, я суетливо пересаживаюсь на кровати.

«На время ремонта?» – отправляю ответ.

Пока Руслан печатает, сглатываю нервно слюну.

«Если ты не будешь против, то на постоянно»

Бах. В голове происходит взрыв.

И пульс уже не просто летит вперед, он обгоняет любой спортивный спорткар.

Мне становится душно и как будто охватывает паническая атака.

Потому что где—то в глубине меня радуется та самая Даша, которая очень ждала этого момента. Представляла, как мы будем жить с Русланом вместе еще тогда, когда мы встречались. А новая Даша смотрит на нее с сожалением и грозит пальцем, чтобы не радовалась слишком отчаянно.

«Я подумаю» – отправляю и не дышу.

Сообщение доставлено, приходит отчет.

Глава 56

– Как ты чувствуешь себя? – молодая медсестра Полина участливо улыбается мне, пока достает иголку из вены.

– Намного лучше. Живот не болит.

– Ну, вот и умница. А то придумала тоже. Отдыхай.

Она выходит, а я остаюсь лежать. Сегодня в палате я одна. Девочек отпустили на ночь по домам, а мне сказали, что еще рано.

Я здесь уже четыре дня, за время которые состояние значительно улучшилось. Живот перестал тянуть, а шевеления малыша я ощущаю все чаще.

Никогда бы раньше не подумала, что это оказывается настолько радостно – чувствовать копошения твоего родного человечка.

Какой он будет? Наш с Русланом малыш.

Похож на него или на меня?

Я не знаю, но могу сказать со стопроцентной уверенностью, что точно будет самым красивым. Я почему—то вижу его с глазами Руслана. Зелеными, как летняя листва. Теми самыми, в которые я влюбилась, когда мне было