Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

За ужином Артем завел разговор про Палестину и новые ворота на Святую землю.

– Да, приезжал недавно краснобай, голова какой-то деревушки возле Яффо, – презрительно буркнул Лейзер. – Пузырящийся молдавский еврей. Всех улестил красивыми речами. Даже мама твоя не сдюжила, купила у этого фармазонщика кусок земли. Денежки он взял немалые, а взамен выдал красивую бумагу с трескучими словесами. Мол, у каждого еврея должен быть свой дом на Святой земле, свой участок земли. И вот теперь, благодаря стараниям твоей матери, он у нас есть.

– Дурень, это же страховой полис, – возразила Двора-Лея, накладывая мужу и сыну дымящуюся картошку из чугунка. – Представь, придет Мошиах, и все евреи окажутся на Святой земле, весь-весь народ, многие миллионы. Сколько нас раскидано по свету, и не сосчитаешь, не учтешь. Только Мошиаху такое под силу. Народу много, а обустроенных мест раз-два и обчелся. Никто не захочет жить в пустыне, а другого места там нет. А мы приедем – и пожалуйста! – свой участок, и не где-нибудь, а в современном городе, с водопроводом, канализацией.

– Дворале, – добродушно усмехнулся Лейзер, принимая из рук жены тарелку с картошкой, щедро удобренной шкварками. – Я не пойму, чего у тебя больше: примитивной веры или простой дури.

– Моя простая дурь позволяет тебе, мудрецу, всю жизнь сидеть над книгами. Ты зарабатываешь нам будущий мир, а я – нынешний. Так что дай уж мне позаботиться о земельных участках.

– Дворале, когда придет Мошиах, мир поменяется и твой участок земли будет ни к чему.

– Это мы еще увидим. И знаешь, что я тебе скажу, Лейзер, если не понадобится, то и ладно. Будем считать, что эти деньги мы пожертвовали евреям, живущим на Святой земле.

– Не будем считать, а так оно и есть. А удостоверение – не страховой полис, а просто красивая бумажка. Знаешь, почему говорят: тот, у кого сварливая жена, никогда не увидит ада? Да потому, что он просто не заметит разницы!

– Это у тебя сварливая жена?! – вскричала Двора-Лея. – Ты у меня живешь, как у Бога за пазухой, только вместо Бога в нашем доме я, и пазуха моя тоже!

– Почему жена Йова не умерла? – возразил Лейзер. – Все дети погибли, а жена выжила. Почему? Йов получил обещание, что за каждого умершего члена семьи он получит вдвойне. Так и получилось, после того как умерли все его дети и закончились терзавшие его болезни, у Йова родилось вдвое больше детей, чем до начала всей этой истории.

Вместо того чтобы возразить, Двора-Лея отвернулась и начала вытирать посуду.

– Аарон, твоя мама – святая женщина, – торжественно провозгласил Лейзер. – Любая другая жена на ее месте давно бы запустила в меня казаном или ухватом, а твоя мама только губы кусает. Святая, настоящая святая.

– Иди уже в синагогу, – засмеялась Двора-Лея, – иди, пока я тебя не задушила собственными руками.

Прошло два месяца. Неожиданно ранняя осень окутала Чернобыль багряно-желтой шалью, тяжелая, холодная сырость пришла с околиц и наполнила улицы. Топить начали рано, острый запах печного дыма по вечерам щекотал ноздри.

Когда ночной морозец принялся сковывать лужи, покрывая их хрусткой корочкой, Артем получил письмо из Владивостока. Оно повергло его не в изумление, а в шок. Перечитав короткое послание, он до вечера не мог вернуться к работе, а сидел, бессильно опустив руки, уставившись в туман за окнами.

Здравствуйте, уважаемый Артем!

Пишут вам друзья Андрея Прилепы. Два месяца назад Андрея обвинили в связях с боевиками-народовольцами и посадили в тюрьму. Спустя неделю, по версии полиции, он повесился. Но мы уверены, что его повесили. Один из товарищей видел лицо Андрея перед погребением. Оно было синим. Его били, но он никого не выдал. В общем, нет больше Прилепы.

В единственной полученной от него записке Андрей просил передать вам привет. Мы не знаем, что он имел в виду, но выполняем последнюю просьбу погибшего героя. Увы, с опозданием, прошло немало времени пока в вещах Андрея нашлось ваше письмо, и только тогда стало понятно, о каком Артеме говорилось в записке.

С революционным приветом,

товарищи Андрея.

Серый туман плотно стоял за окнами мастерской. Порывы ветра временами рвали его на клочья, обнажая мокрые ветки деревьев. Солнце скрылось навсегда, подступала ночь, черная, словно будущее, и плотная, как усы жандарма.

Так и не сумев вернуться к работе, Артем сложил инструменты и вместо синагоги отправился прямо домой.

– Что-нибудь случилось? – всплеснула руками Двора-Лея, увидев мрачное лицо сына.

– Случилось. Вернется отец, поговорим.

Не раз и не два пыталась Двора-Лея разговорить сына, но тот угрюмо молчал, уставившись в одну точку. Не на шутку встревожившись, она бросила кухонные хлопоты и побежала за мужем.

– Сначала поужинаем, – решил Лейзер, вытащенный женой с урока.

Но Артем от еды отказался. Выпив до половины кружку чая и отщипнув крошку медового пирога, он тяжело положил на стол руки.

– Собираем вещи и уходим из России.

– Куда уходим? – спросил Лейзер.

– В Палестину.

– Почему, зачем? Что мы там потеряли? – возмутилась Двора-Лея.

– В России наступают худые времена, – Артем говорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово. – Евреям надо держаться подальше от русского царя и его народа. Потому что весь гнев и раздражение друг на друга они выплеснут на нас.

– Тоже мне, пророк Иона! – вскричала Двора-Лея. – Из чрева кита и сразу пророчествовать! Да кто тебе сказал такую глупость, плохие времена?! Империя крепка, как кремень, полмира лежит под русским царем, денег немерено, людей несчитано, кто может с ним соперничать?! В Чернобыле деды наши жили, прадеды. Вполне счастливо прожили свой долгий век, нам бы столько. Бросить все, потащиться, сломя голову, неведомо куда лишь потому, что тебе блазнится невесть что? И куда мы поедем? В пустыню, в пески?

– Поедем в Яффо. Ты же купила землю, построим на ней дом.

– Не морочь голову! – Двора-Лея металась по комнате, как встревоженная наседка. – А жить на что будем? Тут у меня торговля, покупатели. Сколько лет пестовала, угождала, приноравливалась. И все бросить?

– Помнишь, что ребе сказал? – возразил Артем. – Эта кровь, и этот позор, и эта боль вернутся в Чернобыль. Я не хочу быть здесь, когда его слова начнут сбываться.

– Мальчик дело говорит, – подал голос Лейзер. – Дворале, он прошел такое, что нам с тобой даже присниться не может. И видел куда больше нашего. А главное, не сразу так решил. Подумал, взвесил. Одна тут незадача: куда я без ребе.

– Вот! – обрадовалась Двора-Лея. – Ты возле ребе, я возле тебя, а Артем рядом с нами. И никакой Палестины!