Восхождение богов - Даша Игоревна Пар

– Мы остаемся, – спокойно сказала она. – Не вам решать нашу судьбу.

– Ну, и как вы намереваетесь убить того, чья смерть гарантированно уничтожит землю? – Флакса очаровательно улыбнулась официантке, споткнувшейся из-за случайно подслушанных слов.

Она встала с места и что-то прошептала девице на ухо, отчего та зарделась и несмело улыбнулась, составляя на стол тарелку с супом и кружку с пивом.

– А вот это не ваше дело, – сумрачно ответил Никлос, поднимаясь. – А коли вы не верите в нас, так вперед – Ола наверняка сможет воспользоваться книгой. Берите ее и убирайтесь с планеты.

Он протянул руку Селесте и помог ей подняться, накидывая на ее плечи походный плащ. Девушка все поглядывала на Флаксу, невозмутимо прихлебывающую из тарелки. Ей хотелось сказать что-то на прощание, но она никак не могла подобрать правильные слова. И Селеста с Ником под ручку направились к выходу.

– Удачи, – раздался голос позади, когда они уже выходили из таверны.

Глава 23. Клос

Селеста, Никлос и Ктуул

– Они просто нам не доверяют, ведь так? – прошептала Селеста, когда они оказались на пороге дворца. – Считают грешниками, ставящими свои интересы выше других.

День был в самом разгаре, солнце светило так ослепительно, что казалось, будто окружающий мир застыл лишь на миг. И скоро отовсюду выглянут люди, появится дворцовая стража, слуги спустятся с прохладительными напитками. Возникнут прелестные аристократки под руку с мужественными кэррами, а двери распахнутся перед ними, приглашая на очередной восхитительный бал – танцевать кадельер и пить шампанское в хрустальных бокалах.

Закрыв глаза, можно было увидеть и вспомнить яркость дней, когда Никлос не понимал, какой драгоценный дар был у него в руках – мирная жизнь. Жизнь без войны, без предательств, без жутких морвиусов и старых богов. Упорядоченная реальность, которую он не ценил.

– Забудь, Сэл. В конце концов, мы идем по нашему пути. Чем он закончится – решать только нам.

Он взял девушку под руку, и они поднялись наверх, заходя внутрь. Запустение лишь на миг очаровало их, прежде чем открыться неприглядной правдой. Казалось, пару часов назад здесь гремела музыка, и вина текли рекой. Казалось, безудержная вечеринка окончилась, и люди попадали то здесь, то там, забывшись тяжелым сном. Казалось, праздник был таким ярким, что никто не сумел устоять.

Это все только казалось. Правда была в том, что никто из них не мог уйти. Не мог остановить свои ноги и прекратить танцевать. Не мог заставить голоса умолкнуть и броситься бежать. Они просто не могли этому сопротивляться.

Селеста пошатнулась, видя очередной труп с пробитой головой. Человек прижимал к груди вытянутую вазу, как если бы она была самой ценной в его жизни. Чуть поодаль лежала пара, разодравшая на себе одежду, отправляясь в смертельный загул. Их лица были высушены, а кожа напоминала пергамент. И запах от них шел, как от пыльной комнаты. Сидевшая возле них пожилая кэрра смотрела с умилением на то, что они с собой сотворили, а сама превратилась в камень.

Чем дальше Ник и Селеста углублялись во дворец, тем больше фантасмагорических картин представало перед ними. Люди умирали в самых причудливых позах, занимаясь удивительными, иррациональными вещами, как будто исполняя сокровенные желания из снов, где все именно такое – красочное, живое и пугающе соблазнительное.

Кто-то пытался петь, вскрыв ножом для писем горло, другой рисовал узоры кровью на окнах, выписывая детские рожицы вперемешку с кричащими ликами. Где-то люди резали себя, а где-то просто лежали на полу в обнимку, и их слезы напоминали драгоценные камни, застывшие и разлетевшиеся по всем углам очередной залы.

Ни Селеста, ни Никлос не говорили, что узнавали погибших. Их одолевали странные мысли, и они только переступали и перешагивали через тела или оставшиеся следы лихого «веселья». Так было до момента, пока они не наткнулись на первого вечного.

Это существо сразу выдало в себе иное. Его тонкие перепончатые крылья были проломлены в разных местах, как если бы оно упало с большой высоты, а потом на локтях тащилось по полу в сторону бального зала. От тела тянулся след во внутренний дворик дворца, вероятно, место падения. Селеста присела на корточки и аккуратно перевернула его, чтобы увидеть страдальческий излом застывшей смерти. Вечный умер так, как если бы до последнего вздоха пытался кого-то звать. Но так и не дождался ответа, и с этой мукой отправился на тот свет.

Другие вечные не обладали таким отличием, но все же выглядели не как люди, а скорее, как мифические создания, нацепившие человеческие маски. Их кожа отливала то зеленью, то серебром, то оливковым блестящим маслом. Не все они в смерти преисполнились печали, на многих лицах застыли непонимание, злость и усталость, детская обида, разочарование и надломленный крик.

– Их высушили досуха, – прошептал Никлос, разглядывая вечную, фигурой напоминавшую фарфоровую куклу с чересчур изящными чертами лица.

Она безучастно смотрела вверх, как будто в потолочной фреске таился какой-то особенный шарм, и от нее нельзя оторвать глаз.

– Сломанные куклы. Они стали не нужны, – ответила Селеста, протягивая руку и подхватывая под локоть спутника. Они почти пришли.

– Ты готова?

– Только если мы пройдем через это вместе.

Мужчина поцеловал макушку девушки, и они остановились перед дверями, через которые когда-то Селеста впервые попала в бальную залу, встретившись с ним.

Колесо замкнулось. И теперь только от них зависело, чем все завершится. Рука Селесты оттягивала предплечье Никлоса, горяча сквозь тонкую рубашку, и он сделал глубокий вдох, подспудно опасаясь того, что их ждет. Он боялся самого себя. Боялся того, как поступит Ктуул, на какие рычаги нажмет, чтобы добраться до его сердца. Сейчас Ник был уверен в себе как никогда, он знал себя, знал, что и зачем делает, но не знал плана старого бога. В чем подвох? В чем же будет их ошибка?

Как будто в ответ на смутные мысли, двери, подгоняемые нетерпением Ктуула, раскрылись, и пара ступила на балкон.

* * *

Он ждал их, сидя на троне, как победитель или властелин, укравший мечты у своих подданных. Его роскошный костюм отливал серебром и золотом, сверкая в солнечных лучах. Волосы ниспадали ровной белой волной, а приветливая улыбка дарила непроизвольную радость от долгожданной встречи.

Если выкинуть из головы все те ужасы, те кровавые зрелища, что встретились им на пути к бальному залу, если отбросить все, что они знали о вечном, если бы они видели это существо впервые в жизни, то могли бы подумать, что действительно встретили доброго бога. Сияющего