Женщины в России, 1700–2000 - Барбара Энгель

Rohrlich A.-A. Intersecting Discourses in the Press of Muslims of Crimea, Middle Volga and the Caucasus: Teh Woman Question and the Nation // Gender and Identity Construction: Women of Central Asia, the Caucasus and Turkey / ed. Acar F., Gűne-Ayata A. Boston: Brill, 2000. P. 143–161.

Рассматривается роль гендера в дореволюционном исламском национализме.

Tohidi N. Gender, Ethnicity and Islam in Soviet and Post-Soviet Azerbaijan // Nationalities Papers. 1997. Vol. 25. N 1. P. 147–167.

Глава 11

Вторая мировая война и ее последствия

В 4 часа утра 22 июня 1941 года гитлеровские войска внезапно напали на Советский Союз. Угроза войны черной тучей висела над страной всю вторую половину 1930-х годов, и СССР готовился к конфликту — как материально, так и психологически. Каганович, обращаясь к примерно 200 женам-активисткам в конце 1936 года, призывал их помнить о международной обстановке и быть готовыми заменить мужей, братьев и сыновей в случае войны[260]. Офицерские жены проходили начальную военную подготовку, а затем обучали других женщин вождению автомобиля и уходу за больными и ранеными. Женщин призывали приобретать необходимые на войне навыки, участвуя в работе Красного Креста и Красного Полумесяца, и поддерживать физическую форму, занимаясь военными видами спорта. Массовые программы базовой военной и физической подготовки обучали женщин обращению с противогазом и огнестрельным оружием. К 1941 году около четверти миллиона женщин готовы были участвовать в боях.

И все же ничто не смогло подготовить советских граждан к масштабам столкновения с гитлеровскими войсками. Нацистско-советский пакт, заключенный в августе 1939 года, породил надежды на то, что войны удастся избежать. Застигнувшие командование врасплох молниеносные атаки на трех фронтах одновременно оказались чрезвычайно эффективными. Они с легкостью прорвали советскую оборону и уничтожили бо́льшую часть советской авиации. Огромные части западных приграничных территорий, где проживало около 80 миллионов граждан, были оккупированы нацистами. К 8 сентября немецкие войска окружили и осадили Ленинград, а в начале октября подошли к Москве. Миллионам беженцев и эвакуированных не хватало транспорта. Возникший хаос усугублялся лихорадочной спешкой: нужно было срочно демонтировать и вывезти тысячи промышленных предприятий и около 25 миллионов рабочих и их семей с запада на восток, за Урал, за пределы досягаемости немецких войск.

В те четыре страшных года, когда Советы сражались во Второй мировой войне, вся нация мобилизовалась, превратившись в один гигантский «фронт», где все было подчинено целям обороны и наступления. Ослабли репрессии, обострились патриотические чувства, по крайней мере у русских: у них они подпитывались националистической пропагандой, направленной на поддержание боевого духа и боеготовности, казалось бы, в безнадежном положении, а также свирепой жестокостью немецких оккупантов. В том, что касалось обязанностей, которые приходилось нести гражданам, гендерные различия почти утратили свое значение. Грань, отделяющая «мужскую» работу от «женской», стерлась. Советские женщины заменили мужчин в тяжелой промышленности, работали на тракторах, строили укрепления, в беспрецедентных масштабах участвовали в боевых действиях с оружием в руках. При этом в плакатных образах гендерные различия не только сохранялись, но даже усиливались, по мере того как близился конец войны. Гендер определял многое в пропаганде военного и послевоенного времени: женщины в ней изображались так, чтобы их образы поднимали боевой дух мужчин и помогали им оправиться от травм после войны. Эти образы выходили столь убедительными, что могли даже затмить реальный жизненный опыт или придать ему иную окраску.

Работницы тыла

Для большинства женщин опыт войны складывался из тяжелого физического труда, материальных лишений и колоссального эмоционального напряжения. Чтобы заменить рабочие руки мужчин, призванных на военную службу, советская власть ввела полную трудовую мобилизацию, включив в состав рабочей силы «неработающее» население городов и сел. На работу были мобилизованы домохозяйки и молодые девушки; уже трудоустроенных женщин переводили на предприятия, обслуживающие военные нужды, — туда, где нехватка рабочих рук ощущалась острее всего. Советские женщины, так же как их знаменитая американская союзница Рози-клепальщица, делали оружие и боеприпасы для фронта. Они спускались в шахты и орудовали отбойными молотками в забое; они управляли подъемными кранами; они обеспечивали работу железной дороги — даже ремонтировали составы, работали кочегарами и водили локомотивы. Женщины сопровождали промышленные предприятия, эвакуированные на восток, где для них не приготовили жилья. Они жили в землянках или заброшенных бараках, часто работая под открытым небом по 12–14 часов за смену; трехчасовая сверхурочная работа была обязательной. К началу октября 1942 года женщины составляли 52 % рабочей силы в военной промышленности и 81 % рабочей силы в легкой промышленности (по сравнению с 60 % накануне немецкого вторжения). К концу войны женщины составляли 56 % всей рабочей силы[261].

Драконовское трудовое законодательство от 26 декабря 1941 года распространялось как на мужчин, так и на женщин. По закону самовольная отлучка с оборонного предприятия наказывалась лишением свободы на срок от пяти до восьми лет. В середине апреля 1943 года воинская дисциплина стала распространяться также и на работников телеграфа, железнодорожного и водного транспорта. Такое законодательство способствовало увеличению контингента исправительно-трудовых лагерей, который тоже вносил огромный вклад в военное производство. Когда немецкие войска подступали к городам, десятки тысяч женщин отправляли рыть противотанковые рвы, строить баррикады и другими способами готовить город к обороне. Большинство работало охотно, понимая, что от их труда зависит их собственная жизнь и жизнь соотечественников. «Тяжело. Болит спина. Нет необходимой обуви, одежды, — писала Раиса Орлова, мобилизованная на заготовку дров в начале октября 1941 года. Дрова нужны были для того, что Москва не вымерзла зимой. — Возвращаться не хотелось — холодно, голодно, но зато — для фронта, для победы» [Орлова 1993: 126–127].

Именно женщины кормили страну, хотя и скудно: в 1943 году женщины составляли 70 % сельскохозяйственной рабочей силы, к 1945 году — 91,7 %. Поскольку мужчины были на фронте, а бездетные женщины мобилизованы на военное производство, работать в сельском хозяйстве приходилось матерям, детям, старикам, а работа стала еще тяжелее: и лошадей, и тракторы конфисковали на нужды армии. Оставшиеся тракторы работали без отдыха. Ими управляли и обслуживали их женщины, прошедшие ускоренные курсы обучения, где до тех пор учились почти исключительно мужчины. Колхозницам было объявлено, что весенний сев — тоже участок фронта, а трактористки — солдаты на колхозной земле[262]. В период с 1940 по 1944 год доля женщин среди трактористов возросла с 4 до 81 %. Без запчастей, со строгим нормированием смазочных материалов, работа на тракторе стала по-настоящему тяжелой. По воспоминаниям одной трактористки, спали они по три — четыре часа в день и вопреки всем правилам подолгу