Убийца Шута - Робин Хобб

- Так и было, - Я согласился. - Но не в нелюбви. Он печалится о тебе. Ты нравишься ему достаточно, чтобы думать, что ты должна завести котенка или щенка самостоятельно. Посмотрите, как он ведет себя со своей собакой, и ты увидишь, что это не то, что он предложил бы для ребенка который ему не нравился .

Скептический звук вырвался из ее горла.

- Когда я был мальчиком, - Сказал я ей спокойно - Я ненавидел то что я бастард. Я думал, что когда кто-то смотрел на меня, это была первая мысль, что он думал. Так что я сделал то, что я бастрад самым главным обо мне. И всякий раз, когда я встречал кого-либо, первое, что я думал, что он думает о встрече с бастардом.

Мы шли некоторое время в тишине. Я понял, что она уже устала. Я поймал себя на мысли, что я должен был бы воспитывать в ней выносливость с ее постоянными проблемами, а затем напомнил себе, что она была не собака, ни конь, но мой ребенок.

- Иногда," добавил я осторожно: - Я считал, что люди не любят меня, прежде чем они имели возможность решить это для себя сами. Так что я не говорил с ними или сделать любое усилие, чтобы они не имели этой возможности .

- Быть бастардом - это то, что никто не заметит, пока ты сам не сделаешь это видимым, - сказала она. Она указала на себя. - Я не могу скрыть это. Быть меньше и выглядеть младше, чем я есть. Быть бледнее, когда большинство людей темнее. Разговаривать, будто я старше, чем я есть - это то, что я не могу скрыть. Но ты сказал, я и не должна это делать.

- Нет. Некоторые свои отличия ты не сможешь скрыть. Мало-помалу люди заметят, что ты умнее большинства детей своего возраста. И это сделает тебя менее устрашающей в их глазах.

Снова этот пренебрежительный звук.

- Дейзи напугала тебя? - я спросил ее.

- Дейзи?

- Пастушья собака. Она напугала тебя?

- Нет. Конечно, нет! Ей нравится тыкать меня своим носом. Но Дейзи хорошая.

- Откуда ты знаешь?

Она колебалась перед тем как ответить.

- Она вильнула хвостом. И она не испугалась меня, - пауза. - Можно я возьму щенка?

Разговор повернул не в то русло, в которое я хотел, но, опять же, это было неизбежно.

- Мне будет тяжело позволить тебе завести сейчас собаку. - Не тогда, когда мое сердце было так отчаянно одиноко. Не тогда, когда я смогу потянуться, хочу я того или нет, к любому существу, которое посмотрит на меня с симпатией в глазах. Даже если я не привяжусь, собака будет тянуться ко мне, а не к ней. Нет. - Возможно, в будущем мы поговорим об этом снова. Но я хотел, чтобы ты увидела... Ты устала? Понести тебя?

Она шла медленно с трудом волоча ноги, а щеки ее покраснели от напряжения и поцелуев холодного ветра.

Она распрямила плечи.

- Мне почти десять. Я слишком взрослая, чтобы нести меня, - сказала она с огромным достоинством.

- Не для своего отца,- возразил я и подхватил ее.Она застыла в моих руках, как и всегда, но я был непреклонен. Я подсадил ее на левое плечо и прибавил шагу. Там она сидела, безмолвная и негнущаяся как палка. Я полагал, что понимаю ее затруднение. Я вздохнул и уплотнил стены вокруг себя. Это было нелегко. На мгновение я был сбит с толку, как если бы внезапно лишился обоняния или зрения. Когда есть уит, пользуешься им инстинктивно, в то время как скилл сочится и изливается из неподготовленного человека бесконтрольно. Но был вознагражден тем, что она немного расслабилась и тогда воскликнул:

- Я могу так далеко видеть! Ты все время видишь так далеко? Ну, полагаю, да! Как это замечательно!

Она была настолько довольной и радостной, что я не посмел возвращаться к чтению нотаций. Я найду для этого другое время и место, пообещал себе я. Она только что потеряла маму, и мы с ней едва начали находить общие точки соприкосновения в общении. Завтра я вновь поговорю с ней о том, как успокаивать других. А сейчас, я в полной море буду наслаждаться тем, что в данный момент она кажется обычным ребенком и я могу просто быть ее отцом.

Глава двенадцатая. Исследование

Однажды, жила-была старая женщина, в полном одиночестве в центре оживленного города. Всю жизнь она работала прачкой для нескольких богатых купеческих семей. Каждый день она приходила в один из своих домов, собирала грязную одежду, и забирала к себе в дом, где она ее стирала и мыла дочиста, раскладывала для сушки на ее соломенной крышей, и делать все, и чинила ее при необходимости. Это не обеспечивало ей хорошего пропитания, но она любила свою работу, потому что она могла сделать это сама.

Она не всегда была одна. Когда-то у нее была собака. Собака была ее Уит-зверем и ее подругой. Но ни одна собака не живет вечно, и лишь немногие живут также долго как человек, и настал печальный день, когда женщина оказалась в одиночестве. И одна она была с тех пор. Или так она думала.

Однажды рано утром, когда она спускалась с постели, она поскользнулась и упала. И когда она попыталась встать, она не смогла, потому что она сломала ногу в бедре. Она позвала на помощь, но никто не услышал ее, и никто не пришел. Весь этот день, и ночь, и на следующий день она лежала на полу. Ослабев от голода и жажды, ее голос вырос и звал далеко. Ее разум начал бродить и она побежала по улицам города, как ее собака когда-то. Теперь как собака, и во сне, она познакомилась с молодым человеком и сказал ему, "Моя госпожа нуждается в вашей помощи. Следуйте за мной, пожалуйста, прошу вас ".

Она проснулась от человека, держащего чашку с прохладной водой у ее губ. "Мне снилась собака, и она привела меня сюда," сказал он ей. Он спас ей жизнь, и хотя ходила она медленно и с палочкой после всего что произошло они были друзьями.

Сказания древней крови Баджерлока

Когда я удостоверилась, что отец ушел по своим делам, я выскользнула из постели, взяла одну из свечей матери с подставки на прикроватном столике, и зажгла её. Я установила её в подсвечник и поставила на пол, пока доставала свой теплый шерстяной халат из сундука для зимней одежды. На его крышке была красивая резьба, с цветами и птицами, но она была тяжелой. Я не достаточно высокая, чтобы открыть её полностью, поэтому мне приходится держать её одной рукой, а другой в это время рыться в глубине сундука.

К счастью, халат лежал наверху, и колючее прикосновение шерсти к пальцам сказало мне, что я нашла то, что хотела. Я выудила его и отскочила назад, позволяя крышке со стуком упасть. Завтра, я решила, я попрошу отца подержать сундук открытым, чтобы я могла переложить теплую одежду из него в сундук поменьше, который он для меня сделал. Ночная буря предвещала приближение зимы. Пришло время сменить гардероб.

Я натянула халат поверх ночнушки и надела теплые чулки. Я не позаботилась об обуви. Мои домашние туфли были слишком узкими, чтобы налезть на толстую шерсть, а мои старые ботинки были слишком тяжелы для того, что я задумала. Я взяла свечу, открыла дверь и выглянула в коридор. Всё было тихо. Я выскользнула, позволив двери мягко за мной захлопнуться. Наконец-то у меня появилось свободное время, чтобы исследовать потайной ход так тщательно, как мне хотелось.

С тех пор как я увидела его, я не могла думать ни о чём другом. Я хотела попасть туда, как только мы вернёмся из овчарен, но сначала мы поели, а потом отец удерживал меня, рассказывая, как он беспокоится и тревожится о том, что ему придётся оставить меня одну этой ночью. Так глупо. Разве я не была одна каждую ночь, когда он сидел в своём кабинете или спал в своей постели? Что изменится, если он будет далеко от дома?

Кучка углей в очаге кабинета моего отца слабо пылала. Я добавила еще полено, достаточно для света и тепла. Я взяла две высокие свечи из выдвижного ящика его стола. Затем я осторожно сделала так, как делал он, убедилась в том, что портьеры на окнах плотно закрыты, затворила двери кабинета, и привела в действие спрятанный штырь на ложной петле. Когда узкая дверь открылась, дом задышал на меня, это было прохладное дыхание старых секретов. Я вдохнула и почувствовала, как они наполняют меня. С подсвечником в руке я пустилась по узкому проходу.

Сначала я прошла в маленькую комнатку, которую показал мне отец. Я исследовала ее более тщательно, но немного нашла такого, чего не видела раньше. Здесь было приятно сидеть в одиночестве, свеча создавала вокруг меня желтое пятно света, в то время как я размышляла над тем, как я размещу мои книги на маленькой полке, а рядом чернильницу и перо. Я никогда не понимала, как сильно я стремилась иметь свое собственное пространство.

Моя спальня всегда казалась мне пустой и холодной, спать там было все равно что посреди стола в обеденной зале. Здесь же я чувствовала уют и защищенность. Я решила, что в следующий приход сюда принесу тряпку, чтобы смахнуть паутину и прибраться, и подушку, и одеяло для уюта. Я сделаю картины на стенах. Мне доставляло удовольствие воображать, как я обустрою это местечко по своему вкусу, и я задержалась здесь так долго, что моя ароматическая свеча почти догорела.