Косарев - Николай Владимирович Трущенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весной 1934 года Косарева посетил краснофлотец Константин Душенов. Свой отпуск он провел в родной деревне Ивановская Северного края. Моряк поведал Саше о том, что есть в этой деревне комсомольцы, которые утверждают, что революционеру-колхознику нельзя-де становиться зажиточным, чтобы не окулачиться и не оторваться от бедняцкого революционного класса. Рассказал он и о том, «что вся деревня стоном стонет от хулиганов». Дело дошло до того, что по вечерам колхозники боятся выйти на улицу… А комсомольцы с ними не только не боролись — сами участвовали в пьяных драках и вечеринках.
Проверка фактов на месте показала, что Душенков пришел в ЦК неспроста. Теперь встал вопрос, как распорядиться информацией с пользой для улучшения дела не только в комсомольской организации этого колхоза. Ведь аналогичные факты могли быть и в других местах. Как приковать к ним внимание всех сельских комсомольских организаций?
Косарев и в этом случае нашел свой, неординарный путь.
23 марта 1934 года «Комсомольская правда» открывалась «Письмом секретаря ЦК ВЛКСМ тов. Косарева комсомольцам и молодежи колхоза «Передовик». Письмо это имело большой резонанс в комсомольских организациях, его обсуждали, по нему принимались решения, на полосах местных газет печатались отклики молодежи.
Запомнился товарищам по работе с Косаревым в ЦК ВЛКСМ и такой факт. В Москве проходило Всесоюзное совещание стахановцев. Все работники отдела рабочей молодежи, секретари ЦК комсомола присутствовали на открытии, внимательно слушали ораторов, во время перерыва они оживленно беседовали с молодыми, но уже известными по всей стране стахановцами.
В час ночи цекамольцев подняли телефонные звонки из приемной генерального секретаря: немедленно к Косареву! Ехали недоумевали: зачем вызывают? Тревога, военное положение или еще что? Когда собрались, Косарев с хитринкой оглядел товарищей и так начал свою речь:
— Значит, спокойненько спим, благодушествуем, а между тем в Москву приехали лучшие молодые люди, цвет комсомола. Что мы о них знаем, кроме того, что видим на совещании, слушаем их речи? О чем они думают, что предлагают, чем интересуются, что их волнует? В каких музеях и театрах бывают, не часто ли посещают рестораны, что покупают в магазинах, с кем встречаются? На заседаниях и официальных встречах этого не узнаешь. Так вот — сейчас идите домой, а с семи утра — по гостиницам. Вам объявят, кто к кому персонально прикреплен, и вы должны установить дружеские отношения, помогать советом и делом, быть с ними вместе и каждого проводить на вокзал.
Очевидцы этой ночной встречи с генеральным секретарем Цекамола вспоминали, что непосредственное общение с участниками совещания дало им большой материал для раздумий и выработки предложений по работе с молодыми стахановцами.
Может быть, этот пример не заслуживает того, чтобы быть занесенным в «реестр» лучших черт стиля Александра Косарева. Все-таки есть в нем элемент экстравагантности. Но, с другой стороны, неизвестно еще, как бы отреагировали на это поручение работники аппарата (вечно забитые «текучкой», умеющие ловко находить отдушины для «сбрасывания напряжения»), не будь этого экстренного ночного сбора в кабинете секретаря ЦК ВЛКСМ. Ведь благоприятный момент для налаживания индивидуальной работы цекамольцев с молодыми стахановцами был бы упущен! Косарев, видимо, предусмотрел этот вариант и пошел на «крайнюю» меру.
— Покажите нам живые дела, расскажите о неудачах, поведайте, как сумели преодолеть трудности, — не раз просил Саша. Бурное возмущение у него вызвали попытки некоторых активистов ссылаться на «объективные условия».
— Это притупление воли и энергии, — говорил в таких случаях Косарев, — и нет большей опасности, чем замазывание трудностей и подмена примиренческого отношения к недостаткам тупой покорностью «объективным условиям»…
Косарев стремился подхватить каждое интересное предложение, дать ему ход, не забывал рассказать, кому принадлежит инициатива. Нетерпимо относился к фактам присвоения чужих заслуг.
Как-то на заседании бюро обсуждался важный вопрос. Косарев слушал его внимательно, но через несколько минут присутствующие заметили, что Саша как будто заскучал и сидит чем-то недовольный. Задал несколько вопросов. Докладчик (заведующий отделом) ответил путано и в конце концов замолчал, начисто сконфуженный.
— Ну, что молчишь? — спросил Косарев резко. — Кто доклад готовил: сам или работники отдела без твоего участия писали?
Лгать Косареву было занятием безуспешным. И в этом случае тоже. Через минуту выяснилось, что автором интересных предложений, содержавшихся в докладе (но о которых оратор доложил скороговоркой), был другой работник. Его «престижный» зав. отделом будто бы по забывчивости на заседание бюро не пригласил. Косарев настоял, чтобы вопрос этот с обсуждения сняли, и на следующий раз вызвали работника, выдвинувшего и разработавшего толковые предложения.
— Кто же лучше его расскажет суть дела?! — возмущался Саша. — Да и бюро познакомится с живым человеком, думающим, ищущим лучшее решение.
Сам Косарев выступал перед молодежью и на страницах комсомольской печати очень часто. Не любил речей «по бумажке», особенно по тексту, подготовленному работниками ЦК. Если, написав статью или доклад, в чем-то начинал сомневаться, отдавал их прочитать товарищам. Если же сомнения касались стилистики или грамотности, не стесняясь, просил: «Посмотри, пожалуйста, с точки зрения грамматики…» Был в таких случаях особенно щепетильным. Так, перед публикацией брошюры «За живое конкретное руководство в комсомоле» Косарев обратился за помощью к журналисту В. Розину. Сдавая работу в издательство, Саша настоял на том, чтобы в предисловии к брошюре обязательно были сохранены слова его благодарности Розину за оказанную помощь.
Чаще всего Косарев выступал по тезисам. Манера публичных выступлений Кирова и других руководителей партии служила ему образцом. Содержание своих выступлений или докладов он продумывал тщательнейшим образом. Они отличались ясностью мысли, уверенностью в правильности занятой позиции, смелостью поставленных задач, носили живой и конкретный характер, были насыщены свежими фактами и конкретными примерами.
Речь Косарева — неприглаженную и образную — все и всегда слушали с неослабевающим интересом. Выступая, он держался очень естественно, как-то легко и просто.
…Колонный зал Дома союзов. Сверкают хрустальные люстры, с балконов свисают яркие кумачовые полотнища, ослепительный свет юпитеров, духовой военный оркестр, мечутся вездесущие корреспонденты газет. Всюду веселье. Задорные песни. Это комсомолия Москвы собралась отметить свое первое десятилетие. На трибуне секретарь МК Александр Косарев. Он уже произнес первую фразу приветствия и зачитал состав президиума. И вдруг Саша замолчал. «Ничего страшного, — сообщала об этом факте «Комсомольская правда», — просто нестерпимым светом загораются юпитеры кино. Хохочет
