Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - Йоханн Хари

прочнее, чем когда-либо прежде, прилипли к управляемым из Кремниевой долины экранам, которые только и ждали возможности связать нас с миром или как минимум с его голографическим подобием. Чем больше мы пользовались всеми этими технологиями, тем очевидно хуже обстояли дела с нашим вниманием. В апреле 2020 года среднестатистический американец смотрел в экран по 13 часов в сутки. Количество детей, проводивших перед экранами более шести часов в день, возросло шестикратно, а объем обмена данными с детскими приложениями утроился.

В этом плане пандемия COVID-19 дала нам возможность увидеть картину будущего. Моя приятельница, писательница и общественный деятель Наоми Кляйн, сказала: «Мы постепенно приближались к миру, в котором все отношения между людьми опосредуются платформами и экранами, а из-за ковида этот процесс пошел семимильными шагами». Технологические компании планировали погрузить нас в свой мир до такой степени лет через 10, а не прямо сейчас. «Подобный скачок они никак не предусматривали. На самом деле у этого скачка есть свои плюсы, потому что чересчур стремительные действия становятся шоком для человеческого организма». Мы не подсаживались на постепенно возрастающие дозы положительных подкреплений. Наоборот, мы сломя голову бросились в эту версию будущего и поняли, что «ненавидим это. Это плохо сказывается на нашем самочувствии. Мы ужасно скучаем друг по другу». Во время пандемии мы еще сильнее, чем до нее, увязли в имитации общения. Разумеется, это лучше, чем ничего, но это обедняет. И все это время нас намного дольше, чем прежде, обрабатывали алгоритмы надзорного капитализма.

Мне стало понятно, что именно изменение окружающей обстановки во время пандемии подорвало нашу способность сосредотачиваться. Пандемия не породила какие-то новые факторы разрушения внимания, в основном она резко усилила существующие уже на протяжении многих лет. Я убедился в этом, когда поговорил с моим крестником Адамом, которого возил в Мемфис. Его внимание, ухудшавшееся уже некоторое время, теперь лежало в руинах. Он практически все время смотрел в свой телефон, воспринимая окружающий мир преимущественно через TikTok[29], – новомодное приложение, по сравнению с которым Snapchat кажется романом Генри Джеймса.

Наоми находит ужасным то, что в условиях локдауна люди целыми днями не вылезали из Zoom и Facebook, но в то же время она считает, что «в этом есть и плюс», потому что мы очень четко поняли, к чему идем. Больше экранов. Больше стресса. Больший упадок среднего класса. Больше неуверенности для рабочего класса. Больше агрессивных технологий. Такое видение будущего Наоми называет «Экранным Новым курсом». «Единственная слабая надежда состоит в том, что теперь мы знаем, насколько нам не нравится это видение будущего в его пробной версии. Мы не собирались тестировать пробную версию. Нам говорили про постепенную обкатку. А получили мы интенсив с полным погружением», – сказала она.

Теперь стало совершенно очевидно одно. Мы останемся обществом с серьезными проблемами с вниманием, если: продолжим недосыпать и перерабатывать; переключаться между задачами каждые три минуты; будем позволять следить за собой социальным сетям, которые вычисляют наши слабости и манипулируют ими; не перестанем перенапрягаться до состояния гипернастороженности; оставим еду, которая провоцирует приливы и упадки сил; будем дышать химическим коктейлем из воспаляющих мозг токсинов. Но альтернатива существует. Она состоит в том, чтобы мы дали организованный отпор поджигателям нашего внимания и заменили их силами, которые помогут нам исцелиться.

Необходимость этого можно пояснить метафорой, которая пришла мне в голову на фоне множества знаний по этой теме. Представьте, что вы купили растение и хотите помочь ему вырасти. Что вы будете делать? Вы посадите его подальше от протоптанных пешеходных дорожек, обеспечите необходимые условия: солнечный свет, вода и почва с нужными питательными веществами, и постараетесь оберегать от того, что может повредить или уничтожить его – вредителей и болезней. Я убежден, что человеческая способность к концентрации внимания подобна растению. Для ее полноценного развития необходим целый ряд факторов: игры у детей и состояние потока у взрослых; чтение книг; содержательные занятия, требующие внимательного отношения; возможность давать волю своим мыслям; физическая активность; здоровый сон; качественное питание, полезное для умственной деятельности; чувство безопасности. И есть целый ряд факторов, от которых необходимо оберегать свое внимание: слишком высокие скорости; слишком частые переключения между делами; избыточные внешние раздражители; агрессивные технологии; стресс; переутомление; накачанные химией продукты питания; грязный воздух.

С незапамятных времен люди принимали свое внимание за данность, как какой-то кактус, который растет даже в самом сухом климате. Теперь мы понимаем, что внимание больше похоже на орхидею, требующую тщательнейшего ухода во избежание увядания.

Думая об этом образе, я в общих чертах понимаю, как должно выглядеть общественное движение за возвращение людям их внимания. Начну с трех больших дерзновенных целей. Во-первых, это запрет надзорного капитализма, ведь люди, которых хакнули и сознательно посадили на крючок, неспособны сосредотачивать внимание. Во-вторых, это введение четырехдневной рабочей недели, потому что хронически переутомленный человек не способен сосредотачивать внимание. И в-третьих, это вернуть детям детство, давая им вволю поиграть на улице и в школе, так как дети, заточенные в четырех стенах, не смогут развить нормальную способность к сосредоточению. Если эти цели будут достигнуты, со временем внимательность людей радикально возрастет. И на этой твердой основе мы сможем расширить и углубить нашу борьбу.

Порой идея создания общественного движения представлялась мне все же довольно неконкретной. Поэтому я решил поговорить с людьми, которые организовали успешные движения с недостижимыми на первый взгляд целями. Мой хороший знакомый Бен Стюарт много лет возглавлял отдел внешних связей британского отделения Greenpeace. Когда мы впервые встретились более 15 лет назад, он рассказывал мне о плане, который в то время разрабатывал вместе с другими активными сторонниками защиты окружающей среды. В свое время Великобритания стала родиной промышленной революции, единственной движущей силой которой был уголь. Поскольку уголь способствует глобальному потеплению больше, чем любые другие виды топлива, Бен и его коллеги планировали заставить британское правительство отказаться от разработки новых угольных месторождений и строительства новых ТЭС, после чего по возможности скорее перейти к полному прекращению добычи угля в стране. Услышав об этом, я по-настоящему расхохотался. «Удачи вам, ребята, я на вашей стороне, но вы какие-то мечтатели», – сказал я.

Не прошло и пяти лет, как разработка всех новых угольных месторождений в Великобритании была прекращена, а программа строительства угольных теплоэлектростанций свернута. Кроме того, правительство было вынуждено установить твердые сроки закрытия уже существующих угольных шахт и ТЭС. В результате страна, отправившая мир прямиком к глобальному потеплению, приступила к поиску путей его избежания.

Мне захотелось обсудить с Беном кризис человеческого внимания и опыт, который можно позаимствовать