По дороге в Вержавск - Олег Николаевич Ермаков

– Ухи? – спросила Аня, взглядывая на него снизу.

– С перчиком, с крапивой, – откликнулся Илья.

На ресницах Ани дрожали капли речной воды. И вдруг ее лицо скривилось.

– Без соли? Нет уж, уволь.

– Черт, точно, – вспомнил Илья.

– Тшш! – вдруг прошептала Аня и приложила палец к губам. – Смотри.

Илья уже тоже услышал шум воды на реке, оглянулся вверх по течению: прямо по реке брел лось с короной рогов. Видимо, там была мель. Вода доходила ему до брюха. Лось то и дело наклонял горбатую морду и что-то ловил губами с поверхности. Вид его был задумчив.

Но вот он что-то учуял, поднял голову и воззрился на две неподвижные фигурки на берегу ниже по течению. Постояв так, он снова было нагнул голову к воде – и вдруг плавно и быстро повернул к берегу и пошел, рванулся, выскакивая на землю, резко обернулся, чтобы еще раз посмотреть на людей, встряхнулся и, вскидывая длинные сильные сухие ноги, побежал, скрылся в кустах, и через некоторое время раздался трубный мощный звук. Это лось проревел недовольно и грозно.

– Здорово! – воскликнула Аня.

Когда они поднялись в лагерь, то увидели Арсения, сидевшего у кострища и пытавшегося вздуть огонь из старых углей.

– Доброе утро! – сказала ему Аня.

Он обернулся и хмуро буркнул:

– Привет.

Наконец дымок заструился, и вспыхнул огонек, охватил сухие еловые мелкие веточки. Арсений взялся за топор.

– А мы с уловом, – сказала Аня. – Но без соли. Лучше тогда, наверное, отложить уху на обед. Достанем же мы соли?

– Да, можно переложить рыбу крапивой, не пропадет, – сказал Илья.

– Что готовить? – спросила Аня.

– Хватит чая, – откликнулся Арсений.

– Да уже, наверное, время обедать, – возразила Аня. – Сколько там на твоих кировских?

Арсений посмотрел на часы.

– Почти двенадцать.

Илья присвистнул.

– Ну и сони, – сказала Аня. – Так что будем готовить обед.

Арсений рубил дрова, бросал чурки ближе к костру.

– Сварю гороховый суп, – сказала Аня.

– Да, с «Минской», там у меня, полукопченая колбаса из сухпая, – проговорил Арсений. – В ней хоть сколько-то соли.

Нарубив дров и отдав Ане палку колбасы, Арсений ушел умываться на реку. Илья начал собирать палатку. Было не ясно, отправятся ли они дальше, в Вержавск, или уже повернут обратно. Впрочем, Илья надумал во что бы то ни стало добраться на этот раз до древнего города. Даже если Арсений с Аней повернут… Но непохоже было, чтобы Аня собиралась обратно. Это наблюдение обдало жаром Илью… Но ведь все складывается как нельзя лучше? Пускай Арсений возвращается. И это и будет ключевой момент, выбор. Так Аня все и решит. Само собой все решится. Или повернет – или поедет с ним. В Вержавск. И там Илья сделает ей предложение. На вершине гряды над озерами, где стояла, как предполагают, церковь – Ильи же!

Рано или поздно все вдруг начинает совпадать.

Аня порезала колбасу и бросила крошево в котелок. По поляне поплыл восхитительный аромат. С реки доносился плеск, видимо, Арсений купался. Пусть, может, после купания в себя придет, опомнится, скинет морок казармы с застоявшимся духом политинформаций и партийных собраний. Но уже Илья и не знал, чего больше хочет: дружбы или окончательного разрыва.

Арсений вернулся с мокрыми причесанными черными волосами, по пояс голый. Аня взглядывала на его мускулистый торс, отводила глаза, нарезывая хлеб.

Да, думал Илья, в казармах его не только пропагандой накачивали. Да и в шахте пришлось хорошенько руками поработать. Силен.

– Всё! Готово! – объявила Аня. – Но пусть суп настоится… А я пока тоже схожу искупаюсь. Никак проснуться не могу.

И она ушла. Арсений присел возле велосипеда, достал ключи и отвертку, снял заднее колесо и принялся копаться во втулке. Илья сидел у костра.

Молчали.

Вскоре вернулась Аня с мокрыми концами волос, прилипшими к шее, ко лбу, щекам. Лицо ее раскраснелось, глаза стали яркими.

– О-хо-хо! – восклицала она, подбегая к костру и вытягивая ладони к огню. – Да просто дикая холодрыга!.. В Каспле вода теплая, а здесь, в этой Гобзе… Действительно дикая река какая-то. Дико древняя.

– Тут, видимо, родники бьют, – сказал Илья.

Аня никак не могла согреться.

– Ну зато проснулась? – спросил Илья.

– До сих пор мурашки… – откликнулась Аня, оглаживая пламя ладонями. – Не хватало еще простудиться. Дура, зачем полезла. Не удержалась. Что летчику бодрость, гражданскому – брр!

Сели обедать.

– А мы лося видели, – сказала Аня, зачерпывая ложкой из миски и дуя на суп.

Арсений сосредоточенно хлебал суп и молчал. Аня продолжила рассказ о лосе.

– Наверное, там вверху настоящий зверинец, – заключила она.

– Как в Писании? – спросил Илья, наводя на нее вымытые, но сейчас чуть запотевшие от пара над супом стекла очков. – Лев, телец… – начал он перечислять. – Ань, кто еще? Ты же про этих зверей наизусть знаешь. Не бойся, прочти.

Аня быстро на него взглянула.

– Чего мне бояться? Кого? – спросила она.

Илья выразительно посмотрел на Арсения. Он хотел, чтобы тот поймал этот взгляд. Как-то помимо воли ему хотелось раздразнить спорщика и окончательно разругаться.

Но Арсений не отрывал глаз от своей миски.

– Вот еще! – отозвалась Аня и, сунув ложку в миску, немного подумала и стала нараспев читать, слегка покачивая головой: «…и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет»[9].

В это время над поляной пролетела, треща сорока, за нею другая. Илья взмахнул вслед им ложкой.

– Беспартийные, не донесут! – воскликнул он.

Арсений оторвался от еды и тяжело исподлобья посмотрел на него. Мышцы на руках играли.

– Что ты хочешь этим сказать? – негромко спросил он.

– Мальчики, только, пожалуйста, не начинайте опять, – попросила Аня.

– Нет, пусть уж все скажет, – возразил Арсений.

– Ты все и сам прекрасно понимаешь, – отозвался Илья.

– Жемчужный, не виляй, говори. Я люблю во всем ясность.

– Ладно, – вдруг примирительно произнес Илья, пожалев о своем запале. – Не будем уже ворошить…

– Не-е-т, – глухо проговорил Арсений, набычась. – Или ты все выложишь начистоту – или… или я расквашу тебе морду, побью очки вдребезги…

– Ну вот! – вскрикнула Аня. – Перестаньте сейчас же! Или я уеду от вас, дураков.

Но это уже не могло никого остановить.

– Что тебе