Река времен (СИ) - Чи Лана

Ташмет удивленно смотрел на царевича.

– Мы не можем сейчас напасть на них, мои люди уже четыре дня не ели. Мы потеряем многих.

Асмаррах разжал руки, поднял голову и посмотрел сотнику прямо в глаза.

– Хорошо, Ташмет, тогда не будем откладывать возвращение в Асар. Когда ты предполагаешь выступать? – тон его был спокойным, как будто не он только что переживал о потере печати.

– Как можно скорее, с рассветом хонниты могут добраться сюда. Мы давно уже нашли обход. В темноте будем двигаться медленно, но лучше так.

Ночной переход был сложным, но солдаты упорно шли вперед. После разговора с сотником Асмаррах был мрачен и молчалив. До самого утра он не произнес ни слова, и никто из его десятки не рискнул с ним заговорить.

Когда небо над головами начало сереть, самирский отряд, перевалив через горный хребет, спустился в распадок. Здесь мужчины остановились, переводя дух.

– Я хочу двигаться у подножия гор как можно дольше, до самой степи. Это далеко, но позволит скрыться от лишних глаз, – поделился своими планами Ташмет.

– Нет, – отрезал царевич, – нам нужно попасть домой как можно быстрее. Это не обсуждается. Двинемся вдоль тракта, но будем идти по ночам. Главное, добраться до реки. Надеюсь, у местного населения нам удастся найти еду.

Сотник пожал плечами и кивнул, соглашаясь. Путь рискованный, но почти вдвое короче.

– Но сегодня придется идти, сколько сможем. Надеюсь, что в долине нам удастся найти местечко, где можно укрыться.

Асмаррах кивнул, поднимаясь и давая понять, что готов продолжить путь. Воины начали подниматься, опираясь на древки копий. И вскоре отряд скрылся в утреннем тумане.

_____________________________________________________________________________________________________

Спасибо читателям за лайки и комментарии! Это очень поддерживает автора.

Глава 23. Пожар

Самирское царство, Асар.

Асармериб пребывал в ярости. Он расхаживал по своим покоям, словно пойманный лев, и ругался. Ругался долго и самозабвенно. Иногда, понимая, что повторяется, он останавливался, простирал руки в небо и взывал к мудрости могучего Эну. Ни мать, к словам которой повелитель имел обыкновение прислушиваться, ни советники не могли усмирить его гнев. Наследный царевич Асмаррах мрачно стоял у подножия трона, прислонившись спиной к одной из резных колонн, и молчал. Рядом с ним в изящном золоченом кресле, прямая как стрела, восседала мудрейшая Нарамман, почтенная родительница владыки. Ее лицо выражало скуку, и она легонько постукивала изящными пальчиками по резному подлокотнику.

– Как ты мог такое позволить! – восклицал владыка. – Почему не послал весть сразу, как тебе отказали?! Этот ничтожный Маарш-а-Н'мах слишком много себе позволяет! Да покарает его Небесный Отец!

Правитель дошагал до стены и резко развернулся. Его полноватое лицо было красным, а грудь, облаченная в дорогую вышитую тунику, сильно вздымалась. Возраст неумолимо давал о себе знать. Вот если бы его сыновья не были столь беспечны! Даже Асмаррах – надежда и опора в военных кампаниях – не может получить то, что хочет! Как он мог? Как он мог?! Но сын молчал, а мать откровенно скучала, выжидая. Асармериб отлично понимал, что отвечать они начнут только тогда, когда царственный гнев немного уляжется. Но это не помогало успокоиться, а лишь раздражало.

Асармериб для порядка еще немного побушевал, а потом опустился в свое тяжелое золоченое кресло, закрыл глаза и произнес:

– Все, я спокоен.

Только тогда седая, но все еще восхитительно изящная женщина поднялась и легким шагом подошла к нему.

– Повелитель, твой сын, конечно, молод и горяч, но он вернулся с победой, – голос Нарамман был тих, словно шелест сухой листвы. Когда она выбирала такой тон, это могло означать только одно – мать все уже решила. Асармериб слыл жестким правителем, не церемонившимся со своими врагами и не слишком разборчивым в средствах для достижения своих целей, но эта женщина была гораздо страшней. Ее решения «досадных проблем» порой ужасали своей жестокостью даже его. Но при этом мать всегда избегала, по ее выражению, «ненужных жертв» и была милостива к тем, кто этого заслуживал.

– Несмотря на отказ владыки Кареша, он добился своего. Разве ты не рад? – Нарамман ласково улыбнулась и грациозно плеснула руками, так, чтобы многочисленные браслеты и амулеты легонько зазвенели, словно подтверждая правоту ее слов.

Асармериб вяло кивнул и взглянул на отнюдь сияющего от счастья наследника. Радости в его виде не было, но и страха тоже. Боги дали царю много детей, но этот из всех был самым толковым. В детстве мальчишка из кожи вон лез, чтобы доказать свою полезность, а теперь вот отрастил клыки и уже не боится. Настоящий тигр, любимчик матери, а это о многом говорило.

– Старый Маарш никогда не изменит своего решения! – фыркнул владыка Самира. – Костьми ляжет, а своего не упустит. Они там все такие! Я его не первый год знаю.

Асмаррах поднял голову и заговорил. В его тоне было гораздо больше ослиного упрямства, чем сыновней покорности:

– Я отправлюсь в Кареш, отец! Я должен помочь им и тем самым заслужить уважение владыки! – он шагнул вперед и обратился уже к бабушке. – Не ты ли, мудрейшая из женщин, учила меня, что не все проблемы решаются силой? Мой союз с Карешем принесет нам богатые плоды, только если я приму их условия. Поступить иначе – потерять расположение царевны, она не смирится. А потому отпусти меня и позволь взять с собой мой отряд!

Нарамман сухо хихикнула, подплывая поближе к внуку.

– Мой милый, – проворковала она. – Я имела в виду нечто иное, но и такая трактовка мне нравится. Обязательно познакомь меня с твоей прекрасной избранницей! Я вижу, что она совсем не глупа, к тому же посвященная, я права?

Женщина снова повернулась к царственному сыну, явно не рассчитывая получить от внука ответ.

– Меня больше беспокоит эта безобразная выходка хоннитского змееныша, повелитель! – продолжила она. – Это неслыханная дерзость, ты не думаешь? Такое поведение прощать нельзя! А еще он присвоил себе печать твоего возлюбленного сына и держал его в плену. Будь моя воля, я бы не оставила подобное поведение безнаказанным, но решать тебе, мой мудрый сын!

Владыка Асармериб сжал свои мощные руки и нахмурился. Мать снова знала больше, чем доносили ему; наверное, придется с этим смириться. А дерзость хоннитам и правда нельзя прощать.

– Это так, Асмаррах? – сурово спросил он у сына.

– Да отец, но позволь мне самому с этим разобраться. Поверь, я и не собирался оставаться в стороне. Я растопчу этого мальчишку и верну печать, только дай мне мой отряд!

Повелитель Самира усмехнулся.

– Мне кажется, что хонниты слишком много себе позволяют, придется преподать им урок. Они нанесли оскорбление тебе, а, значит, и мне. За поведение своего недоноска Кумиш-Шебеш должен дорого заплатить! Ты же, сын, станешь моей карающей дланью. Пройдешь по хоннитской земле и сожжешь ее! Откроешь ворота юга для Самирского царства, и лишь я буду решать, кто пройдет через них. Только в этом случае я дозволю тебе находиться в Кареше, пока не закончится мое время! Поклянись, и я отдам под твое начало две тысячи! Подари мне путь к Вратам, докажи, что я в тебе не ошибся! Это будет и твое наказание за своеволие, и доказательство, что ты мужчина и достойный наследник.

Наследник, не шевельнувшийся на всем протяжении отцовской речи, опустился перед ним на колено и согнул спину.

– Я подчиняюсь твоему решению, великий Асармериб! Я принесу тебе желаемое. Хонниты склонятся перед тобой и будут молить о милости! Я заберу их южные земли, клянусь Кесхалом! Поспеши же дать мне войско, молю тебя! Только против Кареша мой меч не поднимется, не проси! – несмотря на униженную позу, голос Асмарраха остался тверд и силен, как лезвие клинка.

Правитель великих земель нахмурился. Уж очень легко сын согласился со всеми условиями. Такое покорство было не в его духе. Асармериб перевел взгляд на свою мать. Нет, он не ошибся! Сиятельная Нарамман тоже была обеспокоена. Что ж, тем интереснее будет за этим наблюдать, ведь не секрет, что Кареш вмешается в конфликт, как только хонниты об этом попросят. И как же ты будешь выкручиваться, упрямец?