Река времен (СИ) - Чи Лана

Река времен

Пролог

Действие происходит в параллельной реальности. Совпадения мест, имен и характеров случайны. Все исторические неточности допущены намеренно. Автор

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

Г. Р. Державин

Со скользкого карниза перед нами открылся огромный зал, заполненный водой. Здесь фонари уже нигде не доставали до противоположной стены пещеры. Их лучи то тут, то там выхватывали из темноты огромные колонны сталагнатов*, выраставших из черной поверхности озера. Каменный лес, застывший в безвременье. Ниже по склону, у самой кромки воды, лежал упавший ствол одного из таких каменных деревьев.

– Это место силы моего народа, – тихо произнес наш проводник, указывая на него. – Нужно дойти по нему до конца и загадать желание. Но никому о нем говорить нельзя!

– А нам можно это сделать или только избранным? – спросил Пьетро, вглядываясь в темные воды подземного озера.

– Можно всем, но с желанием нужно быть аккуратнее. Боги слышат и то, чего не скажет язык!

Проводник усмехнулся, его глаза нездорово блестели в робких лучах фонарей.

– Главное, будьте осторожны! – вырвалось у меня. Иногда я начинала напоминать наседку с цыплятами. «Это все от того, что в твои годы самая пора воспитывать детей!» – подумалось мне.

Перебравшись по узкому карнизу, Пьетро первым вступил на «тропу желаний».

– Тут совсем мелко, – светя фонариком себе под ноги, заверил он – Ого, даже рыбки какие-то плавают!

«Наверное, и Белинскому позвонить или еще кому из биологов», – подумалось мне. Мысли текли вяло и холодно. Музыка капель зачаровывала, мешая думать логично. Наверное, именно поэтому следующей на поваленный сталактит ступила я.

Все притихли, лишь лучи фонарей лениво разрезали темноту, звуки падающих капель стали отчетливее. Мне начало казаться, что они сливаются в какую-то дикую природную музыку и сердце начинает стучать им в такт. Зеркало воды отражало мою фигуру на темной глади, вздрагивая, когда крупная капля с потолка достигала поверхности. В сминающемся отражении мне привиделось голубое небо, но уже в следующий миг темная гладь выровнялась, и отражение потонуло в черноте свода. Когда до кромки воды оставалось шага два, в воздухе почудился аромат цветов и дождя, неуловимый и одновременно вполне узнаваемый.

«Что же мне загадать?» – ответ всплыл в следующий же миг.

– Я хочу найти Ассубу и до конца понять причины ее исчезновения! – еле слышно шепнула я темноте, и в тот же миг моя нога заскользила по каменной поверхности. Неуклюже взмахнув руками, я лицом вперед рухнула в холодные объятия подземного озера. Острая боль во лбу ослепила, мгновенно лишая сознания.

Глава 1. Археологическое танго

Настоящее время. Васильева Юлия Владимировна.

Нужно сказать сразу – я не блондинка. Конечно, в раннем детстве мои волосы были довольно светлыми, но с возрастом потемнели до оттенка ореховой скорлупы. Стройная фигурка с годами тоже пострадала, округлившись на талии и бедрах. Ношение легкомысленных летних платьиц и прочих нарядов, которыми дамы приманивают противоположный пол, стало невозможным, но мне это никогда и не было близко. Постоянная полевая работа сделала из восторженной Юленьки упрямую рабочую лошадку, которая полагалась больше на собственные силы, чем на чью-либо помощь. Годы не сделали меня краше. Личная жизнь разладилась, тихонько собрав носки и переехав к маме. И в этот момент ко мне пришел академический успех.

Дамы редко делают достойную научную карьеру, особенно в археологии. К началу четвертого десятка у них чаще всего имеется дом-полная чаша, дети, дача, престарелые родители, собачки-кошечки. Мне ничего подобного не досталось. Не потому, что я какая-нибудь дурнушка. Тут все сложнее.

Мои родители еще довольно молоды и полны энтузиазма. Они неплохо устроились за рубежом и периодически зовут меня к себе, но начинать с нуля – увольте.

В годы учебы ухажеров хватало, но все они были скучны. Если же я находила интерес в общении с кем-нибудь, то обнаруживалось, что он уже встречается с некой легкомысленной кокеткой. Вот такое везение!

Словно мстя за отвергнутых ухажеров, интересные мужчины видели в моем лице друга, коллегу, но не любимую. Исколесив почти половину мира в экспедициях, Юленька обрела славу умного, надежного товарища – этакого рубахи-парня, но не создала семьи. Я уже не тосковала по прогулкам, косметике, танцам, увлекшись романтикой тайн, которые хранит земля. И тут я и встретила ЕГО. Молодой, подающий надежды ученый, коллега… Ну, что могло пойти не так?!

После бурного, но кратковременного романа было принято решение стать полноценной семьей. Сейчас, два года спустя, я благодарила богов, что помешали нам окончательно узаконить отношения.

Окунувшись в пучину чувств, я наслаждалась внезапно обретенным счастьем, не замечая, что на мне паразитируют. Готовила-стирала, обустраивая свое гнездышко, и не видела никого кроме любимого, пока в один прекрасный день не обнаружила свои идеи и переводы в статье «Вестника археологии» под его фамилией! Конечно, в последнее время я «подзабила» на науку, и работа над докторской застыла, но воровство – это уже слишком! И пришлось моему «благоверному» быстренько собирать вещички и ретироваться, пока не прибили его ничем тяжелым.

Окончание семейной жизни почти сломило меня, но шеф, которого я всегда уважала за ум и житейскую мудрость, предложил идею, отказаться от которой было невозможно. Пять лет назад, уже в конце работы над кандидатской диссертацией, мне в руки попало несколько осколков табличек, относящихся к эпохе заката карешской культуры, которой в тот момент занималась наша группа. Это были куски переписки, но фраз было мало. На самом большом фрагменте содержалось описание местности с ярким ориентиром – скалой, подобной вратам храма, через которые был виден восход солнца из-за вершины горы Иират. От этой точки полагалось двигаться на северо-восток, не пересекая вод быстропенного Иреша, чтобы через три дня прибыть в столицу карешского царства благословенную Ассубу.

Этот перевод был неточен, но он был первым. Опираясь на составленный нами алгоритм, немногочисленные письменные источники и слова иных языков того времени, мы, заставили карешские таблички «заговорить». Но даже после расшифровки письменности район, в котором располагалось древнее царство, славное керамикой и ювелирными украшениями, был неясен. Не оставившее после себя крупных архитектурных памятников, государство словно сгинуло в безвременье. Согласно легендам, его поглотили насланные гневом богов пески Абустана, в настоящее время населенного кочевниками и скотоводами. Именно туда мне и предстояло скататься-развеяться.

– Конечно, душенька, это скорее для вашего спокойствия, чем для дела, – лукаво улыбнулся мой шеф, Валериан Петрович. – Но может статься, что вы наметанным глазом чего и обнаружите. Загляните уж тогда в Джатти, к нашим коллегам, поинтересуйтесь насчет осколков. Может, они еще что-то нашли?

Поехала я не одна, с парой аспирантов, молодых увлеченных делом людей. Высокий, еще по-юношески нескладный, но крепкий Марат под моим руководством изучал эволюцию письменности народов Абустана – его родины. В отличие от большинства сверстников, в двадцать два года он уже служил «на все руки мастером» нашей рабочей группы и поисковой партии. К тому же лучше всех знал язык и обычаи своего народа.

По сравнению с ним долговязый и худой интеллигент Пьетро казался неженкой, но первое впечатление и тут было обманчиво. Юноша имел недюжинные таланты как в точных науках, так и в искусстве. Изучая архитектуру и живопись абустанского региона, он с легкостью обнаруживал тонкие различия в технике исполнения и мог определить изделия одного мастера даже без клейма. А уж работоспособности обоим было не занимать – другие в нашей лаборатории не приживались.