Река времен (СИ) - Чи Лана

– Ох, так уж сиятельная мучается, так страдает! – запричитала где-то Шанхаат. – Спаси ее, знающая, помоги нам! Наш владыка щедро наградит тебя за старания!

Я закатила глаза. Устроили тут цирк! Мне обязательно нужно немедленно увидеть и оценить, что же за страсть со мной приключилась! Собравшись с духом, я произнесла: «Покажите, что со мной!»

Иба нахмурилась и сокрушенно закачала головой, а прислужница тихо ахнула. Престарелая лекарка же ничуть не смутилась. Она пожевала тонкими губами, покачала седой головой и снова смерила меня своим ледяным взглядом.

– Дурного в том не вижу, сразу поймет царевна, почему нужно лечиться, – сухо заключила она. – Совсем извели девку, одной ногой в нижнем мире стоит!

Добрые женщины извлекли меня из-под груды покрывал и каких-то шкур, и практически отнесли к тяжелому резному деревянному столу, на котором стояло зеркало, ну почти...

В отполированном до блеска медном кругляше размером с небольшой щит отразились трое. Две уже знакомые мне женщины, на плечах которых висела измученного вида молоденькая худосочная девочка лет пятнадцати-шестнадцати с длинными растрепанными светлыми волосами и шикарным лиловым синяком посреди лба. Меня там не было! Я истошно закричала, и мир снова милосердно померк.

Примечания

Глава 3. Сон про не сон

Юилиммин-даша

Все вокруг звало за собой, шумело, отдаваясь сотней бубенцов на окраине сознания. Ноги пришли в движение и, словно в ритуальном танце, понесли по невидимой дорожке из мокрых камней. Сначала они лишь холодили ступни, а потом сделались вдруг обжигающе горячими. Устоять на месте не было ни шанса, но ноги уверенно знали узор танца.

Вокруг в туманном мареве проплывали деревья, изумленные люди, явно пытавшиеся остановить этот внезапный порыв, но звенящая нить волшебной мелодии звала, вела, тянула, не позволяя замедлить темп. Словно блистательная Иинат, овладев новым телом, заново создавала мир, презрев сотни темных созданий, тянувшихся к ее свету.

Шаг, еще шаг, прыжок. Ноги легко взносят невесомое тело, приземляя его на скользкий край канала. Поворот, холодный, немного затхлый воздух врывается в ноздри. «Я птица, я ветер!» – тело, уворачиваясь от тянущихся рук, уходит в полет. Темные воды принимают его, обволакивая ледяным коконом, и погружают в милосердное забвение.

Сознание возвращалось с трудом, рывками. Тело бессильно, бесполезно, словно пустая кожура. Нет более ни божественного ощущения легкости, ни чудесного перезвона. Есть лишь грязная тупая боль, сначала заставившая сделать первый вдох, а потом расколовшая сознание. Постоянно чувствовались чьи-то прикосновения, какая-то тряска и мельтешение света. Странный, влажный холодный воздух вызывал в голове только одно слово – смерть.

Наконец, решившись приоткрыть глаза, она настолько аккуратно сделала это, что никто из окружающих не заметил, за что мысленно тут же похвалила саму себя. А потом еще раз, и едва удержалась от вскрика. Увиденное больше всего напоминало гробницу, но она явно была жива и это радовало.

В полутьме над ней метались лица, о чем-то спрашивая, то ли ее, то ли себя. Резкий свет бил в глаза, мешая разглядеть подробности. Ее явно спасали из этого гадкого места. «Какие красивые мужчины!» – отметила она с некоторым удовольствием, пообещав, что как только прояснит все подробности, то отблагодарит их со всей щедростью. Улыбка сама заиграла на губах, вызвав облегченные возгласы со стороны спасителей. Но больше ничем им помочь было не возможно. Тело окоченело и болело, не способное действовать самостоятельно. «Двигайтесь быстрее, я же совсем замерзла!» – мысленно прикрикнула она на них. Может это снова тот странный сон? Он снился ей уже несколько раз подряд. В нем она бродила по пустынной местности и видела пугающие создания и странных людей, рывших песок. Но при любой попытке поговорить с ними или дотронуться, те исчезали, словно отражение на глади воды. Да, но тогда ничем не пахло, и было очень жарко. Может быть это другой сон?

Девушка позволила заботливым рукам укутать себя в таинственно шуршащую теплоту и вынести из пучин мрака на поверхность. Здесь, озаренные золотистым сиянием странно одетые люди снова принялись рассуждать о ней. Смысл слов ей был понятен, но звучали они непривычно. Царевну поначалу это очень забавляло. Потом все прискучило, и она, открыв глаза, гортанным криком заявив о своем присутствии в этом мире. На этот раз фигуры не пропали.

***

Юлия Владимировна

Наверное, только приключенцам из эпической фэнтези или юным девам-мечтательницам хочется попасть в новую неизведанную реальность, где их на правах главных героев ждут захватывающие приключения и страшные опасности, пережить которые им помогает воля автора. В действительности, в первые дни мне было очень страшно.

Все кругом казалось бредовым сном, но проснуться я не могла. Я уже щипала себя по пять раз на дню и колола, но проклятая реальность все равно оставалась прежней! Мой зрелый разум отказывался принимать тот мир, что меня окружал – конец третьего тысячелетия до нашей эры, явно бронзовый век. Сам по себе этот факт мог бы меня и обрадовать, если бы фантастические путешествия в машине времени вдруг стали возможны. Но неведомая сила заключила меня в тщедушное тельце шестнадцатилетней старшей царевны Юилиммин-даши, дочери сиятельного и могучего Маарш-а-Н'мах-Ишана, владыки всех плодородных земель и городов долины реки Иреш, всех его притоков и гор со столицей в столь желанной мною Ассубе.

Казалось бы, чего же я так страдаю? Сбросила с плеч более двадцати лет, молода, красива и блондинка… А в том и беда, что вокруг все с бронзовым загаром щеголяют и никого светлее шатена не найти! Царевишна же, к здешнему климату неприспособленная – сущая «белая ворона» и малохольная, гляди – помрет, при здешнем то уровне медицины. Да и социальный статус женщины в это время, скорее всего, незавиден, даром, что дочь правителя.

Царство моего отца, скажем сразу, по современным меркам не очень большое, но по тем временам весьма развитое и благополучное. И все же жизнь мне предстояла нелегкая. Кровати у них жесткие, полы по ночам холодные, вечные сквозняки и туалет в виде кувшина, ну, хоть отгорожен. Самое большое неудобство доставляло, полное отсутствие дверей в покоях. Собранные из деревянных бусин занавески и полотняные полосы, что их заменяли, не могли приглушить звуков, а только слегка скрывали говорящих. Не дворец, а находка для шпиона! Хотя в моем положении это было выгодно, и я внимательно слушала чужие разговоры, притворяясь спящей.

Мой батюшка, как подсказывала память, правил уже долго и успешно. Жен и детей ему Боги посылали с избытком, но все больше дочерей, что владыку огорчало. Голос в голове услужливо подсказал мне имена моих многочисленных сестриц, как только старшие из них соизволили навестить больную, чтобы потом с огромным наслаждением шушукаться, обсуждая мой синяк. Девушки были милы и приветливы с больной, но особой любви ни в словах, ни на лицах я не отметила. Эти уж скорей отравят, чем пожалеют! Единственные люди, которым я пока могла доверять – личная прислуга царевны. Их преданность малолетней скандалистке немного удивляла, но, скорее всего, верная служба обеспечивала высокий статус и безбедную жизнь.

Заметив слишком уж болезненный интерес к моей шишке и устав от причитаний, я попросила сердобольную Шанхаат положить мне на лоб мокрый платок и не допускать моих любопытных родственниц более, чем по одной в день. Пусть мучаются, решая, кому идти. Я бы и совсем это пресекла, но, повторюсь, дверей в моих покоях не было, запирать нечего.

Гораздо сложнее общения оказалось умение удержать равновесие между собой и новым телом. Прошлая его хозяйка была натурой истеричной и крайне, на мой вкус, невоспитанной, но выпускать на волю свое я было гораздо опасней. В те далекие времена даже царские дети не были застрахованы от вселения какой-нибудь потусторонней сущности, а методы лечения подобных недугов, как правило, ВЕСЬМА радикальны. Лично знакомиться с ними не хотелось. А вот чего хотелось, так это узнать благодаря чьим стараниям я совершаю сие увлекательное путешествие во времени. Нет, конечно, я сама пожелала на том мосту найти Ассубу и в какой-то мере нашла ее. Полностью город именовали Ассуба аар н'Кареш, что следовало понимать, как благословенное место племени Кар. Но признать в то, что в моих злоключениях виновато лишь «исполнение» желания было трудно, поверить в магию – еще труднее, а считать все плодом моего больного воображения – последнее дело. Может оно и больное, но исчезать явно не спешило. Магией этот мир тоже не мог похвастать – обычный «до боли знакомый» бронзовый век!