Белое с кровью - Кристина Робер

под капюшон, Ника скосила на них взгляд. Щеки Алекса исполосованы, под глазом запеклась кровь, правая бровь рассечена, но двигался он хоть и заторможенно, но вполне уверенно. Домор с помощью не усердствовал – только придерживал его за локоть, пока тот обувался.

– Что-то вроде того.

– Надолго хватит? – Алекс перехватил взгляд Ники, и она прищурилась.

– Понятия не имею. Но если хотите продлить, уж постарайтесь приложить усилия, – в голосе Домора мелькнули язвительные нотки, и Ника хмыкнула. Алекс нехотя кивнул.

Илан поднял с земли нож и протянул Нике.

– Я за тебя головой отвечаю…

– Через час будем в поместье, – заверила она, забирая оружие. – Обещаю.

– Если что…

– Прирежу его, мамочка. – Ника широко улыбнулась, и Домор скорчил ей гримасу, а затем посмотрел на Алекса.

– Я ее не трону, – с нескрываемым раздражением протянул он.

В то утро первенца Факсая нашли мертвым на пороге родного дома. Грудь его была истерзана, в прозрачно-белых глазах застыл ужас. Спустя много лет, услышав об этом от Харуты, я без сомнений вынес вердикт: эта смерть – дело рук Саквия, потерявшего надежду вернуть власть словом и перешедшего к делу. Но чем больше я узнавал про Стамерфильда, чем глубже погружался в события тех далеких-далеких дней, тем сильнее сомневался. Может, воин и вправду вел свою игру? Как знать… Время упокоило правду, а нам осталось лишь судить по себе.

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 16. Пропуск в «третий» мир

Алекс держался на расстоянии. Шел прихрамывая и заметно трясся – то ли от холода, то ли от пережитого. Ника изредка косилась на него, хотела подойти ближе, обнять, взять за руку, но так и не решилась. Они проходили мимо поместья, веранда блестела праздничными огнями – размытыми, призывно подмигивающими. Ника понимала, что Домор следит за временем и через час заберет ее и что ей надо набраться смелости и успеть рассказать все Алексу. Но стоило открыть рот, и слова прилипали к языку. Как будто если она скажет, то потеряет последнюю надежду все исправить между ними.

Ладно, давай. Если сможешь что-то сделать – сделаешь.

И Ника стала рассказывать о первых днях в Морабате, о ведьмах и их ритуалах, о том, почему Нукко вызвался помочь ей и что из этого вышло. Рассказала о воспоминаниях, которые открыла ей Джей Фо, поделилась своими догадками о выжившей семье Факсая и о том, что Харута с самого начала не хотела их убивать, но ее брат поверил в обман и перед смертью успел избавиться от нее, а айтанов проклял. Об одном лишь Ника умолчала: о своих воспоминаниях, в которых видела Алекса, маленького и взрослого, в которых они были заодно. Были самыми важными друг для друга.

– Ого, – парень с шумом выдохнул. – Даже не знаю, с чего начать… Как ты… как ты после всего?

Ника пожала плечами. Удивлена, раздавлена, разочарована, заинтригована, зла, одинока, воодушевлена? Что бы она сейчас ни чувствовала к Алексу, ей вдруг стало ясно, что в разверзшуюся между ними пропасть кануло самое важное. Важнее, чем невозможность быть рядом и любить друг друга. Исчезло доверие. В сердце щемило – тихо так, тоскливо. Раны, нанесенные айтаном, давно зажили, но Нике не нужны были зримые доказательства, чтобы чувствовать боль. И наконец, признать, что да, Алексу она больше не верит. Что мысли, которыми она жила в Морабате, мысли, что спасали ее, когда становилось совсем невыносимо, – простая фантазия. Сама себе придумала, потому что так было легче. А Алекса давным-давно нет в ее жизни, как бы он ни пытался убедить ее в обратном. И поэтому на простой вопрос «Как ты?» Ника ответить не смогла. Не ему. И не сейчас.

Алекс сверлил ее взглядом, но Ника старательно смотрела вперед.

– Ты сказала про Нукко. Про его предположение о том, почему твой… как его… айтан, да? Твой айтан тебя лечит, а мой… хм… мой озабочен несколько другими вещами, – Алекс усмехнулся, и Ника нервно улыбнулась.

– Может, поэтому ты так реагируешь на меня. Он хочет убить Джей Фо.

– Должен, – поправил Алекс, и Ника сдалась, взглянула на него, и на побитом, изможденном лице увидела досаду. – Он должен убить Джей Фо. Если это проклятие.

Ника кивнула. А она, Джей Фо, тогда должна спастись. Не хочет, а именно должна – Алекс прав. Может, поэтому ее так тянуло в Полосу? Когда второго проклятого айтана рядом нет, она ищет покоя. Жаждет того, о чем забывает рядом с ним.

– Я не знаю, как разрушить проклятие. Может, это написано в книге Гидеона, но книга пока не открывается мне.

– А Севиль? Она помогла?

– Помогла немного, но… – Ника запнулась, потупив взгляд. Все закончится, когда у власти не будет будущего. Эта фраза не давала ей покоя, но делиться своими тревогами с Алексом она пока не хотела. – В смысле, помогла понять, что случилось с прародителями династий, да и то одни догадки. И это не имеет значения. Про своего отца она толком не сказала. Разве что…

– Что? – взгляд Алекса прожигал насквозь, и Ника заставила себя посмотреть в ответ.

– Она сказала что-то про тайну… Что есть тайны, которые нельзя делить надвое. Я тогда не придала этому значения, но сейчас вот думаю…

– Что, если книга – это тайна, то ты можешь быть не единственной владелицей.

– А кто тогда? – по телу пробежали мурашки – так, словно они нащупали что-то важное, были совсем близко, но никак не могли докопаться до смысла. – Лидия сказала, что, как только я коснусь книги, она будет моей.

Алекс задумчиво нахмурился:

– Спроси ее. В смысле Севиль. Как я понял, твои родственники не спешат с откровениями.

Ника понимающе хмыкнула:

– Спрошу, как вернусь. Да.

За рассуждениями они подошли к веранде. Сколько прошло времени, Ника не знала, но, судя по тому, что веранда была пуста, гости уже разошлись. Они остановились неподалеку, их лица едва выделялись в темноте, подсвеченные огоньками жаровни, и Ника смотрела на Алекса, печального и виноватого, и чувствовала себя абсолютно, целиком и полностью разбитой.

– Ощущение, словно я откатился на пару лет назад – в дни, когда ты была для меня закрытой книгой. Я так и не научился читать тебя, – тихо сказал он.

– Не говори глупостей, – смутилась Ника. – Я всегда была честной с тобой и все рассказывала.

– Только когда верила мне. Ты и сейчас говоришь, но лишь факты. Газеты и те честнее. – Алекс усмехнулся: – Я заслужил, знаю. Но ты права: мне нужна помощь, однако, если я сам не приложу усилий, никто мне не поможет. А я… я просто устал.

К горлу подступили слезы, и Ника прикусила щеку изнутри. Устал. Кто, как не она, понимал его лучше?

– Знаешь… я и подумать не могла, что в этом мире почувствую себя как дома. Мне безразличен замок, и моя