Александр Дейнека - Пётр Германович Черёмушкин

Дейнека признавался, что не любит шпионов, стукачей, доносчиков. «А они, как нарочно, меня окружают, — жаловался он в доверительной беседе одному коллеге. — Когда я, будучи директором института, приходил в свой кабинет, ко мне приходили и докладывали, что произошло в институте, на факультетах, в мастерских и других институтских службах. Я знал, что произошло в вашей мастерской. Я знал, кто и что сказал в ссоре с товарищами или кто с кем подрался. Это делалось без моей организации, самодеятельно. Вот и весь секрет…»[186]

Постепенно обстановка в стране ужесточалась. В 1946–1948 годах ЦК ВКП(б) принимает постановления, означавшие ужесточение политики в области идеологии и культуры. Первым из них стало постановление «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» от 14 августа 1946 года. Оно обличало напечатанные в журналах «произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада», «по отношению ко всему иностранному». Постановление «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» (от 26 августа 1946 года) требовало запретить постановки театрами пьес авторов, открыто проповедующих буржуазную идеологию и мораль, «сосредоточить внимание на создании современного советского репертуара». Постановления «О кинофильме „Большая жизнь“» (от 4 сентября 1946 года) и «Об опере „Великая дружба“» (от 10 февраля 1948 года) давали негативные оценки творчеству ряда режиссеров, которым вменялись в вину безыдейность творчества, искажение советской действительности, заискивание перед Западом, отсутствие патриотизма. Мария Чегодаева пишет: «Сталин и его клика сочли нужным преподать интеллигенции такой урок, чтобы неповадно было думать ни о какой независимости, творческой свободе, собственных путях в жизни и искусстве»[187].

Как писал Евгений Казарянц, МИПИДИ был тогда «счастливым островом в океане зла»[188]. Кампания против безродных космополитов, расправа с «Иванами, не помнящими родства», борьба академика Лысенко с вейсманистами-морганистами и прочие прелести новой, послевоенной волны сталинских репрессий до поры до времени не касались института. Но в один далеко не прекрасный день 1948 года погромная волна докатилась до МИПИДИ неожиданно громким звонком, раздавшимся по классам и мастерским. Грянул гром, от которого вслед за ним вместе с пронзившей общество молнией настоящим художникам спастись было не дано.

В существующих воспоминаниях об Александре Александровиче его отставка с поста директора МИПИДИ трактуется как «уход по собственному желанию» или нечто, произошедшее само собой. «Вынужден был уйти» — так пишут обычно. Но в Советском Союзе в условиях партийного руководства искусством такие вещи не происходили автоматически по желанию того или иного художника или чиновника, занимавшего высокий пост. Многочисленные исследователи творчества Дейнеки и литература о нем обходит тот факт, что художник был освобожден с поста директора решением высших партийных органов. В рассекреченных архивах ЦК ВКП(б) имеется специальная папка с протоколами заседания секретариата ЦК под председательством секретаря ЦК ВКП(б) Георгия Маленкова от 30 июля 1948 года за номером 361. Речь в них идет о назначении нового директора МИПИДИ Сергея Семеновича Алёшина и о снятии с этой должности Дейнеки. Большая часть документов касается представления положительных качеств Алёшина, о Дейнеке говорится мало, но емко. В письме на бланке Комитета по делам искусств при Совете министров СССР на имя секретаря ЦК ВКП(б) А. Д. Кузнецова за подписью председателя Комитета П. Лебедева сообщается: «Тов. Дейнека — отстаивающего в творческой работе и педагогической практике формалистические тенденции, — Комитет по делам искусств при Совете министров СССР считает целесообразным от обязанностей директора Московского Государственного Института прикладного и декоративного искусства — освободить»[189]. Борьба с формализмом была в самом разгаре, и отстранение Дейнеки от должности стало ее естественным последствием. Правда, Алёшин учился в Париже у французского скульптора Антуана Бурделя, но после революции он активно участвовал в создании скульптур в рамках «ленинского плана монументальной пропаганды» и никогда — что гораздо важнее — не отступал от «генеральной линии партии», изгибаясь, как говорилось в анекдоте, вместе с ней. Самая известная работа Алёшина в Москве — скульптурное оформление Киевского вокзала.

В рассекреченном архивном деле также находится записка за подписью Дмитрия Трофимовича Шепилова, который в то время занимал пост первого заместителя начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), возглавляемого М. А. Сусловым. В июле 1948 года Шепилов возглавил Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), образованный на базе упраздненного Управления пропаганды и агитации. В записке секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову, которая касается утверждения скульптора Сергея Алёшина новым ректором МИПИДИ, содержится описание его многочисленных достоинств и коротко говорится о недостатках Дейнеки: «Тов. Дейнека А. А. не обеспечивает надлежащего руководства учебной и воспитательной работой, в своей педагогической и творческой практике отстаивает формалистические тенденции и игнорирует русскую реалистическую школу. К преподавательской деятельности т. Дейнека привлекает художников формалистического направления, что отрицательно сказывается на подготовке молодых художников»[190]. Далее речь идет об Алёшине, который, «как скульптор, стоит на правильных позициях и в своих выступлениях ведет борьбу против формалистического направления в скульптуре».

Излишне говорить, каким ударом стала такая формулировка для самолюбивого и гордого Дейнеки. Ему еще крупно повезло, что он не был членом ВКП(б), иначе бы могла последовать партийная ответственность за вменяемые ему прегрешения. Сегодня только специалисты помнят, кто такой скульптор Алёшин, который, кстати, соседствовал с Дейнекой дачами в подмосковном поселке Пески. В результате деятельности Алёшина на посту директора МИПИДИ лишился здания, которое принадлежало институту, а потом и само учебное заведение ликвидировали. Секретарь ЦК ВКП(б) Алексей Кузнецов был расстрелян по так называемому «ленинградскому делу», сфабрикованному Берией для устранения молодых конкурентов на партийном олимпе, а занимавший пост министра иностранных дел до 1957 года Дмитрий Шепилов, получив ярлык «примкнувшего», был снят Никитой Хрущевым со всех должностей в результате борьбы со сталинистами Молотовым, Маленковым и Кагановичем.

Как и полагалось в те времена, снятие директора проходило публично, с обязательной «товарищеской» критикой. Собрание студентов и преподавателей МИПИДИ проходило в огромном актовом зале, где на сцене стоял накрытый кумачом стол. По заранее подготовленному плану сначала выступали студенты, которые критиковали преподавателей за формализм. Называли имена Фаворского, Гончарова, Зеленского. Дейнека не упоминался, но подразумевался. Один из выступавших комсомольцев заявил, что не может учиться у преподавателей, «которые заставляют его смотреть не на натуру, а в противоположную сторону». Выясняется, что Зеленский учил не «пялиться на натуру до одурения, а, посмотрев, иногда и отвернуться»[191]. Алексею Зеленскому, известному скульптору, досталось больше всего. Его студент припомнил случайно сказанную фразу Зеленского о том,