Путь миротворца - Павел Александров

Марк смолк, надеясь увидеть понимание, но хранительница молчала, с непостижимым желанием глядя на почитателей, которым не было конца.

— Если Всевышний призвал тебя идти с Седьмым миротворцем, тогда кто призывает тебя к этим толпам?

Она неотрывно смотрела вдаль. Только теперь Марк заметил, что в действительности, в ней идет борьба. Жестокая борьба.

— Если в твоем сердце живет сострадание к этим людям, тогда что тебя заставляет их ненавидеть?

Она тряхнула головой, словно пробуждаясь от глубокого гипнотического сна. Марк увидел, что рассудок берет в ней верх над обманутыми маревом чувствами, и это была победа.

— Ты прав! — сказала она, стряхивая с себя наваждение. — Идем отсюда.

Вдалеке послышалось тревожное лошадиное ржанье.

— Это Скороног! — вспыхнула решимостью хранительница. — Бежим, с Ортосом беда!

— Беги, Никта, — сказал Марк. Для него и медленный шаг был на грани невозможного, а о беге он и не думал.

Сзади послышалось невообразимое бульканье. Обернувшись, Марк увидел, что весь народ, так сильно манивший хранительницу, погрузился в недра болот. К сожалению, хранительница этого не видела, она исчезла в густом тумане, спеша на помощь к епископу.

С трудом ковыляя за ней, Марк пытался прибавить шагу, но это оказалось невозможно: тело ныло от слабости. К счастью, ковылять пришлось недолго. Минут через десять Марк с радостью увидел знакомую повозку и Скоронога, крутящего головой и топчущегося на месте. Хранительница была здесь, изо всех сил пытаясь вытянуть епископа из трясины. Епископ, вытянутый наполовину, пыхтел и громогласно икал, отчаянно рвясь из болотной западни. С него свисали огромные пласты грязи и болотного мха, из-за чего он напоминал медведя, угодившего в трясину.

Марк ничем не мог ему помочь, но в этом и не было особой надобности. С помощью хранительницы, епископ дотянулся руками до повозки, а Скороног, будто этого и ждал, дернул вперед. Вырвавшийся из плена епископ, не разжимая рук, проехался на животе по болоту шагов десять, пока хранительница не остановила Скоронога. Превратившийся в сплошную гору грязи и тины, епископ поднялся на ноги, вымученно простонав:

— Ох-х, как же крепко я уснул. Какой сон я видел…

— Что вы видели? — спросил Марк.

Епископ запнулся, стараясь спрятать глаза, словно боялся, что Марк сможет прочитать в них его сон.

— Ничего, брат мой, ничего.

Марк кивнул с пониманием. Было ясно, что сон епископа навсегда останется для него тайной, однако суть этого сна Марк понял с удивительной ясностью. Епископ видел то, о чем мечтал, но эти мечты были несоизмеримо далекими от того, к чему он был призван.

— Вы могли уснуть здесь навсегда, — тихо произнес Марк, не поднимая от слабости головы.

Епископ поднял глаза, собираясь что-то возразить, но вместо этого всплеснул руками:

— Святые Небеса, что у тебя с лицом?

— Кто тебя так? — шепнула хранительница.

— Тварь болотная, — отвернулся Марк.

Повалившись вслед за епископом и хранительницей в повозку, он почувствовал себя таким обессиленным, что и говорить ему было тяжко. Предаваться же отдыху оказалось рано. Хранительница начала промывать целебным елеем его лицо и вдруг громко ахнула, заметив на его шее след от сильного ожога.

— А это что?

Марк молчал. Возможно, он бы рассказал епископу правду, как на исповеди, но не ей.

— Маркос, что с тобой произошло? Ты можешь ответить? — ее голос стал строже.

Оставалось говорить полуправду.

— Я потерял вас из виду и сбился с дороги. А потом меня околдовало болотное страшилище. Сильное колдовство… я не мог противостоять.

— Это была ламия? — спросила хранительница с укорительной вкрадчивостью.

Голова поплыла в горячем стыде, который не мог заглушить ни яд, ни общее недомогание.

— Я не знаю, что это за тварь, — соврал Марк.

— Верхняя часть тела — женщины, нижняя — змеи? — метко уточнила хранительница.

— Ну… — Марк больше не мог отговариваться, — что-то вроде того.

— Ламия, — повторила хранительница с уверенностью. — Они часто увлекали людей из моего селения, хоть и слыли не слишком смышлеными. Но здесь, усиленные чарами Белого забвения, они могут обольстить кого угодно. Как тебе удалось вырваться?

Об этом Марк заговорил искренней, радуясь, что не проговорился о Меллине. Хранительница слушала внимательно, попутно задавая уточняющие вопросы, но их было легко обойти.

— Мы оба показали себя не с лучшей стороны, — только и сказала она.

Епископ слушал рассеянно, видимо, не до конца очнувшись от крепкого болотного сна. Лицо ему удалось отереть от грязи носовым платком, но все его одежды покрывал толстый слой грязи. Когда Марк в своем рассказе дошел до встречи с женщиной, спасшей его от болотных хмырей, епископ пробудился, воскликнув:

— Сильвира! Королева Южного оплота! Ты встречался с королевой Сильвирой! Почему же ты не спросил ее о миссии Седьмого миротворца?

— Да, мне как-то было не до того… и ей тоже, она искала своих людей.

Епископ охнул, сожалея, что Седьмой миротворец упустил такую возможность. Марк же ничуть не огорчился, сейчас ему было все равно. Жив, это главное. А с королевой он еще свидится.

Он начал засыпать, погружаясь в глубокий сон, как вдруг в душу ворвалась новая тревога. Вдали нарастали страшные необъяснимые голоса. Это был и плач, и хохот, и вопли отчаянья, образовывающие жуткую какофонию звуков, сравнимую, наверное, лишь со стоном обреченных грешников в преисподней.

Марк, не открывая глаз, сжал рукоять меча. Она оставалась горячей.

— Брат Ортос! — позвал Марк.

Епископ молчал.

— Ортос, скажите, что там? — настойчиво попросил Марк.

— Нам ничего не угрожает.

— Но что там? — настаивал Марк, чувствуя, как беспокойство начинает его трясти.

— Тебе лучше не видеть этого, Маркос.

Последнее окончательно его встревожило. С трудом разлепив слипшиеся веки, он поднял голову и судорожно вздрогнул.

Отовсюду несло могильной сыростью. В нос ударила головокружительная трупная вонь. Поначалу можно было подумать, что здесь лежат погибшие в схватке с болотной нечистью, но…

Вокруг лежали живые люди! Сквозь мрачный туман, направо и налево, далеко, насколько мог охватить глаз, виднелись человеческие тела. И эти тела жили: стонали, вопили, рыдали, а некоторые заливались истерическим смехом. Все эти страдания создавали такой адский звук, что хотелось вскочить и бежать, бежать, бежать…

Марк тряхнул головой, надеясь проснуться. Но нет, это не сон. Когда разум прояснился, он увидел детали и его объял ужас.