Сокрушая ночь - Кэтрин Куинн

зеркало, в котором отражалось мое удивление. Тростниковые ветви и шипы обвивали раму, плавно переплетаясь в бесконечную петлю.

У меня перехватило дыхание. Я выглядела… иначе. Не была собой.

Испачканный шелковый корсет и подходящие к нему по тону брюки облегали мою фигуру, будто сшитые специально для меня. Лицо принадлежало незнакомке, накрашенное и дымчатое, почти соблазнительное. Девушка в зеркале улыбнулась: похоже, ей понравилось то, что она увидела.

Но я знала, что на самом деле я хмурилась. Чувствовала, как подрагивают мои губы.

«Зачарованное», – подумалось мне. Должно быть, зеркало заколдовано, а я доверяла только собственной магии.

По обе стороны от овального зеркала висели две копии поменьше.

Та, что слева, выглядела древнее: материал потускнел, а поверхность поблекла. Зеркало справа, наоборот, светилось слишком ярко, чтобы я могла что-либо разглядеть. Чем дольше я смотрела, тем сильнее напрягались глаза. Пришлось отвести взгляд, чтобы не ослепнуть.

Вновь прозвучало мое имя, и я обернулась. Кругом никого не было. Только туман.

Словно влекомая невидимой нитью, я подошла к зеркалу слева, желая рассмотреть потускневшую поверхность, заглянуть за испещренное крапинкой серебро и узнать, какие истины оно скрывает.

Перед глазами разыгралась сцена: струйки дыма клубились вокруг одинокой фигуры в капюшоне. Стоя на вершине скалы спиной ко мне, незнакомец смотрел на скромную деревню.

Луна служила ему единственным спутником, даже звезды не соизволили выглянуть. Я не могла не ощутить печаль, глядя на непоколебимого в своем дозоре незнакомца, словно желающего защитить крепко спящих в низине людей.

Изображение дрогнуло и померкло, сменившись новым образом того же широкоплечего мужчины. Должно быть, он ждал рассвета, потому что, когда сфера, которую я приняла за солнце, поднялась в небо, его плечи поникли, и он вскинул подбородок, уводя взгляд от деревни.

Мелькнул вихрь улыбающихся лиц, оставив позади мужчину и его одинокий дозор. Я видела людей со всей Асидии, с мерцающими глазами они произносили имя Рейны. Они любили солнце и чувствовали себя в безопасности под его приветливыми лучами.

В следующей сцене снова появился тот мужчина, его черты по-прежнему скрывал капюшон; ночь окутала королевство и погрузила его во тьму. Незнакомец сжал кулаки, и я различила исходящую от него силу: тени, вьющиеся вверх и вдоль спины. Они образовали самые прекрасные крылья, которые мне только доводилось видеть, – сверкающие, черные, дрожащие и колышущиеся, с металлическим отблеском, который придавал им сказочный вид.

Серебристый и фиолетовый свет исходил из его тела, просачиваясь в дремлющий город, проникая в окна и щели дверей. Теперь вместо ярких лиц я лицезрела спящие фигуры и мягкие улыбки на губах, когда искра силы проникала в людей, впитываясь в кожу.

Сновидения. Он дарил им сновидения.

Ночь сменилась днем, выглянуло солнце, люди сбросили с себя сон и поднялись, чтобы вновь воздать хвалу светилу. Они склонялись перед статуями Рейны, молились ей, выражая свою преданность.

Цикл повторялся, и казалось, что прошли годы, пока печаль не охватила мужчину целиком, заставляя его крылья поникнуть и потускнеть.

Я чувствовала его грусть, его одиночество где-то глубоко внутри себя. Его не ценили за безмятежность, которую он дарил. За сны, которые посылал. Его не замечали каждую ночь, и все равно, когда люди смыкали глаза, он стремился принести им покой.

Изображение на поверхности зеркала исчезло, и теперь на меня смотрело только мое лицо.

Бога Луны неправильно понимали. Из того, что я видела, он очень заботился о людях, но ничего не получал взамен. С течением веков он ожесточился, и часть меня не могла его винить.

Я подошла к правому зеркалу, однако в нем не появилось образов, перед глазами был все тот же слишком яркий блеск. И поэтому я вернулась к центральному.

За моей спиной кружили черные тени, лицо превратилось в искривленное пятно.

Прищурившись, я подступила ближе, оказавшись почти нос к носу со стеклом. Рядом со мной что-то вырисовывалось… или, скорее, кто-то.

Я отшатнулась. Вместо меня в зеркале предстал мужчина в капюшоне, его внушительная фигура занимала всю раму. На нем был атласный плащ с нежно-голубыми нитями, украшавшими подол. Я жаждала увидеть его лицо, но он не поворачивался, а просто смотрел в растущее море ночи, и, хотя я ощущала излучаемый им триумф, в нем чувствовался и страх. Он запрокинул голову, когда взглянул на небо, но искал он вовсе не луну…

Шепот, принадлежащий тысяче голосов – почти таких же, как те, что сейчас наводняли храм, – раздался одновременно, и мужчина поднял руки, обнимая их всех. Он захватил их – даже тех, кто произносил имена других богов, – и его сияние становилось все более мощным.

– Он крадет молитвы, – пробормотала я, подтверждая то, что мы уже знали. Однако видеть это своими глазами – совсем другое дело.

И все же он не ощущался злым. Не так, как Патрик, когда раскрыл свою истинную сущность.

Это заколдованное зеркало показывало эмоции, а не просто изображения, и от загадочного бога исходило понимание цели и истинное чувство любви.

Я оторвала взгляд от поверхности зеркала. Бог Луны не собирался причинять нам вред. Он думал, что спасет нас всех и в процессе наконец-то заслужит любовь.

Где-то сбоку что-то сверкнуло.

Одинокий черный драгоценный камень. Он выделялся среди фиолетовых камней и стекла в стене. Не задумываясь, я провела пальцами по его гладким граням, и меня пробрала дрожь, а волосы на затылке встали дыбом.

Шрамы, паутиной раскинутые по рукам, по оттенку соответствовали неземному драгоценному камню, а почерневшие кончики пальцев вспыхнули радужным светом, когда я поддела ногтями края, пытаясь вытащить его из каменной тюрьмы.

Вокруг разлетелась пыль, и я вдохнула полную грудь, но, проклиная все на свете, продолжила прилагать усилия, пока не освободила его. Я держала в руках необычный камень, который взывал ко мне самым пугающим образом.

– А я все думал, когда же ты появишься.

Сунув находку в карман, я обернулась – и адреналин заледенил кровь.

В пяти футах от меня стоял король Асидии, шелковые белые одежды придавали ему ложную чистоту. На его лице красовалась пресловутая серебряная маска, и заостренный подбородок и тонкие губы были единственными видимыми чертами, не считая тусклых, затуманенных глаз.

Я поперхнулась воздухом, пульс заколотился в горле.

Может, Сириан и был пешкой бога Луны, но я никак не ожидала встретить его здесь. В сокровенных покоях бога, на глубине сотен футов под храмом.

– Король Сириан, – прорычала я, его имя казалось отравленным. – Что ты здесь делаешь?

Его присутствие обострило разум, и ко мне в спешке вернулись мысли о моей истинной миссии: этот человек стремился убить меня. Уничтожить надежду Асидии.

Король медленно шагнул ко мне, скользнув прищуренным взглядом по моему карману, в котором был спрятан черный драгоценный камень. Он цокнул языком.

– Эта вещица тебе не принадлежит, – сказал правитель голосом холоднее стали. – А я-то думал, что ты умрешь задолго до того, как доберешься сюда. Какая жалость.

Я ринулась вперед, выхватила клинок и в мгновение ока приставила его к горлу короля.

На его губах расцвела извращенная улыбка.

– Так быстро впадаешь в гнев, – упрекнул он. Его голос звучал приглушенно, будто он говорил издалека. – Что бы сказала твоя дорогая бабушка, если бы увидела тебя сейчас? Аврора, кажется? Такая двуличная предательница. Если бы только я успел добраться до нее, прежде чем смерть забрала ее душу.

Я вздрогнула, но хватку не ослабила. Моя бабушка многое от меня скрывала, но я верила, что она поступала так во благо. Что она боролась за добро.

– Кто ты? – Мне не нужно было уточнять, мы оба знали, что я имела в виду. Он мог попытаться отвлечь меня, упомянув имя моей бабушки, но я не настолько наивна.

– Ты спрашиваешь, являюсь ли я им? – Сириан наклонил голову, темные волосы рассыпались по серебру маски. – Думал, ты уже знаешь правду.

От его высокомерия мне захотелось вырезать ему гортань.

– Тогда скажи мне ее, –