Сокрушая ночь - Кэтрин Куинн

вокруг моих, и она потянула меня к себе с удивительной силой.

Я очутилась в круглой комнате, и божественное зрение позволило мне разглядеть окружение. Но я не стала задерживать взгляд ни на новой обстановке, ни на необычной двери в центре. Я повернулась назад, готовясь помочь Джуду. Эмелия протянула руку, и капитан поспешно перевел взгляд с нее на меня и обратно.

Песок постепенно поднимался, теперь он был в нескольких футах от подошв сапог Финна и Джуда. Капитан стиснул зубы и подтянулся без помощи телохранителя, схватив нас за руки и крепко сжав. Лиам обвил руками мою талию, чтобы поддержать, Джейк сделал то же самое с Эмелией.

– Я держу тебя! – пообещала Лисица сыну. Я видела, как напряглись ее мускулы под шелковистой одеждой, но в глазах горел огонь, никак не связанный с магией. Она вскрикнула, откинувшись назад.

Джуд рухнул рядом со мной, его сила тотчас проявилась, освещая пространство вокруг нас теплым золотым светом.

Но мы еще не в безопасности. Пока нет.

– Финн! – Лисица нависла над проемом, и Джуд сменил меня, чтобы протянуть руку ее телохранителю. Тот обливался потом, его грудь тяжело вздымалась. Песок был менее чем в футе от него и стремительно поднимался.

– Давай же, дурак, прыгай! – Эмелия тяжело дышала, глаза ее наполнились влагой. – Мы проходили через худшее, и я не могу потерять… – Она оборвала себя на полуслове, прикусив губу. Но следом закричала: – Хватай меня за руку!

Финн застонал, потянувшись к ней, но ему недоставало всего лишь дюйма.

Он попытался снова. Еще раз. С третьей попытки он дотянулся до руки воровки. Джуд поймал его за другое запястье, а я ухватилась за предплечье капитана. Он взвалил на себя весь вес Финна, но и его мать не ослабила хватку.

Вместе они постепенно поднимали его, и через минуту он…

Песок коснулся подошвы его сапог.

За последние несколько недель я повидала немало поистине ужасающих вещей, но никогда прежде не видела, чтобы человеческая нога рассыпалась в пыль.

Вопль Финна достиг глубин моей души, его хватка на Эмелии и Джуде ослабла, а лицо приобрело тошнотворный серый оттенок. Песок, поднимаясь, разъедал каблук, полированная кожа ботинка рассыпалась на мелкие крупицы.

Не было ни крови, ни рассеченной кожи, подчеркивающей отсутствие ноги. Песок словно прижигал рану, жадно поглощая его тело.

– Нет! – Эмелия отпрянула назад, подняв Финна на несколько дюймов выше. Песок прошелся по лодыжке – и Финн закрыл глаза, а его горловой крик звучал как сущий кошмар.

– Только не ты! – завопила Лисица, пока слезы свободно стекали по ее щекам. – Я не могу потерять и тебя!

Глаза Финна оставались закрыты – вероятно, он потерял сознание от боли.

– Мама! Ты должна отпустить его! – закричал Джуд. Он никогда раньше не называл ее мамой с такой искренностью, и если она и услышала ласковое обращение, то виду не подала. Лисица не могла отвести взгляд от Финна, и ее рука не желала его отпускать.

Ее любовь к Финну была осязаема, и она придала мне сил, заставляя тени развернуться, когда я заняла место между Джудом и Эмелией. Ночь сползла с моих плеч и вырвалась из ладоней, полностью окутав Финна.

Во всем этом хаосе мне вспомнились слова Арло, сказанные много лет назад, когда он еще притворялся моим дядей. «Паника – это слабость, которую ты не можешь себе позволить, – ворчал он однажды во время тренировки. – Единственный способ преодолеть сомнения – сосредоточиться. Если твой разум выведен из равновесия, то и тело тоже».

Я могла бы гневаться на бога земли за обман, но его наставления научили меня быть сильной. И теперь я буду сильной.

Когда моя магия обхватила Финна, удерживая его вес, я отключилась от криков Эмелии и шума ядовитого песка. Я представила себе поляну, которая принадлежала мне и моему угрюмому капитану. В том месте я раскрыла себя настоящую и обрела покой, который даже не могла себе вообразить.

Откуда-то издалека Джуд прошептал мое имя. Даже когда разум сосредоточился на том, чтобы управлять магией и затащить Финна в безопасное место, я чувствовала его теплое дыхание на моей щеке.

Сильный рывок дернул меня вперед, но руки снова обхватили меня за талию, удерживая на месте. Мой брат, вне всякого сомнения.

– Киара!

Я распахнула глаза. Порыв ветра и ночь отбросили меня назад, выхватив из мыслей. Я упала на колени, пытаясь поднять взгляд и надеясь, что не подвела еще одного человека.

До меня донесся крик Эмелии.

Финн лежал у нее на руках без сознания, совершенно неподвижно, если не считать едва заметных вдохов и выдохов. Лиам с грохотом и мучительным хрипом захлопнул дверь.

– Он жив, – всхлипнула Эмелия, прижимая голову Финна к сердцу. – Он… он дышит.

Джуд навис над матерью, наблюдая, как та прижимается к телохранителю. Черты его лица исказили нечитаемые эмоции, прежде чем он перевел взгляд на меня.

Я сделала это. Использовала тени и подчинила их своей воле.

Моя тьма не отняла жизнь. Она ее спасла.

Глава 40. Джуд

Я оставила свое сердце на пороге дома в Мене девятнадцать лет назад. Я тоскую по нему каждый день и жалею, что не была настолько храброй, дабы понять, что меня могло оказаться достаточно для тебя.

Неотправленное письмо Лисицы, 45-й год проклятия

Моя мама плакала.

Зрелище показалось мне настолько необычным, что я не сразу отреагировал.

Зато отреагировала Киара.

Она обхватила руками Эмелию – та все еще не отпускала Финна – и прижалась к ней, шелк корсета впитывал стекавшие слезы. Они обильно и безудержно текли из ее подведенных глаз. Киара шептала что-то Эмелии на ухо, проводя испещренной шрамами рукой по ее щеке.

Я не двигался с тех пор, как мы захлопнули дверь. Как и Джейк с Лиамом. Они склонили головы, не в силах смотреть на раненого Финна.

Когда я наблюдал, как мать, которую я никогда не знал, плачет над любимым мужчиной, меня посетила другая мысль: она так много отдала ради этой миссии, была готова потерять все. Эмелия позвала с собой самых близких ей людей, зная, насколько коварным будет задание.

И она сделала это ради меня.

В тот момент, когда ручейки страдания и облегчения омыли ее щеки, я впервые увидел ее.

Сломленную. Уязвимую. Человечную.

Где-то на этом пути – до того, как Рейна открыла ей правду, или же после – мою мать сломили.

Черт возьми, я тоже сломлен, но меня поддерживал Исайя, а теперь и Киара. У нее же был Финн. Я ошибался, полагая, что моя мать – бесчувственная женщина. Та, что не испытывает угрызений совести.

Она бросила меня, потому что испугалась, и я подозревал, что быть дочерью падшей богини не так легко. Переезжать из города в город, чтобы избежать подозрений. Никогда не ведать, кто ты или что ты. И воспитываться матерью, которая, вероятно, считала, что дистанция защитит ее ребенка.

Должно быть, Эмелии было невероятно одиноко.

Я не осознавал, что двигался, пока не оказался перед ней.

Осторожно обхватив Лисицу за талию, я прижал ее к своей груди и провел руками по ее спине. Должно быть, она почувствовала, что это я, поскольку обмякла в моих объятиях, крепко вцепившись в мою рубашку. Она шептала мое имя и повторяла раз за разом одно и то же слово, пока оно не зазвучало эхом пронизанной горем мантры.

Прости.

Ни Джейк, ни Лиам не вмешивались, парни отступали все глубже в недра тускло освещенной комнаты. Я не чувствовал никакой надвигающейся опасности, поэтому позволил себе просто обнимать женщину, подарившую мне жизнь, пока рядом с нами лежал медленно пробуждающийся Финн.

Эмелия продолжала повторять единственное слово, и в последний раз, когда она прошептала его, я ответил:

– Я… я понимаю, – вздохнул я, действительно имея это в виду. Я не простил ее, еще нет – меня нельзя назвать святым, –