Сокрушая ночь - Кэтрин Куинн

встал рядом с сестрой, жалуясь на зуд от жесткого материала одежды. Его наряд напоминал облачение Джейка, хотя верхние пуговицы рубашки оказались расстегнуты, а кудри по-прежнему небрежно спадали на высокую спинку воротника. Одежда придавала ему плутоватый вид, который Джейк, похоже, оценил. Он не мог перестать разглядывать его наряд, но, когда Киара застонала, отталкивая друга подальше от себя, он все же подчинился.

– Раз ты настаиваешь, – бросил Джейк через плечо.

Эмелия и Финн зашли последними. Моя мать оказалась одета в свободные брюки и белую тунику, ее короткие волосы выглядели влажными и были зачесаны назад, чтобы обнажить все острые угловатые черты лица.

– Будто могло стать еще хуже, – пробормотала она, изучая свою новую одежду со смертельно хмурым видом. Ее взгляд стал еще пристальнее, когда она осмотрела роскошное фойе и поджала накрашенные губы. Она сжала в руках теперь уже шелковую сумку, которая приобрела оттенок полуночи. Открыв ее, Лисица порылась в содержимом и успокоилась, обнаружив, что вещи остались на месте.

– Что это? – Киара бросилась к стеклянному столику рядом с замысловатым лежаком, достаточно большим, чтобы в нем могли разместиться трое. Она взяла в руки сложенный лист пергамента.

– Вы зашли так далеко. Поужинайте и выпейте, прежде чем мы изменим мир, – зачитала она вслух. – Что это значит?

Как по команде, музыка, которую я услышал, когда впервые вошел во дворец, заиграла песню, слишком неземную и воздушную, чтобы ее могли исполнить простые смертные. Со второго этажа доносились унылые аккорды арфы, вскоре к ним присоединилась лютня, и оба инструмента создали мелодию, напомнившую мне о свободном падении.

Прекрасно. Вечеринка в честь наших похорон.

– Очевидно, это ловушка, – мрачно заметил Лиам. – Я прочитал достаточно книг, чтобы при случае сразу распознать ее. Хотя призрачная музыка впечатляет.

Киара скорчила гримасу:

– Почему я считала, будто ты читаешь только научные и математические труды?

Лиам нахмурился:

– Мне казалось, ты давно обнаружила мой тайник с приключенческими и романтическими книгами. Я разочарован.

Музыка нарастала, увлекая нас к лестнице и тайнам, за которыми мы явились. Сердце заколотилось, ногам хотелось двигаться, поддаться и почувствовать вибрацию песни.

– Мы покинули мир уродливых кошмаров ради мира прекрасной лжи.

Эмелия покачала головой. Ее взор затуманился, как и у остальных.

– Я не вижу иного выхода, кроме как отправиться наверх, но будьте начеку. Должно быть, это место заколдовано. – Она нахмурилась, разглядывая свою одежду. – Ну, очевидно, оно заколдовано. Но более того, оно…

– Оно пробуждает желание танцевать, – скривившись, добавила Киара. – И пить, и есть, и улыбаться. – Она вздрогнула.

Выражение лица Джейка прояснилось.

– Все это определенно не к добру.

Киара скользнула к лестнице, ее прозрачный шлейф колыхался при каждом шаге. Она ухватилась за серебряные перила мерцающими магией руками, и свет потянулся к ее ониксовым и темно-синим шрамам. Оглянувшись через плечо, она спросила:

– Ну что, идем?

Глава 39. Киара

О боге Луны известно не так уж много, но он славится своей любовью к снам, в которых смертные способны ощутить само прикосновение божественной силы.

Из книги «Предания Асидии: сказ о богах»

Это не храм и не дворец.

Это сон.

Я почти плыла по ступеням, музыка манила меня все ближе, побуждая ускорить шаг.

Чем дольше звучала неземная мелодия, тем невесомее я становилась. Я наблюдала, как двигаюсь вперед, словно паря над своим телом, смотрела на шелковые брюки, сверкающие под сиянием светящейся луны. Она была такой яркой и приветливой, требуя моей преданности…

Кто-то взял меня под локоть и притянул к крепкой груди. Я ощутила знакомый землистый аромат, и он проник в сознание, унося в воспоминание. Проблеск воспоминания, запертого в Тумане.

– Киара? – Я обернулась и увидела озабоченное лицо Джуда. – Что случилось?

– Ничего, – ответила чересчур поспешно. Просто меня соблазняет чертова луна.

Уверена, капитан мне не поверил.

Рука Джуда вновь оказалась на моей талии, его хватка была крепкой, а успокаивающее прикосновение помогало мне оставаться в реальности. Он не отпускал меня, и мы позволили Эмелии пройти вперед, чтобы она повела нас вверх по парадной лестнице.

Все вокруг казалось неправильным. И чувствовала я себя так же. Но тяжелее всего было осознавать, что скоро все станет еще хуже.

Чем выше мы поднимались, тем отчетливее бился пульс в горле, прямо под завязанной на нем нежной ленточкой. На лбу выступил холодный пот, я просунула палец под атласную ткань и резко дернула. Проклятая вещица душила меня, заставляя сосредоточиваться на каждом нервном глотке.

Джуд остановился, заметив мои попытки освободиться. Он вытащил клинок и осторожно подцепил им ткань. Заостренный кончик легко перерезал ленту – и она вместе с полупрозрачным шлейфом упала с моих плеч. Ткань скользнула вниз по ступенькам, рябя, как вода.

Я выдохнула и сглотнула, схватившись за голую шею.

– Вот так, – пробормотал Джуд, убирая кинжал в ножны. – Теперь ничто не помешает тебе устроить убийственную вечеринку. – Уголки его губ дрогнули, отчего тяжесть в моей груди ослабла. Он разыгрывал передо мной спектакль. И я это оценила.

– Здесь что-то есть! – пролетом выше крикнула Эмелия.

Мы помчались к ней по лестнице, но споткнулись, когда ботинки ударились о площадку седьмого этажа. Она была разрушена, лестница завалена обломками, среди которых поблескивали аметистовые камни размером с мою голову. Воровка присела и провела пальцем по одному из них.

– Обвал произошел недавно, – размышляла она. – Еще не вся пыль осела.

– Ему известно, что мы здесь, и, возможно, он уже следит за нами.

Мы должны найти талисман и загнать его в ловушку. Если б мы только знали, как артефакт выглядит.

Не найдя пути в обход обломков, нам ничего не оставалось, кроме как вернуться на шестой этаж.

Наши шаги отдавались гулким эхом в круглой башне, играть в скрытность не было смысла. Время утекало быстрее, чем песок в часах. Черт возьми, оно больше напоминало воду в песочных часах.

На шестом этаже мы обнаружили вестибюль, отделанный ослепительной медью. Стены, орнаменты, пол – все сотворено из меди. Лунный свет не достигал этой комнаты, и повсюду горели бра, хотя и не давали стабильного освещения. Помещение украшала темная мебель, но ее не полировали, как на первом этаже, и тонкий слой пыли притуплял блеск. Я огляделась по сторонам и вздрогнула, заметив десятки портретов с изображением мужчины с разными лицами, но одинаковыми глазами.

Серые радужки, такие светлые и пронзительные, что меня охватила дрожь.

На одних портретах его изображали в мрачном свете дня, на других – в сиянии лунного света, лицо мужчины было шедевром радости и недостижимого совершенства.

Я отметила, что с каждым портретом его улыбка становилась все шире, словно у него имелся какой-то секрет, которым он наконец готовился поделиться с миром.

Джуд задержался возле одной из картин: на ней бога изобразили в капюшоне, видны были только глаза. Капитан поднял руку и, нахмурившись, провел по серым радужкам.

Он не произнес ни слова, когда я взяла его за руку и повела дальше, хотя и оглянулся через плечо. Мне стало интересно, что же он увидел, что заставило его замешкаться. Но, не считая рваного дыхания Лиама, нас окружала тишина, пока мы прогуливались по галерее, и я была слишком взволнована, чтобы нарушить ее.

Я чувствовала, что за нами наблюдают. У каждой картины имелись глаза, которые, казалось, следили за нами, когда мы проходили мимо, а бог, запертый в раме, выглядел до ужаса реалистично.

Меня охватило облегчение, когда мы свернули за угол и оказались в новом зале, к счастью, лишенном нервирующих портретов. По обеим сторонам тянулись многочисленные закрытые двери с ручками в форме серебряного полумесяца. На металле блестели вкрапленные бриллианты, их чистое сияние резко контрастировало с глубокой теплотой медных стен.

Голос предосторожности, который я так часто игнорировала, призывал меня не открывать ни одну из дверей, как бы ни умоляло любопытство. Они казались… священными.