Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

обстановка для защитников Пскова продолжала оставаться неблагоприятной. По имеющейся информации, только два небольших отряда попытались пробиться к осажденным.

Русские рати стояли в Новгороде, Ржеве и других городах, но проявляли ограниченную активность. Вместе с тем действия даже небольших отрядов на коммуникациях противника, а также против фуражиров, вынуждали польское командование командировать крупные силы на их охрану.

Оборона Пскова – редкий пример успешно закончившейся обороны крепости без всяких попыток ее деблокады со стороны полевых войск.

В свою очередь, Баторий и его командиры совершили промахи, среди которых не последнее место занимали недостаточное снабжение войск и недостаточная подготовка артиллерии к длительной осаде. Мог ли король предотвратить проблемы, с которыми столкнулась армия под Псковом? Проблемы с обеспечением продовольствием большой армии были характерны для всех военных кампаний того времени, которые велись на протяжении длительного времени и вдали от собственной территории. Очевидно, что ответственность за нехватку боеприпасов и снабжения лежала на Батории. Количество осадных орудий значительно уступало их числу при осадах Полоцка и Великих Лук – 20 против 30–33. Считается, что численность пехоты была явно недостаточной для штурма столь крупной крепости, как Псков. Однако при таком количестве осадных орудий число пехотинцев было скорее избыточным, так они не могли быть полностью использованы при штурме.

Командиры многонациональной наемной армии не смогли организовать штурмы – отряды вступали в бой разновременно. Было очевидно их стремление добиться успеха одним каким-либо способом – артиллерийским огнем, устройством подкопов, разрушением подошвы крепостной стены. Для штурма выбирался ограниченный участок стены, на направлении которого сосредоточивались все силы. Крепость штурмовалась на узком участке и только в местах устроенных проломов. На других участках не производилось отвлекающих действий. Значительная часть сил осаждавших бездействовала, в то время как защитники могли отражать штурм всеми силами.

Псковский поход следует рассматривать с точки зрения тактических достижений и стратегических целей. Если исходить из того, что целью Батория было взятие Пскова, то поход следует признать неудачным. Особенно на фоне двух предыдущих, когда были захвачены Полоцк, Великие Луки и ряд мелких крепостей. Однако на этот раз войска Батория столкнулись с гораздо более сильной крепостью, так как укрепления Пскова и многочисленный гарнизон не давали шанса взять ее штурмом.

Поход на Псков с самого начал задумывался Баторием не как самоцель, а как средство завершить войну выгодным мирным договором. Таковым можно считать только договор, который привел бы к возвращению Ливонии и крепостей литовского пограничья. В этом контексте тактическая неудача под Псковом компенсировалась стратегическим успехом в достижении целей, поставленных в начале войны. Это не было достигнуто ранними победами в виде взятия Полоцка и Великих Лук. Упорная блокада Пскова позволила реализовать важнейшие стратегические цели, поставленные в то время Речью Посполитой в Ливонии.

Вместе с тем едва ли можно сомневаться, что падение Пскова привело бы к более жестким условиям мирного договора – уступку Русским царством русских городов, выплату контрибуции. В случае непринятия условий царем война продолжилась с дальнейшими территориальными, материальными и людскими потерями. Историк Н.М. Карамзин, восхищаясь подвигом защитников Пскова, с полным основанием написал следующие слова: «…то истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к Отечеству и своего имени»[578].

Приложения

1. Военно-организационные проблемы во время осады Пскова (конец августа 1581 – начало февраля 1582 года)

А. Верховное командование[579]

К моменту отъезда короля из Пскова он один обладал верховными прерогативами и осуществлял их в полной мере. За ним следовали великий гетман коронный (Ян Замойский) и великий гетман литовский (Николай Радзивилл), занимавшие равное положение. На практике деятельность Замойского была более обширной, но только из-за огромного значения во время осады имевшихся в его распоряжении вооруженных сил. Однако ему было нелегко подчинить себе придворные роты под командованием Анджея Зборовского, польскую придворную кавалерию (под командованием Яна Зборовского, коронного гетмана), венгров (под командованием Бальтазара Батория) и, наконец, немцев (под командованием Георга Фаренсбаха); ведь каждая из этих групп подчинялась своим законам, а в двух последних случаях добавлялся еще и фактор национальности. С подобными трудностями Николай Мелецкий столкнулся еще в 1579 году и, в конце концов ему пришлось сдаться. Теперь Замойский, наделенный большими полномочиями, со всей энергией принялся укреплять свою власть. Первое столкновение на этом пути произошло между ним и Анджеем Зборовским на следующий же день после его выдвижения (12 августа в Ворониче). Речь шла о судебных прерогативах над судом, которые Замойский взял на себя, ссылаясь на закон, предоставлявший их гетману на время войны. Король поддержал Замойского, никто из сенаторов не осмелился ему возразить, и в конце концов Зборовский, несмотря на бурные протесты, вынужден был уступить.

Замойский настолько тщательно следил за тем, чтобы никто не нарушал его воинских полномочий, что во время инструктажа ротмистров в резиденции короля (24 октября), когда Ян Зборовский пожелал наедине посовещаться с подчиненной ему придворной кавалерией, он резко запротестовал: «…А что Гнезненский комендант желает здесь отдельно совещаться с господами ротмистрами, то это дело самого гетмана, а в статьях постановлено, чтобы товарищи обращались со своими нуждами к ротмистрам. Ротмистры – гетману короны. А гетман – к Его Величеству Королю».

Отношения между Замойским и Фаренсбахом были хорошими, а взаимные неприятности доставляли сами немцы, которые не желали выполнять никаких поручений без регулярного жалованья. Однако в конце концов с ними как-то справились. Хуже обстояло дело с венграми. Хотя Замойский старался быть в хороших отношениях с Бальтазаром Баторием, Кароли и Борнемиссой, частые ссоры между венгерскими и польскими солдатами приводили к конфликтным ситуациям. Наконец, после отъезда короля из лагеря он решил поступить с ними более жестко, а венгерской делегации, с которой у него состоялся разговор после крупного инцидента (разгрома ларьков лагерных купцов), он ответил, что если они сами не вершат правосудие над виновными, то ему придется «…своими способами стараться… чтобы ничто не мешало (его)… обязанностям», потому что «должность коронного гетмана настолько привилегированна, что, кроме него, не может быть других iurisdictiae (юрисдикций), и особенно принимая во внимание то, что коронный гетман имеет pleni iuri (полное право)», которым его наделил король. Король, однако, не разделял такого мнения и резко упрекнул Замойского, потребовав, чтобы впредь все судебные дела отдельных национальностей решались в соответствии с законами и собственными судебными органами. Замойский, в свою очередь, указал, что все приказы короля венгерским полковникам должны проходить через него,