Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

В тот же день, когда Рауль в письме Лауэру заявил о “новых глобальных задачах”, заставивших его отложить поездку домой, он написал и письмо матери – “в большой спешке”, поскольку диппочта отправлялась через несколько минут: “Я только хочу рассказать, что все до сих пор шло хорошо. Мы не испытываем нужды ни в продовольствии, ни в чем-либо еще. И в последнее время не было никаких воздушных налетов”. Однако на улицах много немецких военнослужащих, сообщил он, и много беженцев. Никто вокруг не знает, чем может обернуться приход русских. Он чувствует, что уехать из Будапешта будет трудно, поскольку ситуация перед приходом русских, по-видимому, не улучшится и ему надо оставаться на месте со своим отделом. Если он не сможет выбратъся вовремя, то попытается добраться до Швеции через Советский Союз.

“Я предполагаю, – пишет он в конце письма, – что такая поездка будет очень долгой”.

Марши смерти

Когда Иван Даниэльсон сообщил в МИД, что 4–5 октября “говорят, станут переломным моментом”, он оказался прав по существу, но ошибся в дате. Перелом наступил десятью днями позже. С того момента, как адмирал Хорти принял решение о прекращении депортаций, а позднее и об отставке премьер-министра Стояи, немцы наблюдали за развитием внутриполитической ситуации в Венгрии с большой подозрительностью. Становилось все яснее, что цель венгерского правительства – вывод страны из войны и заключение сепаратного мира с союзниками. Если Гитлер все же пока терпел Хорти и позволял ему оставаться у власти, то лишь потому, что тот был ценен для него как символ независимой Венгрии. Его присутствие также придавало легитимность деятельности правительства. Однако в то же время шли переговоры между Веезенмайером и представителями крайне правых сил в стране, Партией скрещенных стрел, о создании нового правительства под руководством председателя партии Ференца Салаши.

Первую попытку достичь договоренности о сепаратном мире Хорти сделал в начале сентября. Попытка провалилась, поскольку немцы обеспечили венгерскую армию подкреплениями, о которых ранее просил Хорти, и он не стал осуществлять эти планы.

Намерения регента начать переговоры о сепаратном мире привели к обострению внутриполитической ситуации в стране – противостоянию правых экстремистов и антинацистских сил. По мере того как Красная армия прорывалась к Будапешту, последние все более укреплялись.

После того как Хорти постепенно осознал, что западные союзники не собираются ни завоевывать Восточную Европу со стороны Балкан, ни сбрасывать парашютные соединения на Венгрию, он решил начать переговоры о перемирии и с Советским Союзом. Капитуляция планировалась в тесном сотрудничестве с сыном и невесткой Хорти (оба они были антинацистами) и с рядом высокопоставленных военных. Заявление первоначально было запланировано на 18 октября, но сделано было на три дня раньше в связи с государственным переворотом, осуществленным Партией скрещенных стрел.

Во время обостряющегося кризиса немцы тоже не сидели сложа руки. В середине сентября Гитлер дал оберштурмбаннфюреру СС Отто Скорцени, возглавлявшему годом раньше операцию по освобождению Бенито Муссолини в Гран-Сассо, поручение помешать Хорти реализовать его планы. В частности, была поставлена задача обезвредить Хорти-младшего. Утром 15 октября тот должен был встретиться с югославскими партизанами, сторонниками Тито, дома у Феликса Борнемисы, директора Венгерского дунайского пароходства и венгерского свободного порта. Но это была уловка. Вместо этого и он, и Борнемиса были схвачены и отправлены в концлагерь в Маутхаузене.

Несмотря на захват сына, Хорти в тот же день сообщил о своем решении согласиться на условия перемирия, выдвинутые Красной армией. В 13:00 по венгерскому радио было зачитано его заявление. Регент заявил, что Венгрия была втянута в войну из-за своего географического положения и под давлением немцев, что теперь дело проиграно и Третий рейх стоит на пороге неминуемого поражения. Он перечислил также преступления, совершенные Германией по отношению к Венгрии, в том числе размещение германских войск против его, Хорти, воли, и то, что делали гестапо и СС после вторжения в страну. Он также подверг Германию критике за помощь Партии скрещенных стрел в подготовке государственного переворота и призвал венгерские войска оставаться верными и повиноваться его приказам. Касаясь положения евреев, Хорти заявил, что гестапо разбиралось с этим вопросом таким же образом, как и в других странах, и “использовало хорошо известные методы, противоречащие основам гуманизма”.

Перенесение даты заявления Хорти с 18 на 15 октября пресекло подготовку Партии скрещенных стрел к перевороту, но зато застало лояльные Хорти войска врасплох. Выступление Хорти по радио оказалось совершенно неожиданным и привело к всеобщей дезориентации: после многих лет антикоммунистической пропаганды регент неожиданно заявил, что страна объявляет о своей капитуляции перед Красной армией. Все же многие евреи посрывали с себя желтые звезды, а отбывавшие трудовую повинность побросали лопаты. Но радость оказалась короткой. После обеда по радио прозвучало сообщение генерала армии Вёрёша, призвавшего войска продолжать боевые действия на стороне Германии.

Радио уже было захвачено представителями Скрещенных стрел при помощи немцев. Хорти пошел ва-банк и проиграл. Путь к власти для Скрещенных стрел был открыт. Шестнадцатого октября регент был вынужден подписать два документа. Первый аннулировал его предыдущее заявление и подтверждал призыв генерала Вёрёша продолжать войну, второй давал поручение Ференцу Салаши образовать новое правительство. На следующий день Хорти и ближайших членов его семьи отправили под домашний арест в замок Хиршберг в Баварии.

Государственный переворот и шведская миссия

Пятнадцатого октября большинство сотрудников шведской миссии находились на Восточном вокзале Будапешта. Было решено до прихода Красной армии отправить как можно больше шведских женщин и детей домой в Швецию. Хотя в данном случае речь шла о “настоящих” шведских гражданах, организовать их транспортировку оказалось делом нелегким. Путь должен был проходить через Германию, а немцы неохотно предоставляли железные дороги для гражданских целей, дороги были нужны для военных транспортов. Поэтому миссия заранее заказала железнодорожный вагон для группы шведов.

Как раз в тот момент, когда поезд должен был трогаться, через динамики было зачитано обращение Хорти по поводу прекращения военных действий. Возникло замешательство. Несколько немецких офицеров попытались протиснуться в шведский вагон, но их остановили Пер Ангер, Ларс Берг и Йёте Карлсон, сопровождавшие пассажиров. Однако и они растерялись. Правильно ли будет в этой новой ситуации отправить шведских граждан через Германию, тем более что вагон входил в состав германского военного транспорта? Один немецкий офицер объяснил Ангеру, что, если что-то случится, отвечать будет он. Даниэльсона, ранее также находившегося на вокзале, вызвали в Замок по поводу заявления о перемирии, и поэтому принимать решение пришлось Ангеру. Он решил позволить группе выехать. Последним, что он услышал, прежде чем поезд отправился в направлении Вены, были слова проводника: “Не забудьте пригнуться, когда поезд начнут обстреливать. Когда будет остановка из-за воздушного налета, нужно немедленно покинуть поезд и броситься на землю”. Через два или три дня группа благополучно прибыла в Швецию.