Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Мысль об отъезде из Будапешта не ранее чем за пару дней до прихода русских Рауль повторил и в следующем письме Лауэру, написанном двумя неделями позже. Уехать раньше не представляется возможным, поскольку могут произойти события, “во время которых я бы очень хотел быть на месте”. После получения письма Рауля у Лауэра произошел “драматичный разговор с ним по телефону”, в котором он просил Рауля приехать домой. Но в ответ Лауэр услышал: “Я не могу оставить без помощи тысячи людей”.

Деятельность отдела оказалось не так-то легко свернуть еще и потому, что, как писал Рауль, “возникли новые серьезные задачи, которых невозможно избежать, поскольку они находятся в рамках предписанной акции”. К этим задачам относилась работа по освобождению владельцев охранных паспортов от трудовой повинности: для этой цели было необходимо создать новый отдел. Кроме того, после ходатайства Даниэльсона Валленберг получил “пожертвование” в сумме 150 тыс. крон от “судовладельца Олсена”, то есть от Управления по делам военных беженцев, для “выплаты на различные секретные счета, принадлежащие здешним частным лицам и фирмам”. Деньги были переведены из Enskilda Banken в швейцарский банк 14 октября. Далее, Рауль организовал жилищное бюро, чтобы “освобожденные от звезды” евреи могли перебраться в “христианские” (арийские) дома, поскольку оставаться в домах, помеченных звездой, было опасно.

В этом бюро уже работало десять человек, в том числе пара банковских директоров из Коммерческого банка, некоторые “светские дамы”, а также Сикстен фон Байер, семья которого владела домом, в котором располагалась шведская миссия.

Другое важное новое дело “в рамках предписанной акции” касалось венгерских евреев, депортированных в начале июля в Австрию по договоренности Эйхмана с Ва’адой и Кастнером: за сумму в 5 млн швейцарских франков 21 тыс. евреев из гетто Дебрецена, Сигеда, Баи и других должна была быть отправлена для отбытия трудовой повинности в лагерь Штрассхоф и на другие объекты принудительных работ в восточной части Австрии. Вместо того чтобы доставить их в Аушвиц и убить газом, их должны были, по выражению Эйхмана, “положить под сукно”. Это соглашение сулило значительные выгоды нацистам. Во-первых, они могли тем самым продемонстрировать свою добрую волю (переговоры о “евреях за грузовики” шли вовсю), а во-вторых, нацисты получали очень нужную им рабочую силу. Официально такие евреи именовались не Transportjude (как, например, депортируемые в Аушвиц), а Tauschjude (евреи на обмен) или Jointjude (евреи “Джойнта”), из чего видно, что эти евреи предназначались на будущую меновую торговлю. Заключенные использовались для разных работ, от расчистки завалов после бомбардировок до промышленного и сельскохозяйственного труда[37].

Венгерские евреи в Австрии находились в ведении оберштурмбаннфюрера Хермана Крумеи, штаб-квартира которого находилась в Вене. За судьбой этих евреев следила не только Ва’ада, но и Международный Красный Крест и представители шведского Красного Креста в Будапеште супруги Лангле. Это было гарантией некоторой защиты. “Хотя венгерские евреи в Штрассхофе и вокруг него многого лишились, в том числе свободы, это были счастливчики, – пишет один венгерский историк. – Они находились в определенной безопасности, в то время как остальная часть евреев из провинции оказались в сборных лагерях и были депортированы”.

Однако осенью положение евреев, отбывавших трудовую повинность в Австрии, ухудшилось. Они прибыли туда в разгар лета, и у них не было теплых вещей, а немногочисленная легкая одежда, которая имелась (и в которой они работали), к этому моменту износилась до дыр, и у многих не было обуви. Шведская миссия в Будапеште через Красный Крест располагала исчерпывающей информацией о положении дел в Австрии. “Питание состоит из жидкого супа, картошки и суррогатного кофе, хлеба не хватает. Они живут в плохих, частично разрушенных бомбами неотапливаемых бараках”, – сообщал Даниэльсон в МИД в начале октября.

По мнению Валленберга, предстояло “…отнестись к делу самым серьезным образом”. Поэтому на одной из своих служебных машин, “студебеккере”, он отправился в лагерь для интернированных на австрийской границе. В письме матери он рассказывал: “Комендант вначале не желал меня принять, потом дал мне пять минут, а кончилось тем, что в тот же день после четырехчасовых переговоров удалось добиться освобождения 80 человек и транспортировать их обратно в Будапешт. Видеть этих людей было очень трогательно”.

Какое-то время спустя Валленберг послал Ингве Экмарка в Вену, чтобы тот постарался поговорить с Крумеи напрямую. Неизвестно, состоялась ли их встреча. Красный Крест снабдил депортированных куртками, нижним бельем и обувью, а после запроса юденрата Валленберг попросил шведский МИД прислать из Швеции ненужную одежду, а Лауэра – дать свои “советы по техническим вопросам их доставки”. Хотя Рауль сознавал, что это “дело неосуществимое, все равно нужно попытаться”, считал он. Насколько известно, никаких доставок из Швеции не было.

Таковы официальные доводы, приведенные Валленбергом в пользу того, что поездку домой необходимо отложить.

Другой причиной его решения могла быть инструкция американского министра иностранных дел Халла Олсену от 2 октября, содержащая фамилии контактных лиц в Венгрии и Словакии для “швейцарского представителя организации, которую в Стокгольме представляет Вольбе”. Шломо Вольбе был немецким евреем, проведшим годы войны в Стокгольме, где он работал в базировавшемся в США Международном комитете спасения, в первую очередь занимавшемся помощью беженцам из нацистской Германии. “Пожалуйста, попросите Валленберга, если возможно, установить, есть ли у них какие-то программы, которым он может способствовать, – писал Халл. – Если им нужны деньги на проекты, имеющие реальные шансы на успех, Вы можете исходя из собственных оценок сделать имеющиеся фонды доступными для них”. Валленберг немедленно запросил у Международного комитета спасения 100 тыс. долларов “через Швейцарию”.

Конец сентября – начало октября принесли и обострение внутриполитической ситуации в Венгрии. Возможно, это тоже укрепило Валленберга в его решении остаться в Будапеште. Недовольные режимом Лакатоша немцы попытались ввести в правительство Ференца Салаши, лидера венгерских праворадикалов, и других национал-социалистов. Важной причиной тому было желание немцев возобновить преследование евреев, рапортовал Даниэльсон в МИД 3 октября: “Говорят, 4–5 октября станут переломным моментом”.