Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Из писем Валленберга Лауэру следует, что Рауль несколько раз планировал приехать в Стокгольм. Мысль о кратком визите домой возникла у Рауля уже через неделю после приезда в Будапешт. 18 июля он писал Лауэру, что постарается приехать “достаточно скоро, чтобы отчитаться”. Темой отчета был еврейский вопрос. Так как телефонные разговоры прослушивались, а иногда даже прерывались немецкой цензурой, Валленберг хотел передать информацию лично.

О планах Валленберга немедленно было сообщено американской и британской миссиям, и 25 июля Хершель Джонсон информировал американский МИД: Валленберг “сообщает, что предполагает приехать на несколько дней в Стокгольм в конце месяца”. Напротив, Буэман об этом информирован не был и удивился, услышав новость от британцев. Тот факт, что первый заместитель министра иностранных дел не знал об ожидавшемся приезде Валленберга домой, вероятно, был следствием какой-то ошибки – не было причин держать его в неведении. Но одновременно это свидетельствует и о том, что Рауль не видел в шведском МИДе своего главного работодателя. Двадцать девятого июля британская миссия сообщила в свой МИД, что Валленберг во время предстоящего визита “наверняка будет готов снабдить нас всей информацией… какую мы захотим иметь”.

Валленберг, судя по всему, не поехал в Швецию в июле, потому что немцы отказали ему в транзитной визе[42]. Как следует из предыдущих глав, позднее, в сентябре, Валленберг планировал свернуть деятельность в Будапеште и вернуться домой навсегда. Об этом он сообщил Лауэру, который, в свою очередь, держал в курсе британскую миссию. “Валленберг собирается вернуться к концу недели”, – написано в одном британском документе от 16 сентября. Но и в сентябре стокгольмская поездка Валленберга не осуществилась, на этот раз потому, что по вышеприведенным причинам он принял решение остаться в Будапеште, хотя его отдел при миссии закрывался.

В дипломатическом паспорте Валленберга есть штамп – германская транзитная виза, датированная 13 октября и действительная до 29-го числа того же месяца. Интересно, что карманный календарь Валленберга между 17 и 23 октября пуст, что делает теоретически возможным его посещение Стокгольма в этот период. Более вероятно, однако, что календарь пуст потому, что Рауль планировал быть в Стокгольме в эти дни, но не поехал из-за событий 15 октября. Согласно его карманному календарю известно, что он находился в Будапеште 16 и 24 октября. Но мы также знаем о его активной деятельности в дни сразу после переворота и что он встречался с Габором Кеменем 20 и 22 октября – в тот же день, когда он, кстати, послал отчет в МИД. Это в значительной степени сужает временной промежуток, когда он мог посетить Стокгольм.

В пользу гипотезы о поездке Валленберга в Стокгольм помимо сообщения баронессы Кемень о разговоре с Коллонтай свидетельствует и тот факт, что Маркус (Додде) Валленберг однажды, хотя и значительно позднее, утверждал, что в последний раз видел Рауля “во время Второй мировой войны, когда тот ненадолго посетил Стокгольм в разгар своей миссии в Будапеште”. Против предположения, что такой приезд имел место, говорит то обстоятельство, что ни один из коллег Валленберга по миссии или его семья в Стокгольме о нем не упоминает даже намеком. Следует отметить, что, в то время как в письмах Лауэру Валленберг несколько раз касается темы приезда домой, в письмах матери он вообще не упоминает об этом.

Это, в свою очередь, могло бы объясняться тем, что поездка была связана с какой-то деятельностью, которую нужно было любой ценой держать в тайне. Именно поэтому он не связывался со своей семьей. Был ли он вовлечен во что-то, о чем мы не имеем никаких сведений? Может быть, контакт с Коллонтай осуществлялся через Маркуса Валленберга, который после переговоров о сепаратном мире между Советским Союзом и Финляндией хорошо ее знал? Высказывались предположения, что Рауль мог иметь задание американской разведывательной службы, стокгольмским шефом которой был его работодатель из Управления по делам военных беженцев Айвер Олсен. Хотя доказательств не найдено, такую вероятность нельзя исключить. В любом случае по причине ограниченности во времени поездка должна была совершиться самолетом через Берлин.

Как бы ни обстояли дела со стокгольмской поездкой Валленберга, примечательно, что его карманный календарь, в остальном заполненный, пуст в течение целых семи дней сразу после переворота. Если он планировал побывать в Стокгольме по секретному делу, это все объясняет. Другим возможным объяснением могло быть то, что Валленберг располагал сведениями о предстоящей капитуляции и хотел держать дни свободными на случай непредсказуемого развития событий, ведь Хорти изначально должен был выступить с речью 18, а не 15 октября. Это менее правдоподобное объяснение, хотя есть основания предполагать, что о намерениях регента Валленберг был информирован лучше, чем многие другие. Не только в качестве дипломата, но и потому, что был тесно связан с человеком, похищенным 15 октября вместе с Хорти-младшим.

Штамп с германской транзитной визой в паспорте Валленберга (на правой странице).

Имя Феликса Борнемисы встречается в карманном календаре Валленберга четыре раза, и номер его телефона записан в его адресной книге. Хотя других следов контактов между ними нет, нетрудно догадаться, по какому поводу они встречались. Борнемиса (1895–1969) был судовладельцем и директором свободного порта Венгрии. В обоих своих качествах он представлял интерес для Валленберга. Управление по делам военных беженцев сообщило, что “суда и баржи, идущие вниз по Дунаю, чаще всего пусты и могут послужить средством спасения для ограниченного числа беженцев, замаскированных под моряков или еще как-то еще” и что “к корабельщикам возможен подход на финансовой основе”. Поэтому одной из тем разговоров Валленберга с Борнемисой, надо думать, был контрабандный провоз беглецов[43]. Четыре занесенных в календарь встречи с Борнемисой имели место в связи с планировавшимся, но так и не осуществившимся интернированием шведских подзащитных в июле – августе.

Другая возможная тема переговоров носила более деловой характер. В 1939 году свободный порт Венгрии образовал пароходство, которое должно было связать Дунай с Южной Америкой, и Борнемиса заказал три судна для доставки локомотивов в Южную Америку и перевозки обратно груза кофе. (Близкие отношения Борнемисы с Хорти-младшим объясняются, в частности, тем, что тот в 1939–1942 годах был венгерским посланником в Бразилии, а после этого – председателем правления Венгерской компании речного и морского судоходства.) Владеть судами должна была Csepel, внгерско-шведская пароходная компания. Из-за войны эти планы были отложены на будущее, и только одно судно, Hungaria, было построено в 1947 году, до того как Венгрия стала коммунистической.