Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Вместо этого антиеврейская политика вышла на новый виток. Третьего ноября был обнародован декрет о том, что все, что осталось от принадлежащей евреям собственности, должно быть конфисковано “на благо государства”. На следующий день нилашисты согнали евреев в центральную синагогу Будапешта на улице Дохань, чтобы затем отправить их на работы. Валленберг ринулся туда, и ему удалось освободить несколько сотен людей с охранными паспортами. В ту же ночь он под прикрытием темноты организовал их транспортировку с полицейским эскортом назад, в их жилища. Даже ближайшие сотрудники Валленберга не избежали преследований. Восьмого ноября забрали его водителя Вильмоша Лангфелдера. Шандор Ардаи, член еврейского движения сопротивления, подвозивший Рауля в штаб нилашистов, где держали Лангфелдера, был поражен, как Валленберг сумел вызволить его оттуда, и только тогда “стал понимать, какой невероятной силой” тот обладал. В этот период Валленберг работал круглосуточно и непосредственно на месте событий, и за рабочим столом: за первую половину ноября он составил не менее 20 нот в адрес венгерского МИДа[44].

Хедьешхалом

Восьмого ноября, в день вручения шведской ноты о швейцарской “транспортной альтернативе” при репатриации “шведских” евреев, начался новый из так называемых маршей смерти из Будапешта к австрийской границе. Они были результатом договоренности между правительством Салаши и немцами о том, что 25 тыс. работоспособных евреев будут “одолжены” на полгода для выполнения работ в Германии.

Прежде чем отправить “одолженных евреев” в Германию, интернированных в течение нескольких дней держали на старых кирпичных заводах в Буде. Самым крупным сборным пунктом стал кирпичный завод в районе Обуда (Старая Буда). Условия содержания были ужасными. Интернированным не давали есть, у них украли то немногое, что они имели с собой: одежду, одеяла, ценные вещи. “Когда нас туда загнали, оказалось, не всем хватает места, чтобы сидеть, – вспоминала Сьюзен Табор, которую девочкой вместе с матерью интернировали в Обуду. – Не было ни света, ни воды, ни еды, ни врачей, ни первой помощи, ни туалетов, никому не позволяли выходить. Вооруженные нацисты разгуливали вокруг, наступая на людей, изрыгая оскорбления, ругаясь и стреляя. Нас избивали”. Те, кому не нашлось места в кирпичных сараях (крыша без стен), были вынуждены спать под открытым небом.

И здесь тоже Валленберг приходил на выручку людям. Каждый день рано утром он сам или другие сотрудники миссии приезжали на кирпичные заводы, стараясь освободить подзащитных евреев. Подобными же акциями спасения занимались швейцарцы и Красный Крест. Среди спасенных была Сьюзен Табор с матерью.

Вдруг мы увидели людей в гражданской одежде, с громкоговорителем и фонариками, среди этих людей был Рауль Валленберг. Мы просто уставились на него, даже не осознавая, что он обращается к нам, не понимая, что он говорит. Он говорил, что тем, у кого есть охранные паспорта, позволят вернуться в Будапешт. Кроме того, он сообщил, что приедут врачи и медсестры-волонтеры, чтобы позаботиться о больных и раненых. Еще он требовал сделать уборные.

Матери и дочери Табор удалось бежать под покровом темноты, а владельцы охранных паспортов благодаря вмешательству Валленберга смогли вернуться в Будапешт. Остальных отправили маршем в Хедьешхалом – пограничную станцию между Венгрией и Австрией.

Из-за отсутствия транспорта их заставили идти пешком 240 км. Уже началась зима, и условия были ужасными. “Женщин, детей и стариков бесконечной чередой конвоировали пешком по грязи и глубокому снегу к границе в том виде, в каком их схватили во время облав в домах или на улице. Девушек в туфлях на высоких каблуках, часто без пальто, детей без ботинок и стариков без шляп вели венгерские мальчишки-крестьяне с кнутами и ружьями, как многотысячное стадо на убой, вели на смерть”. От Хедьешхалома евреев отправляли поездом в Германию. Пеший марш занимал семь-восемь дней. Идущим в лучшем случае давали по тарелке жидкого супа в день. Заболевших или тех, кто был не в состоянии идти, бросали умирать или расстреливали. Дороги и придорожные канавы были переполнены трупами. “Погода с момента начала этих маршей смерти стоит холодная и дождливая, – писал Валленберг в своем отчете. – Люди спят под навесом или под открытым небом. Большинство кормили и поили за это время всего три-четыре раза. […] На границе их встречала спецкоманда СС Эйхмана и пинками и тумаками гнала на тяжелые работы в приграничных крепостях”.

Шестнадцатого ноября Даниэльсон писал в отчете, что шведская миссия “путем неофициальных вмешательств, а также при содействии офицеров Гонведа [офицеров регулярной венгерской армии], обеспечивших автомобильный транспорт, способствовала освобождению от принудительных работ и депортаций примерно 15 тыс. евреев”. (Между Гонведом и Скрещенными стрелами отношения были напряженными, и миссия нередко получала помощь от офицеров армии.) На следующий день глава шведской миссии и нунций Ротта вручили Салаши ноту протеста против бесчеловечного обращения с евреями, в том числе с теми, кто находится под иностранной защитой[45]. Даниэльсон также информировал Салаши о наличии слухов о готовящемся покушении на Валленберга и на него самого. Лидер нилашистов заявил, что не верит, но пообещал, что, если такие планы существуют, он разберется “самым жестким образом”.

Условия во время маршей смерти были настолько дикими, что вызвали реакцию даже представителей германских властей, в том числе генерала Ваффен-СС Ханса Юттнера и бывшего коменданта Аушвица Рудольфа Хёсса, ныне отвечавшего за размещение еврейской рабочей силы в районе нижнего Дуная. Они заявили протест Винкельману, и 17 ноября, в тот день, когда нейтральные страны вручили свою ноту протеста, марши прекратились.

Однако передышка оказалась короткой. Уже четыре дня спустя по приказу Эйхмана начался новый марш. На следующий день в кабинете Валленберга состоялась встреча, на которой, в частности, присутствовали Миклош Краус и д-р Кёрнер из швейцарской и португальской миссий. Капитан полиции Нандор Батизфалви представил рапорт об условиях, в которых проводились марши. На тот момент, по его сведениям, границу с Австрией уже пересекло 7500 евреев, 2 тыс. были переданы накануне и еще 13 тыс. находись на марше. 10 тыс. исчезли по дороге, часть сумели бежать, остальные умерли или были застрелены. По прибытии в Хедьешхалом евреев группами передавали гауптштурмфюреру СС Вислицени, каждый раз сообщая численность группы, но не поименный состав. Батизфалви удалось добиться для участников маршей каких-то послаблений, в частности, он устроил ночевку в лучших условиях. Предложение отправить назад в Будапешт евреев с охранными документами заблокировал Ференци. Однако он согласился, чтобы нейтральные миссии послали по два представителя в Хедьешхалом[46].