Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Габриэлла Кассиус вспоминала, что Валленберг советовал выбирать из каталогов района Лидингё, где он родился и где “живет много хороших людей”[48]. Родство требовалось подтвердить, и венгерские евреи посылали телеграммы своим фиктивным родственникам и просили их удостоверить семейные узы. Коломан Лауэр рассказывает, что и он получил телеграмму от Валленберга, в которой тот требовал от него подтвердить родство с людьми, о которых он никогда не слышал. Примечательно, что почти никто из шведов, к которым обратились из Будапешта с просьбой признать своего “родственника”, не отказывался это сделать[49].

В каждый дом в гетто был назначен “комендант по дому”, в задачу которого входило выслушивать жалобы и пожелания. Он также должен был следить за тем, чтобы соблюдались распоряжения миссии, и сообщать о возможных исчезновениях людей. Кроме того, каждый день он должен был на специальном бланке сообщать о происшествиях. Назначался также “домовый контролер”, один на четыре дома, который, в свою очередь, был обязан посещать всех комендантов и составлять ежедневные отчеты по каждому дому.

Жители Международного гетто имели право выходить на улицу примерно на час в день, а в остальное время были обязаны находиться дома. В результате этих ограничений персоналу миссии приходилось исполнять много личных поручений подзащитных. Это было нелегко, но все же удавалось – благодаря гибкой организации работы.

Шведский госпиталь

Из-за нужды и скученности в гетто свирепствовали болезни. Поскольку выходить из дома жителям было запрещено, в каждый дом постарались поместить врача-терапевта, а по возможности и врача более узкой специализации. Но для удовлетворения всех потребностей этого, конечно, не хватало. У миссии и Красного Креста уже был свой госпиталь в другом районе Будапешта, но, когда шведские подзащитные оказались сконцентрированы в одном месте, понадобился госпиталь поближе. Для этой цели выбрали дом по улице Татра, 14–16, посреди гетто. Это был обыкновенный жилой дом. Поскольку на первом этаже жили швейцарские подзащитные, было освобождено и превращено в госпиталь шесть квартир на втором этаже. Главврачом стал Липот Шиша. В распоряжении персонала была комната в одной из квартир поменьше, медсестры жили в другой. В госпитале постоянно работало около десяти врачей, а иногда и больше. Мебель и медицинское оборудование принесли из частных квартир и других больниц. Кровати застелили уже бывшими в употреблении одеялами и занавесками.

Потребности были огромны, и госпиталь открылся 2 декабря, после всего лишь пяти дней подготовки. Позднее открылся еще и инфекционный госпиталь в нескольких кварталах от гетто, на улице Варман, 29.

В госпитале на улице Татра было 11 палат и 50 коек, уже через несколько дней заполнившихся сотней пациентов. Это были вернувшиеся из Хедьешхалома – с израненными ступнями, с опухшими ногами, были беременные, больные туберкулезом и дизентерией, диабетики. Потребности были таковы, что и крупной больнице было бы трудно их удовлетворить даже при нормальных условиях. При этом операционную оборудовали настолько хорошо, что она обеспечивала возможности даже для хирургии мозга. Для примера можно привести такие цифры: в течение всего лишь одного дня было выполнено четыре ампутации, одна операция на спине и 19–12 других операций по удалению осколков гранат, а также четыре операции на груди для извлечения пуль, также была оказана помощь в трех случаях перелома кости и в одном при травме черепа.

То, что госпиталь так хорошо работал, объясняется самоотверженностью ее персонала и способностью Валленберга внушить сотрудникам веру в себя. “Он умел так их вдохновить, что им удавалось за ничтожное время, как по мановению волшебной палочки, добыть откуда-то оборудование, лекарства и продукты, казалось бы, абсолютно недоступные в имеющихся условиях”, – свидетельствовали в отчете некоторые из его ближайших сподвижников. Они, в свою очередь, и сами “пытались приспособиться к неслыханной скорости и работоспособности Валленберга и по его настоянию делали то, что ранее казалось невозможным”. В отчете приводится много примеров исключительной способности Валленберга разрешать кажущиеся неразрешимыми проблемы и доставать в принципе недоступные лекарства и оборудование. Он располагал большими финансовыми ресурсами и закупил одних лекарств на 100 тыс. долларов. Когда к концу года прекратилась подача электроэнергии, он достал для хирургов шахтерские фонарики и 100 кг парафинового масла, которое использовали для изготовления свечей.

Больница шведской миссии и Красного Креста.

Палата для тяжелобольных пациентов.

“Коменданты по дому получили разрешение использовать работоспособных подзащитных для разгрузки продовольствия при его подвозе и для распределения внутри домов” (комментарий к фотографии из отчета в МИД).

Снабжение продовольствием

В ноябре – декабре положение с продовольствием в Будапеште ухудшалось с каждым днем. Естественно, это касалось не только евреев, но и всех жителей города. Но для евреев, которым из-за запрета выходить на улицу было трудно доставать продукты, ситуация стала критической. Около 1500 самых бедных обитателей гетто ежедневно бесплатно получали завтрак, обед и ужин на общей кухне. “Нехватка продовольствия в Будапеште огромная, – сообщал Рауль матери. – Но мы заблаговременно обеспечили себя солидным запасом”. Валленберг и Ингве Экмарк стали закупать продовольствие еще в октябре. У них было три склада в Пеште и три в Буде, меньшие объемы были спрятаны в монастырях, больницах и других помещениях. Основная часть продуктов хранилась на шоколадной фабрике Штюмера по улице Сенткирали, 8. Валленберг знал владельцев давно, еще по Центральноевропейской компании, и они предоставили свои обширные морозильники в распоряжение миссии.

“Часть складского помещения общей кухни” (комментарий к фотографии из отчета в МИД).

“Поскольку разрешения оборудовать общие кухни в каждом из домов не дали, снабжение происходит с одной коллективной кухни” (комментарий к фотографии из отчета в МИД).

“Когда они стали устраивать гетто… Валленберг проявил себя как офицер и снабженец, – вспоминал один из мальчиков-посыльных Валленберга, Джонни (Янош) Мозер. – С самого начала он начал свозить в гетто продовольствие. […] Административные помещения миссии были заполнены всякими консервированными бобами, сушеными грибами, рыбой и беконом. Он закупал все, что ему удавалось достать”. Валленберг также следил, чтобы продовольствие равномерно распределялось между домами и чтобы снабжение подзащитных ничем не отличалось от снабжения сотрудников миссии.