Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

Рон, который как раз допивал последние капли из бутылки бутербира, подавился и прыснул бутербиром прямо на себя.

— ЧТО? — с оскорбленным видом фыркнул он, уши его при этом напоминали ломтики сырой говядины. — Она встречается?.. Моя сестра встречается?.. Ты хочешь сказать, с этим Майклом Корнером?

— Ну да, я так думаю, поэтому он с приятелями и пришел… наверное, они так и так заинтересовались бы уроками защиты, но если бы Джинни не сказала Майклу, что намечается встреча…

— Когда… когда это началось?..

— Началось на Йольском балу, а потом уже в конце прошлого года начали серьезно встречаться, — сдержанно объяснила Гермиона.

Они уже дошли до центральной улицы, и Гермиона задержалась у «Лавки перьев Скривеншафта»,[152] где на витрине была выставлена богатая коллекция фазаньих перьев.

— Хмм… мне нужно зайти за новым пером.

Она завернула в магазин. Гарри и Рон последовали за ней.

— А кто из них Майкл Корнер, — настойчиво потребовал ответа Рон.

— Темненький, — пояснила Гермиона.

— Мне он не понравился, — сразу же заявил Рон.

— Ну надо же, — себе под нос буркнула Гермиона.

— Но… — Рон неотступно следовал за Гермионой вдоль прилавка с перьями в медных горшках. — Ято думал, Джинни сохнет по Гарри!

Гермиона с жалостью посмотрела на него и покачала головой:

— Джинни раньше по нему сохла, но уже давно плюнула. Нет, это не означает, конечно, что ты ей не нравишься, — вежливо добавила она, обращаясь к Гарри и в тоже время изучая длинное, черное с золотом перо.

Гарри, поглощенный сейчас только мыслями о прощальном жесте Чо, в отличие от Рона, который от негодования даже затрясся, не находил предмет разговора столь же увлекательным, но до него дошло то, чего он раньше и не замечал.

— Она поэтому так выделывается? — спросил он у Гермионы. — Раньше никогда передо мной так не выделывалась.

— Ну да, — кивнула Гермиона. — Ага, вот, наверное, это я и возьму…

Она подошла к прилавку и заплатила пятнадцать сиклей и два кнюта. Рон неотступно торчал у нее за спиной. Гермиона шагнула назад и наступила Рону на ноги:

— Рон, — она принялась строго отчитывать его, — вот поэтомуто Джинни ничего тебе не рассказывала о том, что встречается с Майклом. Она так и знала, что ты будешь вне себя. Так что, ради всего святого, хватит занудствовать.

— Ты о чем? Кто чего плохого сказал? И вообще, я не занудствую… — Рон продолжал бубнить себе под нос всю дорогу, пока они шли по улице.

Пока Рон безостановочно бормотал под нос проклятия в адрес Майкла Корнера, Гермиона искоса взглянула на Гарри и тихо спросила:

— Вот к разговору о Майкле и Джинни… а как у тебя с Чо?

— Ты о чем? — быстро переспросил Гарри.

Ему показалось, словно вся кровь прихлынула к лицу, а потом вдруг ледяными иглами пронзило страшное подозрение: неужели по нему все настолько заметно?

— Да ладно тебе, — усмехнулась Гермиона. — Она же с тебя глаз не сводит, разве нет?

Гарри никогда раньше не замечал, до чего же красива деревня Хогсмед.

Глава 17. Декрет об Образовании № 24

Остаток субботы и воскресенье Гарри был гораздо счастливее, чем за весь прошедший учебный месяц. Большую часть воскресенья они с Роном опять посвятили домашним заданиям и наверстыванию упущенного и, поскольку для последних погожих осенних дней это занятие едва ли можно было счесть развлечением, вместо того чтобы корпеть в гостиной, они взяли учебники и, отправившись на берег озера, расположились в тени большого бука. Гермиона, которая, естественно, все задания сделала вовремя, прихватила с собой на улицу мотки шерсти, заколдовала вязальные спицы, и теперь они звенели и поблескивали в воздухе рядом с ней, умножая количество шапок и шарфов.

Сознание того, что они затеяли восстание против Амбридж и Министерства, и что ключевой фигурой движения сопротивления был он сам, приносило Гарри огромное удовлетворение. Он вновь и вновь прокручивал в памяти субботние события: какая куча народу пришла к нему учиться Защите от темных искусств… как все они смотрели на него, когда слушали о его подвигах… как Чо похвалила его действия на Тримагическом Турнире… Все, кто был на встрече, не считали его ни вруном, ни помешанным, а наоборот — восхищались им и поддерживали его, и мысли об этом продлили радость Гарри до утра понедельника, даже несмотря на неминуемую перспективу самых нелюбимых им уроков.

Гарри и Рон спускались из спальни, обсуждая на ходу идею Анжелины: сегодня вечером на тренировке по квиддичу внедрить новый маневр под названием «Бочка с захватом ленивца»,[153] — и только дойдя до середины залитой солнцем гостиной, заметили в комнате кое-что новенькое, что уже привлекло к себе внимание небольшой группки людей.

На гриффиндорской доске объявлений красовалось воззвание такого гигантского размера, что закрыло собой все, вывешенное раньше: и списки подержанных справочников заклинаний на продажу, и стандартные памятки Аргуса Филча о школьных правилах, и расписание тренировок квиддичной команды, и предложения об обмене карточками шоколадных лягушек, и последнюю рекламу близнецов Уизли, обращенную к испытателям, и даты выходных в Хогсмеде, и извещения о пропажах и находках. Новое объявление было написано крупным черным шрифтом и снабжено внизу весьма официальной на вид печатью, соседствующей с аккуратной витиеватой подписью.

Гарри и Рон читали объявление поверх голов кучки взволнованных второкурсников.

— Значит, Гобстоунклуб закроют? — спросил один из них у приятеля.

— Думаю, с Гобстоунклубом все будет нормально, — мрачно заметил Рон.

Второкурсник шарахнулся в сторону, и вся их компания тут же срочно ретировалась.

— А вот нам, пожалуй, это не светит, как считаешь? — добавил Рон, обращаясь к Гарри.

Гарри еще раз перечел объявление. Радость, заполнявшая его еще с субботы, испарилась. Он закипел от гнева, и руки сами сжались в кулаки.

— Это не совпадение. Она знает.

— Не может быть, — оторопел Рон.

— В том пабе нас ктото подслушал. Как ни крути, но факт — откуда нам знать, кому из собравшихся можно доверять… вообщето любой мог побежать и настучать Амбридж…

А онто думал, что ему поверили, даже решил, что им восхищаются…

— Захария Смит! — Рон стукнул кулаком себе по ладони. — Или… мне кажется, еще у Майкла Корнера был очень подозрительный вид…

— Интересно, Гермиона это уже видела? — Гарри оглянулся на дверь, ведущую в спальни девочек.

— Пошли, расскажем ей! — предложил Рон.

И тут же решительно бросился открывать дверь на спиральную лестницу.

Он дошел до шестой ступеньки, когда раздался громкий, пронзительный, словно сирена, вой, и ступени лестницы тут же исчезли, превратив ее в длинную, гладкую, спиральную каменную горку. Какоето время Рон еще продолжал бежать, судорожно размахивая руками, как ветряная мельница, а потом свалился назад и кувырком скатился по новообразованной горке прямо к ногам Гарри.

— Опс… похоже, нам в спальни девочек нельзя, — стараясь не расхохотаться, Гарри принялся помогать Рону вставать.

С радостными возгласами по каменной горке скатились две четверокурсницы.

— Ой, а кто это пробовал наверх попасть? — весело захихикали они, вскакивая на ноги и глазея на Гарри с Роном.

— Я, — буркнул все еще взъерошенный Рон. — Что делаетсято? Это несправедливо! — он апеллировал к Гарри, потому что девочки, заливаясь хохотом, забирались в проход за портретом. — Гермионе можно к нам в спальню, а почему это нам нельзя?..

— Да, порядки старомодные, — согласилась Гермиона, которая в этот момент как раз аккуратно соскользнула на ковер перед ребятами и сразу встала. — Но как гласит «Хогвартс: История», основатели считали, что девочкам можно доверять больше, чем мальчикам. А вообще, что тебе там было нужно?